Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

Джорджетт Хейер Саймон Холодное Сердце

Джорджетт ХейерСаймон Холодное Сердце

РОМАН

Часть I

Глава IСаймон приходит к Фалку Монтлису

Путь из Бедфорда он прошел пешком и когда майским утром пошел в Кэмбридж, солнце стояло еще совсем низко над горизонтом и в траве тускло поблескивали капельки росы. Все пожитки юного путника свободно умещались в стареньком мешке, который он нес на спине. Короткий поношенный свитер местами заметна полинял и сделался пятнистым, а длинные чулки кое‑где протерлись до дыр. На голове юнца лихо красовалась шапка, натянутая до самых бровей и «увенчанная» бесхитростно торчащим вверх пером цапли. В руке он крепко держал дубинку с железным наконечником и поступь имел решительную. Хмурые глаза зорко всматривались из‑под густых бровей в плоскую болотистую равнину. Не по годам широкие плечи, крепкие бедра и мускулы делали этого четырнадцатилетнего мальчика похожим на взрослого, хотя и низкорослого мужчину. Низкий лоб под белокурыми волосами придавал выражение силы еще детскому лицу, а припухлые губы были плотно сомкнуты и свидетельствовали о воле и целеустремленности. Впечатление ранней возмужалости усиливал мрачноватый, настороженный блеск, таившийся в сине‑зеленой глубине глаз.

– Добрый день! – приветствовал мальчика какой‑то бредущий в южную сторону старьевщик, которому, видать, очень хотелось завязать приятную беседу со случайным попутчиком.

Юноша ответил на приветствие низким ломким голосом и улыбнулся, показав два ряда крепких белых зубов.

– Куда путь держишь, малец? – спросил старьевщик, настраиваясь на праздную болтовню.

– Куда надо, – отрезал Саймон и ускорил шаги.

Отставший старьевщик что‑то возмущенно прокричал, задетый высокомерием юнца, но тот не удостоил крикуна ни ответом, ни взглядом. Саймон – так звали мальчика – явно был не из числа любителей от нечего делать чесать язык.

…Но вот, наконец, и Монтлис, цель его пути, и Саймон застыл на миг перед подъемным мостом, оглядывая внушительный замок.

– Что вам угодно, юноша? – добродушно окликнул его оруженосец, прохаживающийся по мосту. – Здесь пещера Льва.

Проблеск улыбки мелькнул в темной глубине глаз Саймона.

– Я ищу Льва, – сказал он и ступил на мост.

– Ха‑ха‑ха‑ха, – засмеялся оруженосец, загораживая Саймону путь. – Ищете Льва? Неужели? Да вас ему и на один зуб не хватит, славный вы мой малютка!

Саймон в упор взглянул в лицо развеселого стражника. Глаза мальчика сверкали гневом.

– Я ищу милорда графа, – сказал Саймон. – Прочь с дороги, братец.

Стражник хлопнул себя по бокам и весь затрясся от громового хохота. Пытаясь одолеть приступ смеха и немного придя в себя, он согнулся в неуклюжем шутовском поклоне.

– Милорда нет дома, – сказал он, потешаясь над Саймоном.

– Врешь! – вспылил Саймон. – И будешь за это наказан. А ну с дороги!

Не дожидаясь позволения, он, как угорь, скользнул мимо стражника и молнией пронесся по мосту. Скрывшись с глаз весельчака, Саймон приостановился – нет, не от нерешительности, а от незнания, что делать дальше. В раздумье он смотрел на большие ворота, открытые, но охраняемые солдатами, и хмурился, принимая решение. Принял – и вошел в ворота быстрым и уверенным шагом, но остаться незамеченным ему так и не удалось. Один из стражников внезапно окликнул Саймона, и тот, не оглядываясь, на ходу коротко бросил через плечо:

– По поручению милорда!

Стражник засмеялся, подумав, что это какой‑то мальчик из кухонной прислуги, и вернулся к своим приятелям.

Тем временем Саймон поднялся по винтовой лестнице к двери, ведущей в замок, и здесь натолкнулся еще на нескольких стражников, которые не пустили его дальше.

