Ома Дзидай (СИ)

– Чем же он выделяется?

– Здесь никогда не было женщин. – Я подбирался от общего к точечному. Но старший брат уловил суть сразу. – Монахи проводят тысячи лет в мужском кругу. Они предоставлены сами себе. Их существование лишено благ и удовольствий. Только старейшины не согласны с этими устоями.

Утешение они находят в сиротах, которые больше никому не нужны в этом мире. Других сюда не присылают. Мальчики становятся жертвами надругательств. Дело не ограничивается издевательствами и рукоприкладством – доходит до изнасилований.

Их держат в нечеловеческих условиях, чтобы не окрепли и не дали отпор. Так, пока послушники не становятся взрослыми и не теряют прелесть юного тела. После их убивают и скармливают свиньям. Напоминанием о них остается только навоз, да и то – не навсегда. Люди слишком долго стареют…

– Тебя это также коснулось?

Рю чувствовал намек. Но ему хотелось, чтобы я стойко признал горькую правду.

– Д-да, – отводя взгляд, проронил я шепотом.

Сознание переполнили образы. Сменялись лица старейшин.

Глумливая улыбка – плотоядной усмешкой, стиснутыми в страстном трепете губами. Играючи оставленные укусы – ходом мокрого языка по шее, чувственными поцелуями. Легкие насмешки – несусветными оскорблениями, восхищенным шепотом. Жесткость мужских рук – мучениями ради чувства превосходства, ласковыми касаниями. Шлепки по бедрам и лицу – на кнут, и сладости. Смотря чей я узник.

Кто-то относился, как к игрушке. Кто-то – как к рабу. Некоторые боготворили, восхищаясь красотой и видя в потухших глазах притягательную грусть. Но что бы старейшины ни говорили, как бы ни поступали, все это мерзко и низко.

Я молчал, претерпевая любые муки. Хоть в чем-то сохранил достоинство.

Неизменной была только боль в мышцах и синяки. Горькие слезы в первый год. Постоянное чувство унижения. Ярость, которую никак нельзя было выплеснуть. Ад наяву.

– Ты хочешь возмездия?

Рю услышал достаточно. Он замер. Лишь глаза выдавали смятение. Ярую жажду расплаты. Бешеный, всепожирающий огонь.

– И мы отомстим, – завидев кивок, пообещал мой спаситель и по-братски приобнял за плечи. Губы стянулись в задорной улыбке. – Сегодня же. Даю слово.

Он проследовал к Малиновому Оскалу. Я провожал его взглядом, полным уважения, благодарности и… обожания. Меня обуревало счастье, что есть родственник вроде него. Один на всю семью.

– Но сначала узнаем, что это такое.

Кулаки сжались, пальцы захрустели. Рю встряхнул руками. Синяя печать на чудовище исчезла.

Оно зашелестело:

– Гнида позорная, мне еще есть, что сказать! Тебе теперь точно не жить! Я…

Но не успело войти во вкус, как Рю взмахнул правой рукой. Раздался хлопок, как при пощечине наотмашь, а пыл посланника Ёми заметно убавился. Действие куклы…

– Паскуда… больно-то ка-а-а-к!..

– А ты как хотел! – усмехнулся брат. – Веди себя прилично, с тобой по-людски намерены общаться.

Рю приложил длань к грудной клетке, оставляя новую печать. Немота сменилась искренностью.

– Ответь теперь, кто ты или что ты такое?

– Я Ацурами. Такое имя мне дали, – послушно назвался Малиновый Оскал. – Я плод сделки Царя Мертвых с Опальным Тэнно. Сила, дарованная ему для войны взамен на душу матери. Спутник Осаму. Слияние всего дурного, что было в нем.

– Невероятно, – прошептал Рю и опустил глаза, призадумавшись.

– Что это значит? – не понимал я, ужасаясь.

– Разве ты не знаешь? Опальный Тэнно Осаму – один из ярчайших личностей Сэнгоку Дзидай. Жестокий военачальник. Он зовется так потому, что его права на престол оспаривались отцом Иошинори, его дядей.

Наверняка сейчас о нем не принято вспоминать, раз к власти пришел Коногава Дзунпей и его кукольный тэнно. Но Осаму как никто другой заслуживал победить. Только способы он выбирал не те. Эта тварь – лишь один из случаев. Увы, даже… Ацурами было недостаточно. В конце концов, Осаму вероломно убили.

– А я-то здесь причем?

Мне было непонятно, как относиться к услышанному от обоих языков.

