Утро нового века (СИ)

Девушка присела на корточки возле него и проворно развязала тугой узел.

— Так лучшее? — её внимательные глаза, тревожно заглядывали в его побледневшее лицо.

— Там, — прошептал он, прижимая руку, к бешено прыгающему в груди сердцу. — В ящике стола, лекарство.

Не договорил. Комната поплыла перед глазами. Теряя сознание, Арсений видел испуганнее глаза.

Очнулся он в постели. В нос ударил резкий запах камфары. Левую руку на сгибе больно саднило. Рядом — доктор. На фоне окна — отец.

— Очнулись? Скажите спасибо Елене Лукиничне. Я был у её сестры и, когда вам стало плохо, она позвала меня. Продолжаете пить, любезный? Хотите к праотцам?

Арсений равнодушно махнул рукой.

— Не вижу в жизни смысла.

— Бросьте, Арсений Андреевич. Что за пессимизм! — врач похлопал его по руке. — Не торопите судьбу. Неужели все поэты таковы, а? Запомните, дорогой мой пациент, нашей жизнью распоряжается бог!

— Моей жизнью распоряжается дьявол.

Он покосился в сторону отца и отвернулся от его пытливого взгляда.

— Да вам, друг мой, нужно совсем другое лечение. Вам влюбиться нужно! — пытаясь развеселить своего пациента, доктор считал его пульс. — Оглянитесь, вокруг столько красивых барышень.

— Чушь, — поморщился Арсений.

— Не будь неблагодарным! — возмутился Андрей. — Доктор столько раз помогал тебе, а ты ему грубишь.

Краев набирал в шприц лекарство.

— Вы, в расстроенных чувствах. Сейчас сделаю вам укол и, вы уснёте. Хороших вам сновидений, юноша.

Наклоняясь к доктору, Андрей беспокойно спросил:

— Думаете, морфий поможет?

— Другого выхода нет. Ему немедленно нужно выйти из депрессии. В противном случае, всё может закончиться плачевно. Неужели вы не видите, как он подавлен?

— Я боюсь за него.

— Понимаю. Признайтесь, даже если бы у вас были другие дети, Арсений оставался бы для вас единственным навсегда.

— Верно.

— Я давно это понял. Скажите, а как вы отнесётесь к тому, чтобы он сблизился с сёстрами?

— Нет!

— Но…

— Этот вопрос даже обсуждению не подлежит! — глухо прошептал Андрей

Михайлович, оглядываясь на засыпающего сына.

Это были последние слова, которые услышал молодой человек, погружаясь в глубокий сон.

========== Глава 2 ==========

По настоянию доктора Краева, юный сын Рунича каждое утро выходил дышать свежим воздухом в сад. На прогулках его, неизменно, сопровождала Катерина.

Неторопливо идя по аллее, Арсений задал ей вопрос:

— Тебе не надоела роль охранника?

От неожиданности, Катерина, сконфуженно и неуверенно, ответила:

— Андрей Михайлович приказал не оставлять тебя одного.

— Не бойся, Катя, — напрямик заверил её юноша. — Я не утоплюсь в нашем пруду и не повешусь на дереве.

— Прости, но после твоих выстрелов…

— В воздух! — перебив, хохотнул Арсений. — Или ты думаешь, я плохо стреляю?

— Выходит, ты это делал нарочно, чтобы позлить отца? — От возмущения Катя даже остановилась. — Поступок глупого мальчишки!

— Согласен. — Арсений сорвал травинку мятлика. Через минуту молчания, спросил: — Катя, мне, кажется, что ты ревнуешь отца. Или я ошибаюсь?

— Один ты никого не ревнуешь, — пробурчала она в ответ.

— Нет! — опять рассмеялся юноша. — Ревность мне не знакома.

— Счастливый.

Недалеко от входа в дом, он сел на скамью. Катя расположилась рядом.

— У твоего отца есть женщина из высшего общества и, он никогда не посмотрит на такую девушку, как я. — С грустью вздохнула она. — А с чего ты взял, что я ревную его?

Арсений внимательно смотрел в разрумянившееся лицо девушки.

— Потому что ты любишь отца. Разве не так?

Катерина промолчала.

Оказалось, сын хозяина обладал немалой проницательностью и точно разгадал её чувства и мысли относительно Андрея Михайловича.

— Катя, ты ещё будешь, иногда, говорить со мной на запретные темы? — лукаво шепнул он.

— Да.

Через минуту задала вопрос:

— Скажи, только откровенно, а ты любишь отца?

