Утро нового века (СИ)

— Нет, — остановила его Елена. — Говори. Ты не должен меня стесняться. Говори, всё что чувствуешь и думаешь.

Дорожка провела их мимо старых лип, сквозь густо росший кустарник и вынырнула на просторную, светлую поляну. Посреди неё — небольшой пруд. Две, врытые в землю, деревянные скамьи, стояли по его берегам. Водяное зеркало было чисто от ряски и растений.

— Красиво, — мечтательно произнесла девушка. — У меня сейчас ощущение… как в детстве. Как тогда, всё кажется светлым и чистым.

— Тогда всё казалось ярким! — подхватил Арсений. — Сильнее, после ливня, пахла земля, гром был громче и трава выше. Этот пруд выкопал ещё мой дед. Эти клёны, вязы, липы, тоже посажены им. Они хранят лесную свежесть и укрывают от жаркого солнца в летний день. В детстве мне казалось, что ощущение счастья не уйдёт и, так будет всегда. — Юноша подавил вздох. — Отец поддерживает этот пруд и отдыхает здесь, как он выражается, душой.

— Ты тоже приходишь сюда отдыхать душой?

— Прихожу, когда мне грустно. Здесь красиво в любое время года, в любую погоду.

— У нас в Луговом тоже есть озеро. Ребёнком я с сёстрами приходила туда играть. Но оно не так ухожено и красиво как ваше.

Арсений мельком взглянул на девушку и почувствовал, как сердце забилось в груди от ощущения её близости. А может это воздух, пряный от густого запаха цветов, кружил его голову? Потому что, ему казалось, что Елена как будто тает в колышущемся мареве.

Неведомая сила стискивала ему горло, и сжимала сердце, заставляя его трепетать не от боли, а от счастья видеть эту девушку рядом.

— Это твоя красота осветила всё вокруг. Елена, когда я увидел тебя, я… прости, кажется, я опять говорю глупости.

Девушка стояла неподвижно, взгляд её был вперен в сверкающую водную гладь.

Лицо — серьёзно. Неожиданно она задала вопрос:

— Ответь, почему ты несчастлив?

— Счастье. — Арсений на секунду задумался, и горькая усмешка скользнула по его губам. — Видимо оно не входило в планы Бога, когда он писал книгу моей судьбы. И всё-таки, не смотря ни на что, я верю в счастье. А тебе не кажется странным, что мы разговариваем так, как будто, знакомы всю жизнь?

— Действительно, — согласилась Елена. — Очень странно.

«И я этого боюсь». — Мысленно добавила она.

— Можно мне, завтра, зайти к тебе. Мне нужна твоя помощь и подсказка. У меня не всё получается в книге. Конечно, если ты не против этого.

— Приходи, — не глядя на него, отозвалась она. — До завтра.

Она быстро пошла в направлении дома.

Арсений сел на скамью в тени старой вербы и долго смотрел на воду.

Верба свешивала в неё свои гибкие, длинные как волосы женщины, ветви. Сквозь молодую, перистую крону, прорывались солнечные лучики и ложились на землю у ног юноши.

Но Арсений не замечал игры света и тени. Он думал о Елене и, сладкий холодок, лёгкой змейкой проникал в его сердце, заставляя его замирать в томлении от чего-то, неведомого, приятного и волнующего.

***

Войдя в свою комнату, Елена опустилась на кровать.

Через минуту в дверь проскользнула Даша. Увидев бледное лицо сестры, и печальный взгляд, обеспокоенно спросила:

— Леночка, на тебе лица нет! Что случилось? Неужели Андрей, или кто другой, обидел тебя? — сестра повысила голос. — Говори же!

— Нет, всё хорошо, — выдавила Елена. — Андрей Михайлович хороший человек.

Просто, я немного устала, поэтому бледна. Не тревожься, Даша. Отдохну, и всё пройдёт.

Уже подойдя к двери, Дарья обернулась.

— Ты не обманываешь меня?

— Нет. Будь спокойна.

Как только за Дашей закрылась дверь, Елена улыбнулась.

« Я нахожу этого юношу изысканным и очаровательным. — Думала она. — Он — романтик, а в душе — нежный ребёнок».

В душе же призналась себе, что при виде Арсения Рунича, сердце её начинает биться сильнее, отнимаются руки и ноги. При звуке его голоса по спине пробегают мурашки.

Что пользы отрицать очевидное? Юноша ей понравился. Ей хотелось видеть его и, в то же время, при нём, она дрожала от волнения.