– Ступай на кухню, малыш, – сказали ему.

Это взбесило Саймона, но он сохранил самообладание и ничуть не оробел.

– Я должен видеть милорда, – решительно возразил он.

– Это еще зачем, щенок?

И, не дожидаясь ответа, стражники принялись грубо выталкивать его прочь. Но Саймон увернулся от их рук и, отскочив в сторону, обрушил на плечи ближайшего к нему солдата свою дубинку с такой силой, что тот – крепкий и крупный мужчина – едва устоял на ногах.

Дело, впрочем, обернулось бы в конце концов для Саймона плачевно, не появись в эту минуту поблизости мальчик чуть младше Саймона. Темноволосый, в роскошном убранстве, прогуливаясь в сопровождении двух борзых собак, он приблизился к месту стычки, оставаясь надменным и безучастным ко всему, что его окружало.

– Прекратить! – приказал он.

Солдаты тотчас отпустили Саймона и расступились, а Саймон остался стоять на месте, скрестив на груди руки и обратив гной взгляд в сторону нарядного мальчика, которому повиновались стражники.

Мальчик подошел к Саймону, высоко подняв от удивления Лрони.

– Что это? – спросил он. – Кто это здесь дерется с нашими людьми?

Саймон шагнул навстречу мальчику:

– С вашего позволения, сэр, я ищу милорда графа.

Тот самый стражник, которому от Саймона достался удар дубинкой, собрался было что‑то сказать, но тут же умолк, остановленный повелительным жестом темноволосого мальчика. А мальчик дружелюбно и поощрительно улыбнулся Саймону.

– Я Алан Монтлис, – сказал он. – Чего хочешь ты от моего отца?

– Я хочу, чтобы граф взял меня к себе на службу, – ответил Саймон, – а эти люди меня не пускают к милорду.

Алан Монтлис был, кажется, в нерешительности и ответил не сразу.

– Моему отцу новые люди не нужны, – произнес он, наконец, и снова умолк, теребя пальцами завитки своих темных волос. Потом, вдруг оживившись, заявил: – Что‑то мне нравится в тебе. Иди за мной.

Саймон поклонился, сняв шапку, из‑под которой высвободились густые прямые волосы, пролегающие поперек лба и спускающиеся сзади до самой загорелой шеи, и последовал за Аланом, не сводя с него пристального, острого, как клинок, взгляда, как будто бы оценивая своего провожатого и благодетеля. Этот взгляд и годы спустя приводил в замешательство врагов Саймона, даже самых могущественных из них. Алан, однако, ничего этого не замечал и шел себе, что‑то еле слышно насвистывая на ходу. Через обширный выложенный камнем холл он повел Саймона в направлении арки со свисавшим сверху кожаным пологом. У этого полога Алан приостановился и снова заговорил с Саймоном – на этот раз полушепотом:

– Называй моего отца справедливым, – предупредил он Саймона.

– Фалк Лев, я знаю, – ответил он, и улыбка промелькнула на его губах.

– Он внушает страх, – сказал Алан.

– Я не боюсь людей.

На это Алан слегка усмехнулся и округлил свои карие глаза.

– Ты еще не знаешь милорда, – сказал он, отодвигая полог.

Они вошли в светлый зал, устланный коврами и циновками.

На стенах висело множество картин на библейские и исторические сюжеты. Посередине зала стоял стол, и хотя было только начало девятого утра, милорд уже завершил свой завтрак, состоявший из солонины с ломтями хлеба и большой кружки эля, и собирался встать, но пока еще оставался за столом, сидя в непринужденной позе в просторном кресле. Фалк Монтлис был гигант с выпуклой грудью и величавой осанкой, столь же белокур, сколь темноволос Алан. Одна рука Фалка, массивная, обильно поросшая волосами, покоилась поверх стола, вторую он держал за поясом своей длинной мантии. Воинственно торчала золотистая кудрявая бородка графа. Алан почти подбежал к нему и припал к коленям отца.