Утро нового века (СИ)

Француженка ловко поставила еду на стол и осталась стоять возле стола, терпеливо ожидая дальнейших распоряжений.

— Спасибо, нам больше ничего не надо. — Ровным, мягким голосом сказала Ксения.

Когда француженка, грациозной походкой, удалилась от них на приличное расстояние, Глеб спросил:

— Это ваша знакомая?

— В некотором роде. — Не поднимая глаз от чашки с кофе, ответила Ксения.

В зале стоял ровный гул голосов, слышался смех. Когда Ксения подняла глаза, то встретила насторожённые, тёмный взгляд. Вокруг глаз Глеба легли мелкие морщинки.

Странно, раньше она никогда не присматривалась к своему поклоннику и, даже не знала какого цвета его глаза. Оказалось — карие.

Она почувствовала, что может доверять этому человеку.

— Я знаю, — без предисловий сказала она. — Что Адель служила в ресторане «Дюссо», у господина Рунича. Недавно оттуда ушла.

— Судя по всему, — хмыкнул Измайлов, искоса наблюдая за француженкой. — Ей и тут хорошо служится.

Ксения промолчала.

***

Проводив мадемуазель Карницкую домой, Глеб Александрович вернулся в «Парижское кафе».

Он терпеливо дождался позднего вечера, просидев до закрытия заведения.

Сырой день, с моросящим отвратительным дождём, перешёл в ветреный день.

Чтобы защититься от ветра, Адель подняла воротник пальто и, выйдя из хода для прислуги в кафе и, не спеша, пошла к остановке конки.

Темнота быстро сменила осенние сумерки и, на центральных улицах и бульварах Петербурга, начали вспыхивать желтоватые огни фонарей. От домов и деревьев под ноги ложились густые тени, а желтые, мокрые листья начинающегося листопада, ветер сбивал в кучки возле бордюрных камней.

Лицо француженки соответствовало природе вокруг неё. Унылое и грустное, с потухшим блеском в зелёных глазах.

Завсегдатаи местных кофеен, увидев хорошенькую девушку, пытались предложить ей прогуляться, но получив резкий отпор, провожали её удивлёнными взорами.

Адель прибавила ходу.

Следуя в темноте по пятам Адель, укрылся за угол дома, наблюдая, как она, села в тёмно синий вагон конки.

Догнав конку, Измайлов вскочил в неё на ходу.

На продольных деревянных сидениях сидели пассажиры, некоторые стояли, держась за кожаные ремни. Высокие и широкие окна, при движении вагона, дребезжали. Две керосиновые лампы, в двух фонарях, в разных концах вагона, тускло освещали озабоченное лицо кондуктора. Винтовая лестница на задней площадке вела на второй этаж конки.

Уплатив кондуктору три копейки, Глеб сел рядом с девушкой.

Француженка смотрела на проплывающие за окном дома, каналы, деревья и в глазах её была грусть. Она о чём-то напряжённо думала.

— Я так понимаю, мадемуазель, — произнёс Измайлов. — Что вы тоскуете по невозвратно прошедшему счастью?

— Вы, как будто, меня преследуете, или я ошибаюсь? — не отрываясь от окна и не поворачивая к нему головы, отпарировала Адель.

— Вас это удивляет? Глядя на вас, как можно остаться равнодушным к вам, прелестница.

Адель повернулась к нему с улыбкой, которая ничего хорошего не предвещала.

— Оставьте свои дешёвые комплименты для барышни Карницкой.

— Замечательно! — воскликнул с усмешкой Измайлов. — Именно такая помощница мне и нужна.

— Что ещё за помощница?

— Понимаю ваше недоверие и опасение, мадемуазель, — у Глеба перехватило дыхание, голос осип. — И раз уж вы упомянули Ксению Сергеевну, то, чтобы завоевать ваше доверие, я должен раскрыть перед вами карты. Вы ведь работали в ресторане и казино «Дюссо», верно?

— Так. И что из этого?

— В «Дюссо» меня интересует некий господин.

— Если сам господин Рунич, то я вам ни чем помочь не смогу.

— Нет, не он. Его сын. — Откровенно признался Измайлов.

— Арсений Андреевич? — удивилась француженка.

— Именно так.

— Почему, именно он? — девушка покосилась на крепкую фигуру Глеба Измайлова.

— Видите ли, — сухо заговорил Глеб. — Меня волнуют дальнейшие взаимоотношения с мадемуазель Карницкой, а этот господин…

— Ах, вот оно в чём дело! — воскликнула француженка. — Вы хотите всё узнать об Арсэне из-за Ксении Сергеевны?