— Не знаю. — Уже серьёзно отозвался Арсений. — Правда, не знаю. Но без отца мне всегда тоскливо и одиноко. Даже в самые светлые дни моей жизни, мне постоянно не хватало его. Странно, правда? Мне хочется и не хочется быть рядом с ним. Всю свою сознательную жизнь я испытываю это мучительное раздвоенное чувство.

— Ты хочешь уехать?

— Я бы сказал иначе. Хочу осуществить свою мечту. Потом, я вернусь. Понимаешь, Катя, я не смогу долго жить вдали от Петербурга, от отца, от нашего дома. Потому что чувствую, моя судьба — здесь.

— Полина испекла пирожки. Хочешь, принесу?

— Пирожки с вишней? Принеси. Люблю сладкое.

— Какой ты ещё ребёнок!

Губы юноши тронула грустная улыбка. Катерина наклонилась к нему и, оглянувшись по сторонам, произнесла:

— Ты знаешь, что в нашем доме живут две женщины?

— Дарья и Елена, — задумчиво произнёс он.

— Мне кажется, — Катя немного смутилась. — Возможно, я ошибаюсь, но одна из них очень интересует твоего отца.

— С чего ты это взяла?

— Он стал другой.

Арсений нахмурил брови.

— Но это только моё предположение.

— Жаль, что моей мачехой будешь не ты.

— Не говори так! — рассердилась девушка. — Иногда невозможно понять, где ты шутишь, а где говоришь серьёзно.

Через десять минут, она, принеся ему полную тарелку горячих пирожков.

Адель отыскала Арсения, в саду.

Он сидел на скамье в тени и, задумчиво смотрел вдаль. Рядом стояла тарелка с пирожками.

Увидев подходившую к нему девушку, подвинулся, уступая ей место рядом с собою. Француженка села.

— Ты меня простил? — робко спросила она.

— Простил. — Арсений пододвинул ей тарелку. — Ешь. Полины пирожки вкусные.

В ответ француженка уставилась на него.

— Мне так грустно. — Не отрывая взгляда от его лица, печально произнесла она. — Как же мне не хватает тебя, малыш.

— А мне тебя, — уже серьёзно, без улыбки, отозвался Арсений. — Ты моё прекрасное прошлое.

Адель печально улыбнулась.

— Прошлое может стать настоящим в любой момент. Нужно только его позвать.

— А если позову?

— Я приду.

Девушка замолчала.

— Не грусти. — Арсений, заглянул ей глаза. — Приходи сегодня.

***

Обед проходил в молчании.

В столовой, обшитой панелями красного дерева, стол сиял белоснежной, накрахмаленной скатертью. Посреди стола низкая ваза с цветами.

Котлеты из мяса индейки с лучком, перцем были очень вкусные.

Но они не лезли Арсению в рот.

Стараясь не привлекать к себе внимание отца, он отковырнул вилкой кусочек и, без вкуса пожевав, нехотя проглотил его.

— Сеня, не хочешь есть мясо ешь то, что тебе по вкусу, — как бы, между прочим, заметил Андрей и повернулся к сыну.

— Извините, — Арсений посмотрел на отца и сидящих за столом девушек. — У меня нет аппетита.

— Да? А мне подумалось, наша еда тебя не устраивает. Уж, извини, а разносолов нет. Пост нынче! — развёл руками Рунич. И выждав паузу, добавил. — Вот что значит неумеренность в питье. Надеюсь, встречи с доктором и твоё самочувствие, позволили тебе многое понять о твоём здоровье?

— Вполне, — покраснев то ли от гнева, то ли от неловкости, отпарировал Арсений и, покосился в сторону светловолосой красавицы, в бирюзовом шелковом платье, сидящей за столом по правую руку от отца.

Слева блистала Дарья. Единственное её отличие от сестры, домашнее свободное платье палевого шёлка и более строгая причёска.

Всякий раз, видя сестру Дарью, Арсений думал, что она очаровательна без монашеского платка. Однако при виде её, он остался спокоен. Спокоен и сейчас.

Но её сестра Елена.

При виде этой девушки Арсений, почему-то не ощущал спокойствия.

Он видел только её лицо, слышал её голос. Не замечая никого вокруг, наслаждался её присутствием.

Когда, на вопрос Андрея Михайловича, он ответил что-то невпопад, тот нахмурился, а Елена с недоумением посмотрела на Дашу. Та в ответ только пожала плечами. Елена улыбнулась и, едва заметно склонив голову, покраснела.