Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

– Бьювэллет? За леди Маргарет? – скептически отозвался Джеффри. – Это вовсе не остроумно, дорогая, пожалуй, наоборот – даже глупо.

– Сам ты, хоть большой, да глупый, – засмеялась Жанна. – Я сама сегодня это видела.

– Но Саймон…

– Если Саймон не влюблен в мою госпожу, почему тогда он убил Рауля?

– Не знаю. Я думаю, что…

– Я права, – убежденно сказала Жанна и закрыла глаза, прекращая всякие споры с Джеффри.

До девяти часов они ехали молча, а в девять остановились возле трактира. Обе женщины от всего пережитого и от утомления так и не проснулись, и их пришлось внести в трактир на руках. Проснулись они только, когда был подан обед. Маргарет, однако, лишь отпила немного вина и почти сразу снова погрузилась в тяжелую дрему.

Через час они снова пустились в путь и не давали лошадям отдыху уже до наступления сумерек, когда вдали забрезжили городские ворота Бельреми. Пустив лошадей шагом, они миновали ворота, подъехали к замку, и только тут Жанна пробудилась и сладко потянулась.

– Где мы? – спросила она спросонок.

Джеффри спешился и придерживал Жанну в седле.

– Мы дома, дорогая. Смотри!

– Ах, как хорошо! – воскликнула она. – Сними меня с седла и не надо больше меня нести, сама пойду.

Джеффри исполнил просьбу Жанны и повернулся к Саймону:

– Помочь?

– Нет, спасибо.

Рука Саймона придерживала дремлющую Маргарет. Он осторожно опустился на землю, держа Маргарет на руках, и понес ее в замок.

В зале их встретило несколько человек. Здесь были Алан, шевалье и еще кто‑то очень массивный, державшийся на заднем плане в тени. Была здесь и мадемуазель Элен, которая первой устремилась навстречу Саймону.

– Где мадам? – крикнула она, готовая откинуть складки плаща Саймона, в который он так заботливо закутал Маргарет.

– Мадам здесь, у меня на руках, – упредил Саймон мадемуазель Элен.

– Наконец‑то! – воскликнул Алан. – Вы оба здесь? А вот и Джеффри!

Не обошлось и без чопорного шевалье:

– Милор’, позвольте моей кузине идти самой, неприлично, чтобы вы вот так несли графиню. Ее фрейлины позаботятся о ней.

– Уйдите с дороги, – оборвал его Саймон и, оттеснив своим телом шевалье в сторону, подошел к лестнице, ведущей в покои Маргарет.

Она между тем проснулась, высвободилась из складок плаща и осмотрелась вокруг.

– Мы дома! Элен! – воскликнула она и перевела взгляд на суровое лицо Саймона. Веки ее дрогнули.

– Если позволите, я пойду сама, – сказала она.

– Я отнесу тебя в твои покои. Не волнуйся.

Маргарет вспомнила, что на ней одежда пажа, и подчинилась. Саймон быстро взошел по лестнице. Жанна и Элен следовали за ним по пятам.

В передней комнате покоев графини вокруг них сразу же образовалась стайка фрейлин, и Саймон буквально протиснулся между ними в спальню графини и уложил ее на постель.

– Тебе необходим покой, оставайся в постели, – приказал он и обернулся к фрейлинам: – Пусть кто‑нибудь приведет сюда врача. Мадам ранена.

Саймон отступил в сторону, и фрейлины окружили свою госпожу, наполнив спальню охами и ахами. Саймон же вышел из спальни графини и вернулся в зал.

И тут его буквально оглушил грубовато‑добродушный голос:

– Клянусь Святым Распятием, ты ли это, мой Саймон? О Раны Господни, тебя ли это я вижу? С женщиной на руках? Ах ты, мошенник, а ну‑ка иди сюда!

К Саймону приближался с распростертыми объятиями не кто иной, как Фалк.

– Милорд, – шагнул к нему Саймон, – мой дорогой милорд!

Фалк обнял его.

– Мой Саймон, львенок мой. Я не мог оставаться вдали отсюда. Черт побери, по‑моему ты снова подрос. Или, может, это я забыл, какого ты роста? Скажи мне, ради Бога, что ты делаешь в этих золотых доспехах, щеголь ты этакий! О друг мой, не надо, не становись передо мной на колени!

Фалк поднял Саймона за плечи.

– Дай мне твою руку. Наслышан я о твоей доблести, львенок ты мой. Подумать только, и это ты был когда‑то моим сквайром. И вот как ты прославился теперь. Никогда не думал, что доживу до тех дней, когда буду так гордиться тобой.

