Маска Зорро (СИ)

Изабелла промолчала.

- Спать хочешь? – решила не продолжать болезненную тему фрейлина.

- Нет, честно говоря.

- Может, в сад? Подышать минут пятнадцать перед сном.

Подруга кивнула.

Керолайн незаметно вздохнула еще раз и, достав последнюю шпильку из темной густой гривы, направилась в сторону шкафа за теплыми накидками.

С момента последней встречи Изабеллы и Фионы в ту страшную ночь прошло около двух недель. А шесть дней назад корабли английского флота отправились к себе на родину, увозя с собой Фиону, королевских советников, сэра Ричарда и весь британский двор…

Это было очень тяжелое время для дома губернатора. Дон Алехандро, сэр Генри и сэр Ричард проводили дни и ночи в кабинете главной гасиенды Калифорнии, по сто и по тысяче раз меняя и согласовывая информацию, которую дон Алехандро представит населению Эль Пуэбло, а сэр Ричард и сэр Генри увезут с собой на Туманный Альбион. Они писали тексты, вычеркивали строчки за строчками, отказывались от недавно принятых решений и начинали все заново. Очень… очень много подробностей должно было остаться на этой стороне света и никогда не достичь английского дворца. Речь сэра Ричарда и сэра Генри должна была быть выверена до вплоть до слога, включая взгляды и интонацию. И это делалось не только для исключения каких бы то ни было подозрений в случае непредвиденных расхождений в их докладах, но и для максимально возможного смягчения удара по сознанию монарших родителей…

А после того, как уже поздно ночью сэр Генри уходил из гасиенды и увозил с собой в крепость сэра Ричарда, последний через час или два тайно возвращался обратно и обсуждал с доном Алехандро и доном Ластиньо то, что было известно только им троим… О настоящем имени и происхождении своей самой младшей принцессы британский двор не должен был узнать никогда, но Георга III и его супругу следовало осведомить о судьбе их приемной дочери настолько полно и безболезненно, насколько это было возможно.

Что касается населения Эль Пуэбло и его оповещения о возвращении соотечественницы на родину по прошествии тринадцати лет – этим губернатор и его помощник собирались заняться спустя некоторое время, когда слухи о странной задержке венчания Изабеллы и Диего де Ла Вега станут совсем невыносимыми.

На данный же момент все, что было официально объявлено калифорнийской публике в главном зале крепости на следующий день после отбытия английских кораблей, являлось информацией о том, что на жизнь Изабеллы покушалась одна из фрейлин британского двора по давним личным мотивам, которые она так никому и не раскрыла и увезла с собой в Британию, а Фиона узнала про заговор и в последний момент настигла предательницу. Поэтому в ту ночь она и оказалась сначала в Пещерах, а потом в карете.

Таким образом, имя Фионы осталось незапятнанным, чтобы не увеличивать и без того огромную тень на короне Британской империи.

Что касалось страшных криков Керолайн в адрес Шарлотты, их объяснили тяжелейшими переживаниями и серьезным моральным срывом, обусловленным минувшими событиями.

Имя убийцы так и не называлось из политических соображений, но на него списали все, что было возможно, вплоть до щекотливых слухов о том, что заказчик нападения разбойников на первом балу, был отдаленно похож на Зорро…

И хотя дом губернатора отдавал себе отчет в том, что эта версия была притянута до невозможности, публика Эль Пуэбло, столько времени жаждавшая хоть каких-нибудь объяснений происходящему, безропотно приняла все эти сведения и молниеносно понесла по домам и другим поселениям, дав обитателям главной гасиенды Калифорнии возможность немного передохнуть перед следующим и, пожалуй, еще более тяжелым объяснением о настоящем имени принцессы Изабеллы…

Что касается новости об исчезновении Зорро то она, конечно, не вышла за пределы дома, и дон Алехандро, заручившись молчанием сеньоры Розалинды и дона Марка, не моргнув глазом, объявил, что молодой человек пришел в себя через несколько часов после операции и уже на следующие сутки смог встать на ноги и самостоятельно покинуть гасиенду.