– Не задумывался, почему оно требует именно душу? – Рю не к месту улыбнулся.

– Мне казалось, что Малиновый Оскал мучает всех, кто на грани самоубийства, – отрешенно пробормотал я.

– Какова же правда, Ацурами?

– У Опального Тэнно и Царя Мертвых стоял уговор, что я последую за Осаму всюду. Меня создали еще как сосуд для его души. Когда он взойдет на престол и умрет, то навсегда перейдет в Ёми…

– Но ведь его больше нет в живых! – вскричал я в холодном поту.

– А душа осталась, – напомнил Рю. – И она принадлежит тебе.

Я вздрогнул, осознавая. Он повернулся к чудовищу.

– Так почему ты не предложил свои услуги, а вместо этого вымогал душу у Фудо?

– Я напоминаю мальчика на побегушках? – взвизгнул Малиновый Оскал. – Да, мне было весело с Осаму. Но Царь Мертвых не говорил, чтобы я безоговорочно следовал указаниям Опального Тэнно в следующем воплощении!..

– Хм, то есть… если Фудо потребует присягнуть ему, ты подчинишься?

– Присягну-у-у! – отчаянно завыл Ацурами. Знак делал свое дело.

– Ты его слышал. – Мы с Рю встретились взглядом. Золото его глаз огрубело. – Ты перевоплощение Опального Тэнно, а он – твой спутник. Это вышло случайно и могло произойти с кем угодно. Прими его на службу. Жребий пал на тебя.

– После всего пережитого? – вспыхнул я. – Не проще ли просто убить его? Наверняка найдется способ.

– Боюсь, что нет. Ацурами не исчез в бытность Осаму и преследует его душу после перерождения. Это существо не из нашего мира – и вряд ли в нем найдется действенное средство против. Даже моих заклинаний здесь недостаточно. Уничтожь его раз, появится вновь. Остается только извлечь пользу.

– Он же все равно заберет мою душу!

– Душа изымается при восхождении на престол. Тебе ни за что не править Мэйнаном. Ты сможешь спокойно пользоваться данной силой. Ни Ацурами, ни Царь Мертвых никогда не добьются своего. У меня есть мысли, как все остановить.

– Ну-ну, сученыш, попробуй! – заржало исчадие преисподней.

– Молчать! – призвал старший брат, ударив по воздуху. Урон пришелся на тварь.

– Г-ры-хы-хы, – закашлялся Ацурами и заткнулся опять.

– Из-за неразберихи я совсем забыл сказать, почему я здесь. Теперь уверен точно, пришел не зря.

– В чем же дело?

Все происходит так быстро… Не уследишь.

– Нужна твоя помощь. Перво-наперво – мне лично. Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне в свержении бакуфу Коногава…

– Что ты только что сказал?!

Старший брат прикрыл глаза и повертел указательным пальцем.

– Из-за сёгуна Мэйнан переживает невообразимый упадок. Кого в пример ни возьми, все страдают. Отобе тоже на совести Коногава. Мы, Урагами, намереваемся положить конец их преступлениям перед нашим народом. Но об этом потом.

Рю провел по лицу ладонью.

– Тебе нет до того дела. Я прекрасно тебя понимаю. И все же, ты нам понадобишься, как и остальная семья. Даймё Фурано готов простить былые обиды. Ты сможешь вернуться в отчий дом и вновь увидеть сестру. Мы накажем твоих обидчиков – что здесь, что в Оме. Я обещаю. Главное, послужи стране катаной. И вместе мы заживем в новом прекрасном мире…

Предчувствие побега оказалось верным. Но когда мне назвали цену, я замешкался. Слушая старшего брата, я взвешивал за и против.

Меня ничто не держало в Отобе. Монастырь вообще нужно предать огню.

Мой голод по Юки рос и рос. Если соглашусь, он потонет в изобилии замен. Позор в глазах отца смоется кровью. Так я снова буду зваться Урагами.

Царь Мертвых натравил на меня Ацурами, чтобы присвоить себе желанную, ценную душу Опального Тэнно. Но старший брат обещал избавить меня от них. Его слова вселяли доверие.

Всего-ничего – нужно только согласиться.

– После всего я… поверил в судьбу. Сколько бы ни сомневался в том, я все-таки рожден разрушить бакуфу. Опыт подводил меня к этим стремлениям больше двух тысяч лет. Я принял их окончательно. Таково мое предназначение. Твое мало отличается. Вспомни, что связывает тебя с Осаму…