— Верно. Что он за человек?

— Обыкновенный человек, — вздохнула Адель. — Такой, как все вы — мужчины.

— Ну, и что дальше?

— Ничего! — с горькой усмешкой добавила девушка. — Больше мне о нём нечего сказать.

— Мне нужно с ним познакомиться. И вы поможете мне в этом.

— Каким образом?

— Милая мадемуазель, вы хотели бы стать богатой и независимой?

Адель молчала.

— Да или нет? — переспросил Измайлов.

Адель посмотрела на него и, вдохнув, откровенно призналась:

— Мне так надоело быть просто прислугой. Будь у меня достаток, я бы открыла кафе или магазин.

— Вот и хорошо! — довольная улыбка озарила лицо Глеба. — Тогда, милая Адель, завтра же, мы с вами отправимся, как компаньоны, играть в «Дюссо».

— Мне совершенно нечего одеть.

Глеб Александрович взял её ладонь в свою сильную руку.

— Завтра вы смените место жительства и снимете хорошую квартиру, а так же купите себе всё необходимое для выхода в свет. Вы на пороге новой жизни, Адель! — горячо заверил он француженку. — Жизни, где вы сами станете себе хозяйкой. Верьте мне. Мы пойдём в «Дюссо» и выиграем своё счастье.

Француженка, в смятении, оглянулась по сторонам, но на них никто не смотрел и не обращал внимание. Не веря своим ушам, пробормотала:

— Я согласна.

— Хорошо, мадемуазель. До завтра. — Он поцеловал её руку. — Встретимся в летнем саду, у входа. Ждите там. Я найду вас.

Измайлов заспешил и вышел на остановке.

Адель шла по мощёной улице к арке между домами. Свернула во двор. Вошла в подъезд и открыла ключом двери своей крохотной квартиры. Прошла в комнату и без сил упала на кровать.

Она долго плакала, потом, успокоившись, умылась, разделась и легла в постель.

Нет, она уже не ждала любви от Арсения, но чувствовала, что готова на всё, лишь бы ещё раз ощутить, рядом с ним, томление, желание и жажду страсти.

***

Ещё один день прошёл в волнении.

Женщины не отходили от постели раненого, сменяя одна другую.

Посетителям заведения было объявлено, что хозяин болен и все вопросы решает его сын.

Вечерами Арсений прохаживался по залам ресторана, мимо столов, где играли в карты, крутилась рулетка и, внимательно окидывал взглядом клиентов. Раздавал приказы прислуге.

В один из таких вечеров, здороваясь со знакомыми, младший Рунич остановился у буфетной стойки.

— Катя, принеси, пожалуйста, нашим гостям шампанского за счёт заведения.

— Слушаюсь! — улыбнулась ему Катерина.

Он достал из портсигара папиросу. Закурил.

Отец пришёл в себя, угроза его жизни миновала и, от этого известия у Арсения было прекрасное настроение.

— Здравствуйте, Арсений Андреевич.

Он оглянулся. За его спиной стояла Адель.

— Адель? Какими судьбами? — удивлённо протянул он, оглядывая её с ног до головы.

— Да ты просто красавица! Рад тебя видеть.

— Правда?

— Безусловно! Ты, пришла ко мне?

— Нет. Я пришла поиграть. И не одна. Надеюсь, ты нам разрешишь?

— Я никому не запрещаю пускать деньги на ветер. — Усмехнулся молодой человек, встретившись взглядом с господином, на руку которого опиралась Адель. — С кем имею честь?

Спутник Адель произнёс, приятным, мягким баритоном:

— Измайлов Глеб Александрович.

«Измайлов? А-а, — догадался Арсений. — Тот самый Измайлов».

Костюм тонкого сукна, очень шёл его высокой, гибкой фигуре. Горделиво вскинутый подбородок выражал уверенность, что богатство открывает ему все двери и сердца.

Но когда Арсений, презирающий светские приличия и, не терпящий, по его выражению, «надутых индюков» пристально и бесцеремонно уставился Измайлову в лицо, глаза мужчины, неуверенно, забегали с предмета на предмет.

« Вот вы какой, богатый и знатный фабрикант, добивающийся благосклонности сестрёнки? Знаете себе цену. Осталось мне узнать цену вам. Интересно, что у него с Адель? Или у мадемуазель Бове страсть дразнить Ксению?»