"В самом пекле бессмысленных лет..." (СИ)

- Она такая красивая, такая же красивая как вы, Ирен-сан! Если я умру – что будет с нею? Я даже не могу ее увидеть, а ведь она так меня любит. А я ее еще больше. Если бы она была здесь, я бы разом выздоровел. А она гостит у тетушки. В Эдо теперь много знатных людей, что как они увезут мою Кэи? - речь Рюхэя стала бессвязной, он впал в беспамятство.

- Отдохните, Рюхэй-сан, пожалуйста, отдохните. Все будет хорошо.

Наконец больной затих, его грудь тяжело вздымалась и опадала, словно каждый вздох стоил ему неимоверных усилий.

Потом Ирен вышла, чтобы принести немного кристаллов йодистой соли, а когда вернулась - Рюхэй лежал неподвижно, закрытые глаза ввалились. Дыхания не было слышно. На лице его застыла блаженная светлая улыбка; струйка крови, протянувшаяся от уголка рта вниз, уже успела подсохнуть.

…Доктор Мацумото оперся о перила, словно переводя дух после тяжелой ноши.

- Придется привыкнуть, - повторил он.

- Это не первая смерть, которую я вижу, Мацумото-сэнсэй, - покачала головой Ирен. - Но мне кажется, врач не должен к этому привыкать.

Ей хотелось сейчас уйти из этого обиталища смерти. Это слабость, слабость, но сейчас эта слабость необходима. Уйти… Ирен прошла через двор лечебницы и, обойдя пустующую часть здания, углубилась в заросли ивняка. Скоро повеяло сыростью - река была совсем близко. Ирен шла, дыша глубоко, всей грудью; прелые влажные запахи реки, рыбы и водорослей казались сейчас божественным ароматом - это были запахи жизни. Сыро здесь, вот уж совсем не место для больницы и больных. И дорог нет, только тропинки. Ирен шла и ловила себя на том что все время сравнивает окрестности с теми, где она жила семь лет назад. Словно она искала в Японии свой потерянный рай. Бывшая усадьба, Янагимачи, тот храм… это ведь совсем недалеко отсюда, полтора десятка миль…

Бесполезно, сказала себе Ирен. Она вспомнила рассказ Кидо. Бесполезно… ничего не вернешь и не отыщешь - вместо дорог тут тропинки, люди умирают тут также, как и везде, а Соджи… Она ведь почти не вспоминала его все эти семь лет, отчего же теперь так больно?

Она услышала поскрипывание и поняла, что где-то тут старая водяная мельница, о которой упоминал доктор Мацумото. “Туда не ходите, там все разрушено, непролазная грязь”. Ирен собиралась повернуть назад, когда прямо под ноги ей метнулось черное звериное тельце - черный кот, большой, взъерошенный, видно, дикий или полудикий. Он остановился на тропинке, внимательно рассматривая ее желтыми большими глазами.

- Кис-кис-кис… - севшим от волнения голосом позвала Ирен: кот напомнил ей Черныша, который бесследно исчез после пожара в усадьбе Сэги Комона. Но этот кот презрительно прищурился на нее и, гордо задрав хвост, потрусил по тропинке вдоль полузаросшей ивняком стены. И Ирен, будто привязанная, пошла за ним.

***

Окита

В доме кто-то был. Сперва он подумал было, что Хиса зашла навести порядок и принесла ужин - угасший было очаг явно оживили. Но запах - сладковатый тонкий и нежный запах не мог принадлежать Хисе. От племянницы доктора всегда пахло снадобьями и травами, горьковатыми и честными, без уверток и кокетства благовоний. А сейчас в доме был кто-то чужой. Сёдзи оставались поднятыми - так же, как он оставил их, уходя. Бесшумно подойти и заглянуть внутрь. И увидеть у очага женщину в темном платье чужого покроя. Она одна; Соджи, больше не скрываясь, подошел к двери и отодвинул ее. Женщина в темном платье подняла голову, и его будто опахнуло жаром - это была Изуми.

- И-рен… - раздельно произнес Соджи два слога ее европейского имени - и вспомнил свой сон.

…Странным было то, что он почти не удивился. И она словно боялась удивляться, изо всех сил стараясь держаться так, будто они расстались вчера, будто им снова было пятнадцать и семнадцать. Ирен расказывала обо всем, что видела, где бывала, о больнице в далеких горах, где лечилась ее мать. И помимо воли Соджи втягивался в ее зажигательный рассказ, задавал вопросы, смеялся. И вдруг она остановилась, будто наткнувшись на невидимую преграду.

