Навечно преданный (СИ)

— Бывший? — машинально переспросил король.

— Года уже не те, государь, — вновь вздохнул старец с нескрываемым сожалением. — Сейчас от меня на пастбище больше толку. Было… Теперь-то, видать, снова придётся. Мужиков осталось — ребята сопливые да развалины, навроде меня…

Напуганные появлением солдат, но теперь признавшие в них своих, из укрытий стали осторожно выбираться оставшиеся в живых поселяне: робкие женщины с заплаканными глазами и детишки с перемазанными сажей испуганными личиками. Несколько ребят постарше цеплялись побелевшими от усилий пальцами за незамысловатое крестьянское оружие — в основном, переделанные из топоров секиры, тяжесть которых была явно несоразмерна крепости сжимающих их тщедушных рук. От безмолвной надежды, с которой эти несчастные взирали на припозднившихся защитников, у Джона защемило сердце: вернуть им мужей, сыновей и отцов было не в его силах. Всё, что он мог сделать — это отомстить за павших, и король ещё раз мысленно поклялся себе, что не оставит без возмездия ни одну каплю пролитой шотландской крови.

Раненые находились в неказистой деревенской церквушке, примостившейся на самом краю селения и, на удивление, почти не пострадавшей от пожара. Неподалёку от неё располагалось и местное кладбище, ныне зияющее тёмными провалами свежевырытых могил, возле которых дожидались погребения тела погибших за родную землю оборонителей и тех, кто пытался, но не успел укрыться от беспощадного вражеского оружия. Оставшиеся в живых родственники оплакивали своих близких без воплей и причитаний, но от этого их сдержанное горе казалось ещё более глубоким и тяжким.

До хруста сжав зубы, Джон переступил порог божьего храма, на ходу стягивая с головы лёгкий, лишённый забрала шлем. Солнечные лучи, отразившись от отполированной до зеркального блеска поверхности бацинета***, неуместно радостными бликами заметались по тёмным стенам пропахшего гарью помещения. Пожилая крестьянка, мокрой тряпицей отирающая пот со лба мечущегося в лихорадке молодого парня с кровоточащей раной на груди, поднялась навстречу вошедшим, непроизвольно заслоняя собой подопечного от вероятной опасности. Но разглядев визитёров получше, склонилась в поклоне и, не сдержавшись, горестно всхлипнула.

С кучи рванья, кое-как застилавшего замызганный пол в одном из углов, покряхтывая и тяжело опираясь на древко настоящей боевой алебарды, встал средних лет мужчина, учтивым поклоном приветствуя посетителей. Сидящий рядом крестьянин попытался было последовать примеру земляка, но король, оценив тяжесть увечья раненого по перетягивающей бедро набухшей от крови повязке, жестом велел ему оставаться на месте.

— Как твоё имя? — обратился Ватсон с вопросом к наименее пострадавшему, в то время как Шерлок, в пару стремительных шагов оказавшийся рядом с тяжелораненым, уже присаживался возле юноши, внимательно осматривая оставленный вражеским мечом воспалённый след на обнажённой, ходящей ходуном при каждом вздохе груди.

— Эвен, господин, — с некоторым усилием произнёс мужчина, делая паузы после каждого слова. — Эвен Кеннеди.

— Перед тобой наш государь, Эвен, — негромко подсказал тут же вновь склонившему перебинтованную голову односельчанину Нил и повернулся к Джону, поясняя: — Его балкой по голове ударило, когда он пытался отца из горящего дома вывести. Чудом жив остался. Череп пробило и контузило сильно…

— Да уж! — выпрямляясь, не смог сдержать злой досады алебардщик. — Почти весь бой кулём провалялся, пока эти ублюдки кровных моих убивали! Очнулся только когда они уже из деревни ушли.

— Ты смог рассмотреть нападавших? — не поддаваясь эмоциям, со строгой настойчивостью продолжил допрос король. — Сколько их было? Пешие, конные? В какую сторону направились?

— И те, и другие. Сотни полторы, государь, — облизал запёкшиеся, покрытые бурой коростой губы мужчина. — Настоящие звери, никого не щадили — ни стариков, ни детей. Всадники… — он поёжился, вспоминая, — на вороных лошадях и сами все в чёрном, а глаза горят адским огнём. Они первыми в Далримпл ворвались, налетели так внезапно, словно из преисподней восстали. Как есть демоны, а уж предводитель у них — сам дьявол, не меньше. Я своими глазами видел, как он летящие в него стрелы мечом отбивал — будто от мух отмахивался.