Он задержал руки Саймона в своих руках, пристально глядя на него.

– Да, да, все те же нависшие брови и те же холодные глаза. Да повернись же ты к свету, вот глупый мальчишка! Так. Теперь вижу перемены!

К ним подошел Алан:

– Ну как, не ожидал? Отец приехал вчера прямо от короля.

– Мне кажется, я сплю и вижу сон. Как вы добрались до побережья, милорд? – спросил Саймон.

– Как! Ясное дело, в лодке, дружище! Мне, знаешь ли, надоело торчать дома и попусту волноваться, ожидая вестей, как вы там и что… А вестей все нет и нет. Ну, я и не вынес. С тех пор, как умерла миледи, а обе дочери вышли замуж, я не могу долго оставаться один, я должен быть с кем‑то из вас. Вот я и приехал в Лондон к моему кузену Гранмеру, он помог мне – и я приплыл во Францию с почтой. Потом я прибыл к королю, и он прислал меня сюда. Со вчерашнего дня я тут только и слышу, что о твоих доблестях и как ты захватил этот город. Отличная была работа, Саймон! Хотелось бы мне быть с тобою в этом деле, да стар я стал. И эта проклятая подагра, чума ее побери! Ну да ладно. А что это случилось с моим Аланом? Он покидал Монтлис глупым мальчишкой, вздыхал о своих возлюбленных и распевал им всякую чепуху, а здесь я нашел его, наконец‑то, мужчиной, каким уж и не чаял увидеть. Это ты сделал из него солдата?

Саймон придвинул Фалку кресло.

– Нет, – сказал он. – Король называет Алана своим поэтом, но Алан способен повести людей в атаку не хуже, если не лучше, чем Джеффри, когда захочет.

Фалк взглянул на Мэлвэллета, скромно стоявшего в сторонке, и, с трудом поднявшись с кресла, шагнул к Джеффри, припадая на больную ногу:

– Я обязан пожать твою руку, сэр Джеффри, если ты не возражаешь. Сейчас идет война, и здесь не место выяснять всякие там распри между нами.

Джеффри почтительно опустился перед Фалком на колено:

– Больше всего я хотел бы, милорд, чтобы так оно и было, – сказал он, – потому что Саймон, Алан и я – неразлучные друзья.

Последовало рукопожатие, и Фалк вернулся в свое кресло, возле которого теперь стояли все вместе трое друзей. Шевалье ушел немного раньше, а Сантой с Гастоном, который был ранен и едва держался на ногах после долгой скачки, пошли искать врача, так что Фалк и трое друзей остались одни. Надув щеки, Фалк переводил гордый взгляд с Алана на Саймона.

– Я слышал, мой дорогой, о твоих золотых доспехах, – улыбаясь, сказал Фалк Саймону, – но ни разу до сих пор не видел тебя в них. Экий ты щеголь, однако! Скажи мне, львенок мой, но что за леди ты нес на руках?

Саймон ответил не сразу. Он взглянул на Фалка, потом на Джеффри и на Алана. И вдруг зелено‑синие глаза Саймона осветила улыбка:

– Это, милорд, леди, которую я в один прекрасный день назову своей женой, – медленно промолвил Саймон.

Глава XIVКапитуляция графини Маргарет де Бельреми

Милорд Монтлис, прихрамывая, вышел на террасу. Это было на другой день по возвращении Саймона из погони за Маргарет и Жанной, и Фалк все еще находился под сильным впечатлением, которое произвело на него удивительное сообщение, сделанное Саймоном накануне. Пока Фалк с открытым от удивления ртом обдумывал то, что сказал Саймон, тот успел уйти и и продолжение всего вечера был очень занят, так что ему было не до приватных бесед. Утром Саймон заперся в своем кабинете с секретарем, и Фалк отправился искать своего сына, которого нашел на террасе. Алан настраивал свою арфу и улыбнулся, увидев своего отца.

Фалк опустился в кресло, которое ему пододвинул Алан.

– Черт бы побрал эту мою ногу, – ворчал Фалк, свирепо глядя на злополучный источник боли.

Алан сел на перила, ярко выделяясь в своем наряде на фоне серого камня.

– Все еще играешь на своей арфе, глупый ты повеса? – за ворчал Фалк.

– Все еще, – ответил Алан.

– Что, лучшего занятия нет?

– Вот и Саймон то же самое говорит, но он ничего не смыслит в музыке.