Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

Сначала он молча смотрел на нее, потом вытащил из пояса свернутый лист пергамента и, положив ей на стол, развернул.

– Здесь не достает только твоей подписи, что ты покоряешься моему властелину королю.

Она медленно подошла к столу и прочитала то, что ей предстояло подписать. Прикусила губу, села к столу и взяла в правую руку перо. Долго сидела молча, потом обмакнула перо и чернила и поставила свою подпись. Хотела встать из‑за стола, но Саймон удержал ее, положив руку ей на плечо.

– Итак, ты покорилась королю, моему властелину, – сказал он и увидел, как вспыхнули ее глаза. – Но скоро ты покоришься и мне. Твоя жизнь – моя по праву победителя, и скоро ты узнаешь и поймешь это. Ты по своей воле придешь ко мне и по своей воле отдашь мне свое сердце. Все или ничего! Ни на что другое я не соглашусь.

– Значит, ничего! – хрипло выкрикнула Маргарет.

Саймон улыбнулся и взял со стола пергамент.

– «Передается в собственность и владение», – сказал он и, засмеявшись, ушел из кабинета мадам Маргарет.

Сердце Маргарет бешено стучало. К ней подошла Жанна и бросила на нее встревоженный взгляд.

– Жанна, – сказала Маргарет, – он был здесь. Он… он поцеловал меня. О, как я его ненавижу! – в возбуждении она расхаживала взад и вперед, разжигая в себе ненависть.

– Я слышала, что ненависть сродни любви, – безмятежно заметила Жанна.

– Любви! Любить этого… этого… этого, – невысказанные слова как будто душили ее. – Он хочет обвенчаться со мной. Он! О Боже, как я его ненавижу!

– Ты что‑то не испытывала к нему ненависти, когда он убил Рауля, – кротко сказала Жанна без всякой задней мысли.

– Не испытывала? Я? О, что со мной, Жанетта? – Маргарет опустилась на пол рядом со своей фрейлиной и зарыдала.

– Это твоя гордость не хочет уступать, – тихо сказала Жанна. – Ты разрываешься между любовью и ненавистью.

– Нет! Нет! Никакой любви! Одна ненависть, ненависть!

– Так отчего же ты плачешь?

– Не знаю… Я… я схожу с ума. Этот его поцелуй, он жжет меня.

Она вскочила на ноги и подбежала к дверям, собираясь уйти, но едва лишь распахнула дверь, как столкнулась со своим кузеном.

– Виктор, вы? Что вам здесь надо?

Он быстро оглядел ее с головы до ног, комкая в руках свой надушенный платок:

– Я пришел узнать, не нужна ли тебе помощь, милая Марго, но этот желтоволосый сакс опередил меня. Ты чем‑то необычайно взволнована, кузина, не так ли? – он чуть подался вперед, пристально всматриваясь в лицо Маргарет. – Что еще он сделал, скажи мне?

– Не стой у меня на дороге! – крикнула Маргарет, отстраняя его и стремительно удаляясь.

Шевалье вошел в кабинет графини. Жанна встретила его подчеркнуто холодно, но шевалье это ничуть не заботило. Он улыбался.

– Этот английский варвар поцеловал мою кузину? – спросил шевалье, придав своему голосу спокойствие, но не сумев скрыть злобной усмешки.

– Вы, кажется, посвящены в его тайны, – язвительно заменит Жанна.

Язвительность Жанны задевала шевалье не больше, чем ее холодность.

– А Маргарет весьма взволнована. Что бы это значило?.. – в раздумье спросил он как будто самого себя.

Глава XVВстреча в галерее

Бродя по замку, чтобы получше его узнать, Фалк оказался в широкой галерее, где собрались музыканты. К ним в эту минуту приближалась шедшая из своих покоев мадам Маргарет, высокая и величавая в своем золотистом убранстве, с заплетенными в косы волосами и золотистой лентой на лбу, украшенной сверкающим сапфиром. Заметив Фалка, Маргарет приостановилась, намного удивленная тем, что видит здесь незнакомого ей человека.

Филк, опираясь на толстую ясеневую клюку, огромный и грузный, тоже смотрел на Маргарет во все глаза. Она вздернула кверху подбородок и собиралась пройти мимо Фалка, но он загородил ей дорогу.

– Как вернуться отсюда в большой зал, мадам? – спросил он на далеко не безупречном французском языке. – Я заблудился.

– Вон по той лестнице, – показала ему Маргарет.