Эвен перевёл дух и глотнул воды из поданной женщиной кружки.

— Что дальше было — не знаю, меня по макушке бревном приложило.

— Чёрные мародёрствовать не остались — в сторону Денера ускакали, — подал голос второй раненый. — Добивали да грабили те, что следом шли, пешие. Про конников не скажу, а эти точно ирландцы, чтоб им пусто было даже в аду… Натешились и тоже к побережью ушли. — Он скрипнул зубами. — Наших-то после налёта демонов этих совсем мало осталось, только и смогли, что с полдюжины разбойников с собой на тот свет забрать… Если б не всадники — справились бы с ирландцами-то, не впервой поди…

Далримпловцы замолчали, мрачнея от воспоминаний и осознания невосполнимой утраты. Мирная, спокойная жизнь, всего несколько дней назад наполненная привычными заботами, радостями и печалями, вдруг в одночасье перевернулась, сменяясь смертельным оскалом жестокой фортуны, прихотливо отбирающей у своих вчерашних баловней их нехитрое, но такое ценное счастье.

Хмурясь от собственного бессилия что-либо изменить, Джон обернулся в сторону осматривающего молодого раненого Преданного:

— Как он?

Шерлок не спешил с ответом, и от этого красноречивого молчания Ватсону сделалось ещё горше: каждая отвоёванная у могильного холода жизнь для жителей деревни была на вес золота, и королю отчаянно хотелось сохранить как можно больше таких жизней, особенно столь юных, ещё не успевших распуститься в полную силу. Он взглянул на Холмса с требовательной надеждой:

— Ты можешь что-то сделать?

— Мы можем лишь облегчить его страдания, государь, — с искренней печалью покачал головой Преданный. — У доктора Бэрримора есть настойка опиума. Это избавит от боли. Если позволите, я осмотрю остальных.

— Разумеется, — в стремлении хоть как-то помочь своим обездоленным, лишившимся крова и близких подданным Джон решительно был настроен предпринять всё возможное. — Капитан, — обратился он к Лестрейду, — пошлите за лейб-медиком. Пусть захватит необходимые материалы и лекарства. И пусть окажут врачебную помощь всем, кто в ней нуждается.

Перепоручив таким образом раненых заботе более чем компетентных рук, Его Величество покинул импровизированный госпиталь, сопровождаемый всё тем же седовласым Нилом Кеннеди, вынужденно принявшим на свои изнурённые годами плечи давно уже подзабытые им обязанности деревенского старосты.

Кое-кто из королевского воинства, с разрешения капитана Лестрейда сбросив с себя незаменимые в бою, но мешающие в делах житейских доспехи, помогали местным хоронить мёртвых, с печальной сноровкой орудуя мотыгами и окованными железом лопатами. Армейский капеллан, взяв на себя долг погибшего деревенского священника, проводил погребальную церемонию, в силу ограниченности времени сократив оную до самых необходимых коротких молитв.

— Как только мы вышвырнем ирландцев с нашей земли, мистер Кеннеди, вашему селению, как и всем, пострадавшим от бандитских набегов, будут выделены средства из государственной казны для восстановления жилья и хозяйства, — пообещал Джон, желая хоть как-то подбодрить старика, удручённо оглядывающего пепелище, в которое превратилось его родное поселение. — Но вас осталось слишком мало… Раненые, дети… Возможно, набег повторится, а я не могу пока оставить здесь достаточно людей для защиты. Вы не хотите уйти в Эйр? Вас сопроводят до места назначения.

— Премного благодарны, государь, — признательно затряс головой староста, — но мы тут останемся. Это наш дом — как его бросить? Опять же — в эту землю столько наших родичей легло. Если что — в лесу схоронимся, отсидимся, пока вы с врагами поквитаетесь, а там уже и боятся нечего будет.

— Что ж, как знаете, — кивнул король и, подозвав верного капитана, распорядился: — Собирайте людей — через полчаса выступаем. Оставьте доктора Бэрримора и дюжину солдат из моей личной охраны с лошадьми: пусть помогут местному населению, чем смогут, а затем присоединятся к нам в Данере.