- А ты… что ты тут делаешь? Ты плохо выглядишь - ты здоров? И почему ты живешь тут один, отдельно ото всех?

Сказка рухнула. Соджи разом перестал смеяться. Он словно впервые заметил, как она изменилась - прошедшие годы, целых семь лет, подхватили скулы, убрав полудетскую округлость и мягкость лица, очертив резче, обозначив, надломив линию брови. Сделав весь облик четче, определеннее - и прекраснее. Горько-сладкий блеск почудился ему в светло-карих - темнее, чем прежде, - глазах. Сказалась иноземная кровь, японки так не взрослеют, подумал он с какой-то злостью. И чем дольше он смотрел на нее, тем более явной становилась эта злость - на себя, на судьбу, на них, прибывших из-за моря. Зачем появилась она сейчас? Зачем?..

- Как ты здесь оказалась? - холодно спросил Соджи, не отвечая на ее вопросы.

- Джастин Локвуд, врач-англичанин и мой друг, бывает в госпитале тут рядом, они дружны с доктором Мацумото. Я тоже изучаю медицину. Вот вышла пройтись по окрестностям, дошла почти до мельницы, а там - черный кот, так похож на того… помнишь? Как в сказке, привел меня сюда.

- Так это не доктор тебя прислал? - к предательствам он почти привык, но предательство Мацумото-сэнсэя было бы слишком уж неприятной неожиданностью.

- Да нет, причем тут доктор? Он сказал, что тут все разрушено, только колесо мельницы еще продолжает крутиться.

“Я мог убить тебя”.

- Соджи… - Кажется, она тоже поняла. Но встала и подошла без всякого страха, разом сломав всю выстроенную оборону, протянула руку… - Соджи… мне сказали, ты погиб… Соджи…

Он сделал шаг назад и чуть отвернулся, избавляясь от ее руки.

- Как ты здесь оказалась? - повторил он.

- Я приехала в Японию вместе с мужем, - в ее голосе сквознуло удивление - словно впервые она вспомнила о муже.

- Это он - врач?

- Нет, нет, не врач, - она засмеялась, откровенно радуясь возможности уйти от серьезного тона. - Лоран - коммерсант, у него какие-то дела с большими шишками из… кажется из Сацума, поставки оружия. Я не лезу в его дела, знаю только в общих чертах.

- Сацума… - повторил Соджи с расстановкой, чувствуя, как вскипает знакомая холодная ярость. - Так значит, ты сама сюда пришла? А твой муж поставляет оружие Сацума…

Ирен тихонько ахнула.

- Ты ведь знаешь, кто я, - продолжал Соджи тем же тоном. - Может, хотя бы скажешь, по старой дружбе, когда за мной придут и сколько их будет?..

Несколько мгновений Ирен смотрела на него, а, поняв, содрогнулась всем телом, как от тяжелой пощечины.

- Хочешь сказать, я донесла на тебя? - прошептала она. - Ты… хочешь сказать…

- Уходи! - Соджи резко отвернулся, чувствуя, как проклятый душащий ком подкатывает под горло. - Слышишь, убирайся вон!

Уже почти ничего не видя от удушья, он успел приобнажить меч для убедительности, успел расслышать удаляющиеся торопливые шаги, прежде чем кашель, прорываясь, сжал грудь как когтями и заставил согнуться. Приступ бросил его на колени, на вытертую циновку, заволок сознание мутной пеленой, за которой были боль и тьма.

Когда тьма рассеялась, он увидел прежнюю пустую комнату. И только разожженный очаг говорил о том, что все это ему не приснилось.

***

Ирен

Иллюзия. Все это иллюзия. Она встретила человека, казавшегося ей самым важным и нужным - но даже он не вернул ее потерянного рая. Ирен вернулась опустошенной, растерянной и испуганной.

Окита Соджи жив. И живет совсем рядом. Наверное, теперь ему приходится скрываться. И самочувствие его явно оставляет желать лучшего - лихорадочный румянец на скулах, в глазах нездоровый блеск, изможден.

“…не думаю, что в Японии найдется много равных ему бойцов. И столь же искусных и безжалостных убийц…”

Если бы Кидо-сан знал, что тот, о ком он говорил, живет тут, недалеко от Эдо… Она вспомнила, как сперва Соджи показался ей совсем не изменившимся, будто и не было семи лет - та самая мальчишеская, чуть смущенная радость видеть ее. А потом… Что-то в нем есть от двуликого Януса. Есть - и всегда было. Она вспомнила ту поспешность, с которой он сменил радостную приветливость на холодную отстраненность - словно захлопнул перед нею ворота в дом. Слишком поспешно для простой ненависти…