Фалк вздохнул и решил схитрить:

– Лестницы, лестницы, кругом одни лестницы! Куда лучше было бы, если бы вместо всех этих лестниц стояли кресла. У меня сегодня во всю разыгралась подагра, мадам, и причиняет мне такую боль!

Графиня помедлила, но седые волосы Фалка внушали ей почтение.

– Кресло позади вас, сэр, – сказала она.

– В таком случае, мадам, если вы соблаговолите сесть, то сяду и я, – ответил он.

– Благодарю вас, но вынуждена отказаться.

Еще немного, и она ушла бы, но ее задержал раскатистый смех Фалка. Долго притворяться и быть терпеливым он не умел.

– Вернись, вернись! Раны Господни, иди сюда. Кто бы ты ни была, побудь в обществе старика, а то я устал уже от одиночества.

– Я графиня де Бельреми, – сказала она, думая, видимо, что ее холодность поможет ей отделаться от собеседника.

– Эка важность! – возразил он. – Если тебе так нравятся титулы, то я граф Монтлис. А теперь садись, ради Бога!

Маргарет слегка отступила назад:

– Я… я не знаю графа Монтлиса, сэр.

– Так узнаешь. Садись, я сказал!

Маргарет вовсе не склонна была слушаться этого человека, но когда Фалк топнул ногой и зачертыхался от боли, она не удержалась от смеха и, подойдя к нему поближе, села.

– Не знаю, станете ли вы удерживать меня при себе. Я не люблю англичан.

Фалк опустился в кресло, соседнее с тем, в котором сидели Маргарет.

– А что плохого сделали тебе англичане? – спросил он.

Она вспыхнула.

– А то, что мои земли захвачены англичанами! Или это, по‑вашему, ничего не значит? – воскликнула она.

– Что поделаешь – война, – проворчал Фалк. – У тебя достойный соперник.

– Да?

– Я слышал, что мой мальчик Саймон и ты стоите один другого. На этот раз Саймону повезло больше. К тому же Саймон мужчина, хвала Господу!

– В самом деле, сэр?

– А ты сомневаешься в этом? – повернулся Фалк к ней лицом. – Чума его побери! Что он натворил? Он всегда был дерзким и своевольным мальчишкой, но я никогда не слышал, чтобы он причинил женщине большую обиду, чем повернуться к ней спиной.

– О, он очень учтив, – презрительно фыркнула Маргарет. – Видите вот эту отметину на моей груди? Это сделал он своим мечом.

– Он? Но как такое могло случиться? Почему?

– Потому что я не хотела отдавать ему ни вашего сына, ни своего замка.

– Ах, вот как! – с облегчением вздохнул Фалк. – Алан очень дорог ему, как тебе – замок. Что он поклялся взять, то он возьмет, что уж как пить дать. Это его путь. Мне ли не знать? Я провел с ним долгих четыре года. Этот мальчишка был моим сквайром, мадам.

– Вашим сквайром? – искренне удивилась Маргарет. Для нее это была неожиданность. – Как так?

– А так, видишь ли, что он внебрачный сын моего врага Мэлвеллета. Когда мать Саймона умерла, мальчик пришел в замок и уговорил меня в моем же логове. – Фалк усмехнулся. – Я тогда был горяч, но он оказался еще хлеще! Плечистый такой юнец, всего четырнадцать лет отроду – и сам пришел и настоял, чтобы я взял его на службу. Ну и славные времена пережил я с ним, мадам! Дерзок он был и упрям – не приведи Бог! Немало затрещин пришлось ему всыпать. И что ты думаешь – подействовало? Как бы не так! Он всегда все делал по‑своему, что бы я ему ни говорил. Холодный, как камень, а сильный, как был я сам. Рос, как молодой дубок. А плечи какие? Он же может свалить ударом быка, миледи! И самый трезвый и холодный рассудок на свете. А теперь послушай, как он получил свои владения.

Фалк уселся поудобнее и продолжил рассказ о подвигах своего обожаемого львенка. Маргарет слушала, глядя в пол, но один раз подняла глаза, и в ее взгляде можно было угадать одобрение поступку Саймона, о котором как раз в эту минуту повествовал Фалк. Однако к концу рассказа лорда Фалка Маргарет побледнела и поскучнела, вспомнив, что Саймон – ее враг.

– Вы, кажется, испытываете нежность к этому вашему Саймону, милор’?

– А как же? – проворчал Фалк. – Я действительно люблю этого мальчишку. Он мало заботится обо мне, но он никогда не станет просить меня об одолжении или о покровительстве и никогда не примет их. То, чего он хочет, он завоевывает сам. Я не встречал более гордого и более уверенного в себе человека, чем Саймон!