Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

Саймон сбросил с себя плащ.

– Пойдем со мной, – сказал он Джеффри и направился к лестнице, ведущей в покои графини Маргарет.

Они поднялись в ее апартаменты. Строгие охранники салютовали им оружием, но Саймон не остановился и ни о чем не спросил их. Он сразу постучал в двери зала для приемов. Им открыла мадемуазель Элен, которая – при всем ее хладнокровии – изменилась в лице, увидев Саймона, и поспешила отвести глаза в сторону. Саймону хватило этого, чтобы понять, что мадемуазель Элен встревожена чем‑то.

– Леди Маргарет в постели? – спросил он.

– Да, милорд, – ответила мадемуазель Элен.

– Кто при ней?

– У нее мучительные головные боли, милорд. Она нуждается в полном покое.

– Я ненадолго к миледи. Ее должен осмотреть врач, – сказал Саймон, входя в зал и быстро оглядевшись вокруг.

Большинство фрейлин вели себя как ни в чем не бывало, оттого, что ничего не знали. Но у мадемуазель Амелии слегка побелели губы. От Саймона это не укрылось. Не говоря ни слова, он подошел к двери, которая вела в спальню сеньоры Маргарет.

За спиной у Саймона возник легкий переполох и зашуршали юбки. Мадемуазель Элен успела встать между дверью и Саймоном, оставаясь довольно спокойной, но лишь чуть побледнев.

– Милорд, это вторжение, – сказала она. – Нельзя беспокоить мадам таким образом.

– Мадемуазель, – резко ответил ей Саймон, – ваше лицо выдает вас. Отойдите от двери.

Однако мадемуазель Элен не отошла, а прижалась к двери и широко расставила руки, защищая дверь спальни графини от Саймона.

– Мне приказано никого не впускать, милорд.

Саймон опустил свою тяжелую руку ей на плечо:

– Ваша преданность графине, мадемуазель, заслуживает похвалы, но не пытайтесь одурачить меня. Или вы тотчас отойдете от двери, или мне придется отодвинуть вас.

Мадемуазель Элен без труда прочла в его глазах готовность выполнить это обещание.

– Уберите руку с моего плеча, – ледяным тоном сказала оная, отходя от двери и давая Саймону дорогу.

Саймон вошел в спальню графини, бросил вокруг быстрый взгляд и вышел обратно в переднюю.

– Да, мадам больна, – сказал он мрачно.

Со всех сторона на Саймона смотрели изумленные лица, но мадемуазель Элен, оставаясь гордой и непреклонной, лишь слегка потупила взор, а Амелия вся сморщилась в своем кресле. Саймон сразу же безошибочно взял в оборот обеих женщин.

– Вы, мадемуазель, и вы – следуйте за мной, – сказал он, и у Амелии от его слов застучали зубы.

Она уныло, как обреченная, поплелась следом за ним, а мадемуазель Элен шла рядом с Саймоном, не теряя достоинства. Замыкал шествие изумленный Джеффри.

Саймон привел их в зал, где он обычно занимался делами, и сел за стол с видом вершителя правосудия, не предложив женщинам сесть.

– Мадемуазель Амелия, отвечайте мне всю правду. Когда и как леди Маргарет тайно покинула свою комнату?

Амелия всхлипнула и прижалась к мадемуазель Элен.

– Я не… не… з‑з‑знаю… Не мм‑могу с‑с‑сказать…

Голос Саймона зазвучал резче:

– Мадемуазель, для вас же лучше ответить на мой вопрос немедленно, ради вашей же собственной свободы, – предупредил он Амелию. – Мадам Маргарет бежала с мадемуазель Жанной. Это я знаю. Случилось это во время моего отсутствия. Не будь у графини пропуска, она не смогла бы выйти из замка. Одно из двух: или пропуск у нее был, или она прячется где‑то и замке.

– Я ничего не знаю… Не спрашивайте меня. О, Элен, помоги мне!

Мадемуазель Элен шагнула вперед:

– Она ничего не знает, милор’. Вы напрасно запугивали Амелию. А если бы даже она что‑то и знала, фрейлины мадам Маргарет не предадут свою госпожу.

– Они уже предали ее, если только она за пределами Бельреми, – сказал Саймон. – Глупо было бы уверять меня, что вам невдомек, какие опасности подстерегают двух женщин, бредущих по дорогам этой страны.

Какие‑то непривычные нотки в голосе Саймона заставили Джеффри пристально взглянуть на него. Саймон не то не заметил этого, не то не обратил на это внимания.