- Знала бы я, что ты там пишешь – унесла бы из дома все перья, бумагу и чернила! – после долгой внутренней борьбы снова не выдержала Кери, упрямо сложив руки на груди и задрав носик в противоположную от подруги сторону.

Изабелла вздохнула и откинула голову на витиеватый поручень качели.

- Она четыре раза пыталась тебя убить! – наконец, через шесть дней молчания взорвалась фрейлина. – То своими, то чужими руками! А ты все жалеешь ее! Ты могла умереть, а она осталась бы жива!

- Кери, она больна…

- А ты уже могла быть мертва!

Фрейлина встала со своего места и начала ходить кругами по небольшой площадке перед качелями.

- И как тебе в голову пришло просить отправить ее в монастырь! – продолжала негодовать она. – Да ее пожизненно в одиночную камеру надо запереть для безопасности общества! И чтобы никто не имел с ней никаких контактов, иначе она найдет способ выбраться и оттуда!

Керолайн был права. Дом губернатора очень высоко оценил интеллектуальные способности своей противницы, проявленные с такой неожиданной силой и скоростью в ту страшную ночь. Вся правящая верхушка Калифорнии оказалась обведена вокруг пальца по плану девятнадцатилетней девушки, сформировавшемуся в ее голове всего за несколько минут. И все их стратегии, планы и ночные бдения оказались полностью разгромлены ярчайшей вспышкой болезненного разума.

«Безумие и гениальность во все времена шли рядом» – произнес в одну из долгих и бессонных ночей дон Алехандро, выходя из кабинета вместе с доном Ластиньо и сэром Генри.

Искать себе оправдания они не стали. Лишь дон Рафаэль сделал робкую попытку напомнить, что останься Зорро с ними в тот вечер, всего этого жуткого продолжения не последовало бы, потому что он единственный знал истинное положение вещей, касающееся дона Эстебана. Да, вероятно, он не смог бы предотвратить отравление Изабеллы и Керолайн, но, скорее всего, он, с его связями и возможностями, смог бы найти решение из казавшейся тогда безвыходной ситуации. Хотя наиболее правдоподобным развитием событий казался тот вариант, что Фиона просто не стала бы прибегать к услугам дона Эстебана и разработала бы совершенно иной план, исключавший столь опасную игру с жизнями своей сестры и ее фрейлины.

Впрочем, гадать уже было бессмысленно. Прошлое нужно было оставить в прошлом, впереди же их всех еще ждали очень нелегкие времена.

- Практически подписала ей вердикт о помиловании, – продолжала ворчать Кери. – Его Величество не сможет тебе отказать, даже на расстоянии. Попадись мне в руки это письмо – я бы там такой постскриптум приписала от своего имени!

Изабелла прислонила голову к арочной ножке качели и с легкой улыбкой закрыла глаза. Она слишком хорошо знала, что Керолайн, с ее кристально чистой душой, никогда в жизни никому не пожелала бы зла – ни другу, ни врагу. Она не желала этого и сейчас. Она просто была на это неспособна. Более того, предоставь ей право самолично решать судьбу Фионы, Кери первая бросилась бы писать прошение о помиловании… Поэтому все, что ей оставалось, это сотрясать воздух и грозить сжатым кулачком невидимому противнику.

Сама же Изабелла, сколько не заглядывала в глубины своего сознания, так почти ничего там и не нашла. Ни злости, ни ненависти, ни торжества от победы. Только странную пустоту и ежечасно растущее чувство глубочайшей жалости к той, которая так хотела унаследовать судьбу своего венценосного отца.

И она ее унаследовала. Так остро и так сильно… Единственная из всех пятнадцати детей.

Дом губернатора не стал переубеждать и отговаривать Изабеллу от написания этих нескольких строк, равно как и обсуждать ее решение как таковое. Дон Алехандро только проверил содержимое письма на предмет опасных нестыковок с его собственным посланием и передал оба запечатанных конверта в руки сэра Генри.

Вместе с этим письмом ушла и последняя связь Изабеллы с ее бывшим домом и семьей.