Возвышение падших (СИ)

Промолчав, Муса Бей отступил на место, пропуская Мехмета Бея. Тот повторил его действия, прикоснувшись лбом к смуглой руке султана.

— Мехмет.

— Рада встрече с вами, Повелитель, — глубоким голосом отозвался тот.

Отступив, Мехмет Бей взглянул на свою сдержанную супругу, стоящую подле него.

— Это — Бирсен-хатун. Моя жена.

На этот раз падишах промолчал, удостоив ту лишь мимолётным взглядом.

— Вы покинули свои санджаки и явились в столицу по весьма печальной причине, — заговорил он, оглядывая племянников. — Ваша мать и моя сестра, Шах Султан, была вероломно отравлена. Выяснить то, кто и зачем это сделал, не представляется возможным. Примите мои соболезнования.

Мехмет Бей жёстко взглянул на султана, и на лице его появилась усмешка. Все взгляды обратились к нему.

— Неужели убийство Султанши династии, дочери и сестры султанов, управляющей гарема Топ Капы не будет расследовано?

— Я понимаю твоё возмущение, Мехмет, — сухо ответил Орхан, одарив его недовольным взором. — Так или иначе, похороны свершились без вас. Так что, вам остаётся лишь поддержать Гевхерхан и Хюррем, которые очень переживают смерть своей матери и младшей сестры. После вы вернётесь в свои санджаки.

На некоторое время воцарилась звенящая тишина, а после Муса Бей покачал темноволосой головой.

— Не могу поверить, что наша Айше сотворила это с собой. Альказ Бей должен поплатиться за то, что…

— Вам нужно успокоиться, — оборвал его падишах тоном, не терпящим возражений. — Альказ Бей — хранитель султанских покоев. Он не виновен в том, что Айше покончила с собой. И более этот вопрос не стоит затрагивать.

Мехмет и Муса, смолчав, тяжело переглянулись между собой.

— С вашего позволения, Повелитель, — проговорил Муса, чувствуя нарастающее напряжение. — Нам бы хотелось повидаться с сёстрами.

— Ступайте.

Проводив их, уходящих, долгим взглядом, Орхан мрачно насупился.

Топ Капы. Покои управляющей.

В этот ясный день солнце заливало Стамбул своими лучами, пусть и похолодевшими с наступлением осени. Попадая в опочивальню сквозь решётчатые окна, солнечные лучи играли золотыми бликами на её стенах и коврах. Селин Султан, облачённая в непривычное для неё и окружающих роскошное одеяние из коричневой парчи глубокого кофейного оттенка, вместе с дочерью Фатьмой Султан трапезничала за низким столиком. В её тёмных волосах, собранных в высокую причёску, высилась небольшая драгоценная диадема, украшенная жемчугом и алмазами.

Большую часть своей жизни она, Селин Султан, провела в забытье. Женщина, потерявшая сына — единственную свою отраду, уважение и почёт, существовала в условиях, подобающих не госпоже, жене шехзаде и впоследствии султана, а обычной наложнице.

Отчасти это был и её личный выбор. Селин не жаждала роскоши и власти, драгоценных украшений и прекрасных платьев. Всё, о чём она думала, это то, что она где-то недоглядела, раз её Ахмед заболел и скончался в лихорадке.

Но, спустя годы, когда её, наконец, заметили и наградили высшей должностью в самом гареме Топ Капы, она воспарила. Селин Султан вдруг захотелось носить платья из дорогой парчи, расшитые золотыми и серебряными нитями, украшения с драгоценными камнями. Она успокаивала себя тем, что всего лишь хотела соответствовать статусу госпожи и управляющей гарема, но сознавала, что лжёт. Ей нравилось быть роскошной. Возможно, она заслужила этого спустя столько тягостных лет?

— Мама? — позвала Фатьма Султан.

— Да?

— Мы теперь всегда будем жить в этих покоях? — с толикой радости в голосе спросила темноволосая девочка. Её тёмно-карие глаза с нескрываемым восхищением пробежались по опочивальне. — Здесь так красиво…

— Если на то воля Всевышнего, то да, — неопределённо ответила Селин Султан.

Припоминая гнев Хюррем Султан, она имела некоторые сомнения относительно того, сможет ли здесь задержаться.