И вдруг она поняла. Поняла, что влюблена.

Влюблена не той первой, светлой и радостной любовью, которая притягивала её к Мите, а новой, незнакомой, пробегающей жаром по крови, возбуждающей воображение и сладкие грёзы по ночам. Пугающей своей неизвестностью.

Нет, нет, нет!

Елена поёжилась от этой нелепой мысли.

Она даже не догадывалась, что и Арсений, давно не спит по ночам.

Не смыкая глаз, он ворочается в постели до рассвета, и у него дурное настроение до тех пор, пока утром, он не увидит её.

***

Катерина налила в чашку кофе и протянула её Руничу.

— Спасибо, что сварила кофе, — Поблагодарив, он положив в чашку кусок сахара.

— Ну, что вы. — Катя смутилась.

— Ты отнесла кофе сёстрам?

— Дарья Лукинична ещё спит. Мне не хотелось её будить. У Елены Лукиничны с утра — мигрень и она отказалась от кофе.

— А Арсений? Он любит горячий кофе со сливками.

— Я отнесла ему кофе, но он тоже отказался.

— Странно.

— В последнее время Арсений. — Катя замолчала.

— Что? — вздрогнул Андрей Михайлович.

— Он стал какой-то возбуждённый. То сердиться без причины, то смеётся.

— Арсений. — Рунич с усилием потёр виски.

— Вы не знаете, что с ним?

— Нет. Но вижу, он себя не щадит. — Вздохнул Андрей. — Живёт одним днём. Как в омут с головой!

Допив кофе встал из-за стола.

Расположившись в будуаре, за столом, Арсений читал.

— Вижу, ты не даёшь скучать Елене Лукиничне.

Услышав голос отца, юноша, невольно, вздрогнул. Захлопнув книгу, встал и недружелюбно ответил:

— Уже донесли. Надеюсь, ей приятно меня слушать.

— Советую тебе поостеречься, — не терпящим возражения тоном потребовал отец. — Я не хочу, чтобы ты уделял ей много внимания.

— Должен же кто-то развлекать её, пока ты занимаешь разговорами Дарью Лукинична.

— Дарья Лукинична не здорова.

— Вызови врача. Или ты сам записался в лекари?

— Арсений!

— Папа, поверь, — не скрывая обиды, юноша смотрел на отца. — Я не причиню этим женщинам зла.

— Я сказал — нет! — Рунич грохнул кулаком по столу. — Всем, кто с тобой соприкоснулся, ты принёс только несчастье. Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал от тебя. И меньше всего эти женщины.

Ни один мускул не дрогнул на лице Арсения и только глаза полыхнули на отца недобрым огнём.

***

Андрей ехал на окраину Санкт-Петербурга и, в его кармане лежал 4,2 линейный «Смит-Вессон».

Два года назад, Андрей Михайлович приобрёл этот маленький, удобный для ношения в кармане, револьвер. Эта дорогая игрушка обошлась ему не дёшево.

Однако азарт подчинял себе господ всякого сословия, и достать такое оружие для хозяина «Дюссо» не составило особого труда. Он всего лишь потратил деньги.

Полугодовое расследование скандального случая с кражей в монастыре, не дали Андрею никаких результатов.

Он долго колебался, прибегать ли к услугам своих старых знакомых, но видя не уходящий страх и слёзы в глазах Даши, замечая, как она вздрагивает при малейшем шуме в доме, или стуке в двери, решился.

Недалеко от Волкова кладбища, он приказал Алексею остановить экипаж. Велев ему ждать, направился вдоль улицы с деревянными домами, лавками и трактирами.

Возле трактира «Бочка» остановился и, недолго думая спустился по ступенькам вниз, к полуподвальному входу в питейное заведение.

Из отдельного кабинета, слышался сочный голос Шаляпина, певший о разбойнике Стеньке Разине.

Граммофонному пению вторил мужской бас.

Рунич усмехнулся.

— Здравствуй, Гриша джан! — с порога крикнул он. — Вижу, ты не изменяешь своим вкусам. Плаваешь в любимой бочке.

Грузный человек с рыжей шевелюрой повернул голову на звук голоса за своей спиной и удивлённо вскинул брови.

— Вот это встреча! — он столкнул с колен пышногрудую девицу и поднялся навстречу. — Андрюшка Рунич! Тебя ли я вижу?

— И я рад встрече, Гриша. — Андрей пожал руку мужчины. Кивнул в сторону девицы. — Вижу, ты и в этом не изменяешь себе.