Возвышение падших (СИ)

Не дав ей договорить, двери распахнулись, впуская одетого в военное облачение Шехзаде Сулеймана. Зеррин Султан, до этого сидящая в стороне, радостно подбежала к старшему брату. Тот, подхватив её на руки, обнял и погладил по длинным рыжим волосам.

— Мама сказала, что ты уезжаешь…

— Это правда, моя маленькая красавица, — улыбнулся Сулейман, отпуская её. — Ненадолго.

Переведя взгляд к матери, он ожидал привычной надменности, но слегка растерянно нахмурился. Гюльхан Султан с нежностью в синих глазах оглядывала его и тоскливо улыбалась.

— Валиде. Мы с вами долгое время не увидимся. Надеюсь, вы не держите на меня зла, так как я прощаю вам все ваши нелицеприятные слова и действия.

— Да будет острым твой меч. Храни тебя Аллах. Обязательно пиши мне, Сулейман.

Подойдя к сыну, Гюльхан Султан обхватила руками его шею и на мгновение прикрыла глаза. Страх потери всё сильнее овладевал ею, словно набегающий морской вал.

— С вашего позволения, — мягко разорвав объятие, произнёс Сулейман.

Развернувшись, он покинул опочивальню размашистыми шагами. Гюльхан Султан, смотря ему в след, нахмурилась.

— Я чувствую, что теряю его… — прошептала она с горечью в голосе. — Он даже не обнял меня в ответ. Как потеряла мужа, так и сына теряю. Неужели я делаю что-то неправильно?

— Не знаю, госпожа, — пожала плечами Джихан-калфа, смотря, как Билгелик-хатун уводит Зеррин Султан на террасу, дабы та увидела отъезд брата. — Быть может и так…

— Но, пока Сулейман в военном походе, который может затянуться на несколько лет, пришло время расправиться с Айсан-хатун, — решив взять себя в руки, произнесла та. — Она разрушила мои отношения с сыном. Этого я никогда ей не прощу.

— Что вы намереваетесь делать, госпожа?

Гюльхан Султан промолчала, как-то зловеще ухмыльнувшись.

Дворец Хюмашах Султан.

Спустя несколько недель после свадьбы пришло время расставаться. Хюмашах Султан, рассматривая своё отражение в зеркале, пыталась разобраться в своих чувствах. С одной стороны, она чувствовала облегчение. Феридун-паша уедет и тем самым позволит ей разобраться в самой в себе, понять, что она чувствует к нему. С другой стороны, она успела привязаться к внимательному мужу. Предстоящая разлука едва заметно отзывалась в её сердце какой-то тоской. Придётся вновь коротать дни и ночи в одиночестве…

— Феридун-паша ожидает вас в главном холле, госпожа, — заглянув в опочивальню, проговорила Хадижа-калфа.

— Иду, — отозвалась та, оборачиваясь к дочери. — Хафса.

Держа маленькую Хафсу Султан за руку, на розовом платье которой блестела подаренная Феридуном-пашой брошь в виде летящей бабочки, Хюмашах Султан вошла в холл с лёгкой улыбкой на лице.

Заметив их, Феридун-паша с вежливой улыбкой подошел к ним, кланяясь.

— Хюмашах Султан.

— Хорошо, что вам удалось улучить время для прощания с нами, — воскликнула та, а после взглянула на смущённую дочь. — Хафса, Феридун-паша уезжает. Попрощайся.

Хафса Султан, робко подойдя к тепло улыбающемуся мужчине, что присел перед ней на корточки, протянула ему белый платок. Он был украшен неровным узором из золотой нити, вышитым неуверенной детской рукой.

— Она сама вышила на нём узор. Это — подарок.

— Подарок, — повторила Хафса Султан.

Феридун-паша, приняв платок из рук девочки, поцеловал их, чем ещё больше смутил её.

— Благодарю, госпожа. Я буду бережно хранить его.

Наблюдая за ними с теплотой в серых глазах, Хюмашах Султан обернулась к Хадиже-калфе и приказала той увести Хафсу Султан.

Когда двери за ушедшими закрылись, Феридун-паша, спрятав подаренный платок за пазуху, взглянул на жену.

— Мне жаль расставаться с вами так скоро… Повелитель пожелал, чтобы я сопровождал его в военном походе.

— Понимаю. Желаю вам лёгкого пути, здоровья и удачи.

Феридун-паша, подойдя к ней, поцеловал и её руку. После, распрямившись, коснулся взглядом чёрных глаз сапфирового медальона, сверкающего на шее госпожи. Птица счастья, расправив крылья, парила на её груди.