– Я знаю, какие опасности грозят мадам Маргарет, если я выдам ее и она попадет в ваши руки, – храбро ответила мадемуазель Элен.

– Вы думаете, я стану мстить женщине? – усмехнулся Саймон. – Вы не знаете Бьювэллета. Теперь говорите, потому что – клянусь Святым Распятием – если надо будет, я заставлю тебя сказать все, что ты знаешь, под пыткой.

– И вы еще говорите, что не способны мстить женщине?

– Это не месть, мадемуазель, это средство, которое я вынужден буду применить.

– Так знайте же, сэр, что моя госпожа там, где вы уже не властны над ней.

– В таком случае она мертва, – возразил Саймон и снова повернулся к Амелии. – Мадемуазель, не хватало здесь только ваших слез. Но если вы не будете мне отвечать, вам придется плакать кровавыми слезами.

Амелия пронзительно вскрикнула и начала молить Саймона о пощаде. Саймон поднял вверх руку:

– Слушайте, вы обе. Клянусь ранами Господними, что никакого вреда, никакой несправедливости мадам Маргарет от меня не претерпит. Теперь говорите.

– Я боюсь, не могу, о, пощадите…

Саймон встал:

– Тогда следуйте за мной, мадемуазель.

– Ах, нет, нет, я скажу. Умоляю, выслушайте меня. Я скажу всю правду, – зарыдала Амелия и упала бы на колени, если бы Джеффри не подхватил ее и не усадил бы заботливо в кресло.

Саймон снова сел:

– Тем лучше для вас, мадемуазель. Когда сбежала мадам Маргарет?

– В тот день, когда вы… вы… уехали в Саль‑де‑лак. Немного раньше… утром, очень рано.

Глаза Саймона угрожающе сузились.

– Я был еще в замке?

– Да, о, да! Я… ох, Боже, помоги мне!

– Каким образом графине удалось обмануть стражу за пределами замка?

– Это Леон, его пропуск. Она… О, Элен, Элен!

– Леон? Паж? Да, помню. Как ухитрилась она пройти по его пропуску?

– Она переоделась пажем. Леон дал графине свою одежду, а мадам вписала в пропуск «и сестра». И Жанна ушла с ней.

Джеффри тихо присвистнул от восхищения.

– Вот так Амазонка, – усмехнулся он.

– Куда они пошли?

– В Туринсель, чтобы… позвать герцога Фернана на помощь… против вас…

Саймон улыбнулся:

– Тогда графиня зря старалась. Туринсель капитулировал. Куда бы могла пойти графиня из Туринселя?

– Не знаю, честное слово, не знаю.

С минуту Саймон молчал, хмурясь, затем встал.

– Можете идти. И мадемуазель Элен тоже.

Мадемуазель Элен, однако, задержалась:

– Милор’, что вы собираетесь делать?

– Отправлюсь за ними в погоню и верну сюда этих глупых девчонок. Как могли вы отпустить их? Одному Богу известно, что может случиться с ними, – подождав, пока женщины уйдут, он обратился к Джеффри. – Пришли ко мне Сантоя и пятерых из моих людей. Передай им, чтобы вооружились и седлали коней. По два коня на каждого.

– Саймон, ты думаешь, опасность так велика?

В ответ раздался короткий и горький смех Саймона.

– Я опасаюсь самого худшего. Когда я ехал через эту страну, то своими глазами видел, как туго она набита всяким сбродом и головорезами.

Джеффри заметно побледнел:

– О Боже! Жанна… Саймон, я отправлюсь с тобой искать их. Это мой долг.

– Как хочешь. Надень свой панцирь. Пришли ко мне Алана, он останется за меня. Шевалье здесь?

– Да. Я думаю, он ни о чем не знает, – ответил Джеффри, уже почти бегом покидая зал.

Через час они выехали из Бельреми плотным строем с зеленым и черным султанами во главе и направились в Туринсель. К вечеру они прискакали туда, и Саймон сразу же направился к замку, где ему сказали, что герцог Фернан де Туринсель отсутствует. Капитан стражников вышел навстречу Саймону и, с интересом глядя ему в лицо – потому что слава обладателя этого имени уже распространилась по всей Франции, – выразил готовность выслушать Саймона самым внимательным образом.

– Скажите мне, – обратился к нему Саймон, – не приходил ли недавно сюда, к замку, паж со своей сестрой и не требовал ли этот паж, чтобы его пропустили к герцогу Фернану де Туринселю?