Прервав их мирную трапезу, в покои вошла беременная Эсен-хатун, которая, поклонившись, с улыбкой на спокойном лице подошла к сидящим за столом госпожам. С тех пор, как Селин Султан стала управляющей гарема и они смогли ближе познакомиться благодаря содействию Фатьмы Султан, наложница часто бывала здесь.

Эсен-хатун, имея скрытые мотивы в этой дружбе благодаря своей договорённости с Фатьмой Султан, чувствовала себя несколько неловко. Как оказалось, Селин Султан была порядочной, доброй и приветливой женщиной, потому Эсен могла с уверенностью заявить, что желала общаться с ней искренне.

Селин Султан, кивнув вошедшей девушке, приветливо улыбнулась ей. Фатьма Султан обрадовалась не меньше своей матери, так как успела проникнуться к Эсен-хатун за прошедшие дни.

— Доброе утро, госпожа.

— И тебе, Эсен, — ответила Селин Султан. — Прошу, садись с нами. Как ты? Надеюсь, ни в чём не нуждаешься?

Опустившись за стол на принесённую служанкой подушку, Эсен степенно улыбнулась.

— Со мной всё хорошо. И нужды нет ни в чём. Я всем довольна.

— Хорошо.

— Слышали ли вы, что в Топ Капы прибыли старшие сыновья Шах Султан? — проговорила Эсен, взяв из вазы с фруктами веточку винограда. — Насколько мне известно, они в данный момент в опочивальне Повелителя.

— Нет, мне об этом ничего не известно, — слегка нахмурилась Селин Султан.

— А что с младшими детьми Шах Султан?

— По приказу Повелителя я отправила их со слугами во дворец Гевхерхан Султан, которая обязалась позаботиться о братьях.

Услышав слова госпожи, Эсен-хатун понимающе кивнула. Кто ещё, если не Гевхерхан Султан, позаботится о них? Не Хюррем Султан уж точно…

— У неё самой двое маленьких детей, так она ещё двоих братьев взяла под опеку… — высказала свои мысли вслух Эсен, поедая виноград. — Гевхерхан Султан — хорошая женщина. Признаюсь, что она всегда нравилась мне больше остальных дочерей покойной Шах Султан.

Селин Султан промолчала, но согласно кивнула темноволосой головой. Двери вновь распахнулись, и вошла хазнедар, Фериде-калфа.

— Султанша, — поклонилась она, смотря на управляющую гарема. — Султанзаде Муса Бей и Султанзаде Мехмет Бей вместе с его супругой Бирсен-хатун прибыли в Топ Капы. По словам Зафера-аги, они не останутся здесь и отправятся во дворец Гевхерхан Султан, где и останутся на время своего пребывания в столице.

— Хорошо.

— И ещё… Повелитель отдал Заферу-аге приказ объявить о том, что церемония прощания с султаном состоится в полдень в его опочивальне.

— Можешь идти.

Фериде-калфа, снова поклонившись, ушла. Проводив её взглядом серо-голубых глаз, Эсен помрачнела и тоскливо нахмурилась. Заметив это, Селин Султан сочувственно улыбнулась.

— Не расстраивайся, Эсен. Повелитель рано или поздно вернётся.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Гюльхан Султан.

Настало время военного похода. Шехзаде Сулейман по приказу отца-султана должен был сопровождать его из Стамбула до места высадки, а после быть рядом на протяжении всего похода.

Шехзаде Сулейман был несказанно рад этому, так как давно хотел показать свои навыки в военной стратегии и боевых искусствах, чего нельзя было сказать о его матери. Гюльхан Султан надеялась, что её льва назначат регентом престола, и она сопроводит его до Топ Капы, где они мирно и без страха будут править отведённый срок. Впервые отпуская сына на войну, она ощущала тревогу, липкими щупальцами обхватывающую её сердце.

Волнительно расхаживая по своей опочивальне, рыжеволосая госпожа ожидала прихода Сулеймана, должного попрощаться с ней перед отбытием в Стамбул. Мысль о том, что из-за минувших ссор он пренебрежет этим, колыхалась в её разуме.

Джихан-калфа, стоя рядом, монотонно рассказывала о том, что Сулейман ещё несколько ночей провёл с Айсан-хатун, которую нельзя было не отвести к нему.

— Ко всему прочему, Шехзаде Сулейман пожелал этим утром навестить Айсан в её личной комнате на этаже фавориток.

— Значит, с ней он попрощался. А со мной? Если он пренебрежёт мною, то я на протяжении всех лет военного похода…