Хюмашах Султан, улыбнувшись, протянула к нему раскрытую ладонь, на которой лежал коричневый кожаный треугольник, вышитый неясными узорами.

— Это — амулет. Пусть он всегда будет с вами, оберегая вас от всего плохого.

Подойдя ближе к изумлённому мужу, русоволосая госпожа приколола свой амулет ко внутренней стороне его кожаного дуплета.

— Благодарю, госпожа. Мне пора.

— В добрый путь.

Поклонившись, Феридун-паша ушёл, ни разу не обернувшись.

Хюмашах Султан, подойдя к огромному окну, проводила его, уезжающего верхом на коне, тоскливым взглядом. Женщина неохотно осознавала, что сердце её растаяло. Она готова была полюбить снова.

Дворец Хюррем Султан.

В задумчивости стоя у окна в своих покоях, Хюррем Султан лицезрела увядающий сад. Для неё это стало привычным занятием, хотя слуги и муж находили его странным.

С наступлением военного похода она погрузилась в тревожное состояние, потому как не хотела отпускать одного важного для неё человека. Не мужа Ферхата-пашу, который вот-вот должен был зайти к ней, дабы проститься. Альказ Бей должен был сопровождать своего господина в походе, и у них даже не было возможности проститься. Долголетняя разлука болезненно отзывалась в её сердце.

Разорвав тишину, в покои вошёл не менее своей жены мрачный Ферхат-паша. Хюррем Султан, обернувшись на него, нахмурилась. Он смотрел на неё будто в ожидании чего-то. Но, чего? Ведь знал, что не любит его и не будет тосковать по нему все эти годы.

— Я отбываю вместе с Повелителем в военный лагерь, — объявил Ферхат-паша, будто она об этом не знала. — Решил проститься с вами, госпожа.

— Удачного пути, паша.

— Надеюсь, что за время моего отсутствия вы, госпожа, многое успеете обдумать. Я очень снисходителен к вам и, услышьте же, искренне привязан к вам сердечными чувствами. Не идите на поводу у низменных страстей… Нам это не дозволено титулами, а лично вам — происхождением и браком.

Не дождавшись ответа, он поклонился и ушёл. Хюррем Султан ему в след раздражённо выдохнула.

Дворец санджак-бея в Амасье.

Тем временем в Амасье, греясь в последних лучах тускнеющего к началу сентября солнца, три женщины восседали на террасе. Дэфне Султан беспокойно оглядывала сидящую напротив неё Нурбахар Султан, в голубых глазах которой таилась тоска. Айше Султан, сидя рядом со Дэфне Султан, вежливо не вмешивалась в их разговор.

— Вы уверены, что хотите так скоро покинуть нас, госпожа? — спросила Дэфне Султан, хмурясь.

— Я не госпожа, — раздражённо отозвалась Нурбахар Султан.

— Простите.

Айше Султан вспыхнула недовольством из-за вопиющего неуважения Нурбахар Султан к другой госпоже, которая была куда в большом почёте.

— Моя дочь Севен осталась в одиночестве в Эрузуруме в связи с отъездом её мужа, Османа, в столицу, — смягчилась Нурбахар Султан, видимо, поняв, что излишне груба. — Хочу вернуться к ней…

— Как вы пожелаете, — дипломатично отозвалась Дэфне Султан.

Поднявшись с тахты, женщины переглянулись между собой.

— Спасибо вам за тёплый прием и за поддержку, Дэфне Султан. Надеюсь, что вас не постигнет моя участь…

Та заметно помрачнела от слов Нурбахар Султан. Её участь, конечно же, не была завидной, но и сама Дэфне многое пережила. Довольно-таки много, чтобы её судьба также считалась горькой.

— Я уже пережила казнь мужа и сына. Второй потери я не выдержу…

— Я слышала, что Гюльхан Султан — властная и жестокая женщина, — перевела тему Нурбахар Султан, но после пожалела об этом. В её разуме мгновенно возникла темноволосая и гордая Сейхан, в зелёных глазах которой горело самодовольство. — Она… напоминает мне ту, из-за которой я всё потеряла.

— Сейхан Султан, — догадалась Айше Султан, но прикусила язык, увидев, как вдрогнула Нурбахар Султан от этого имени.

— Пусть Аллах убережёт вас от этой Гюльхан. Меня он не уберег. Я стала жертвой собственной ненависти… Не совершайте моей ошибки. Оставайтесь благоразумной и честной, Дэфне Султан. И пусть, наконец, Валиде Султан станет мудрая и благородная женщина. Довольно с нас тиранш и убийц.