Соблазнение Джен Эйр

Однажды ночью я не могла заснуть и, лежа в постели, думала о том взгляде хозяина, которым он, остановившись тогда посреди аллеи, окинул Тернфилд, и о косвенно упомянутой им не раз боли, которую ему пришлось здесь испытать.

«Что же могло отвратить его от дома?» — думала я. А потом другая, более тревожная мысль возникла у меня в голове: «Как скоро он его снова покинет? Миссис Фэрфакс говорила, что он редко когда задерживался здесь дольше чем на две недели, а на этот раз его пребывание растянулось на восемь недель. Если он действительно уедет, в Тернфилде произойдут печальные перемены. Предположим, он будет отсутствовать весной, летом и осенью. Какими же безрадостными покажутся солнце и погожие дни!»

Не знаю, спала ли я хоть немного, удрученная этой мыслью. Как бы то ни было, в глазах у меня не было ни капли сна, когда я вздрогнула, услышав неясный звук — довольно необычный, зловещий шепот, который, как мне показалось, шел сверху. Я пожалела, что потушила свечу. Темнота была непроницаема, мои чувства — угнетены. Я села на кровати и прислушалась. Бормотание стихло.

Я снова попыталась заснуть, но внутренний покой был окончательно нарушен, сердце частило. Далекие часы в холле пробили два, и тут же я услышала шорох, как будто кто-то провел рукой по моей двери, пробираясь по темному коридору на ощупь. У меня вырвалось:

— Кто здесь?

Ответа не последовало, и я похолодела от страха.

Мне вспомнилось, что Лоцман, когда забывали запереть кухню, частенько пробирался в дом, подходил к двери, ведущей в комнату мистера Рочестера, и укладывался перед нею. Я не раз по утрам заставала его там. Это меня несколько успокоило, и я снова опустилась на подушку.

Тишина усмиряет тревогу, и, когда во всем доме воцарилось нерушимое безмолвие, я почувствовала возвращение сна. Но в ту ночь мне было не суждено забыться. Сон, едва прикоснувшись к моим векам, в ужасе покинул меня, испуганный странным, страшным происшествием.

То был жуткий смех, глухой, сдавленный, глубинный, и шел он, казалось, прямо из замочной скважины в двери. Кровать моя была расположена к двери изголовьем, и сперва мне показалось, что хохочущий домовой стоит прямо надо мною или даже свернулся калачиком рядом с моей подушкой. Я поднялась, озираясь по сторонам, но ничего не увидела. Сверхъестественный звук раздался снова. Я поняла, что он доносится из-за стены. Первым моим побуждением было вскочить и задвинуть засов на двери. Вторым — снова выкрикнуть:

— Кто здесь?!

Что-то засмеялось и застонало.

Вскоре раздались шаги, они ушли по коридору в сторону лестницы, ведущей на третий этаж. Недавно там установили дверь, и я услышала, как она открылась, тут же затворилась, после чего все смолкло.

«Кто это был? Грейс Пул? Она одержима дьяволом?» — понеслись лихорадочные мысли у меня в голове.

Оставаться одна я уже не могла и потому решила идти к миссис Фэрфакс.

Я торопливо накинула на себя шаль и дрожащей рукой медленно отодвинула засов. В коридоре прямо на ковре напротив двери горела свеча. Это очень удивило меня, но тут я заметила, что воздух здесь лишен прозрачности, как будто коридор заполнил дым. Посмотрев направо и налево, чтобы понять, откуда идут голубоватые клубы, я почувствовала запах гари.

Что-то скрипнуло. Это приоткрылась дверь покоев мистера Рочестера. Дым валил облаком из его спальни.

О миссис Фэрфакс я больше не думала. Грейс Пул и адский смех тоже вылетели у меня из головы. Сломя голову я бросилась в спальню своего хозяина.

Вокруг кровати метались языки пламени. Гардины пылали. Посреди этого ада в огне и дыму на кровати спал неподвижный мистер Рочестер. Мне были видны очертания его тела под тонким покрывалом: раскинутые ноги, выпуклость между ними… На какой-то краткий миг меня посетила мысль, что Селин Варанс не ошибалась. Освобожденный от одежды, он действительно был похож на греческого бога.

— Проснитесь! Проснитесь! — закричала я и потрясла его за плечо. Но он лишь пробормотал что-то сквозь сон и повернулся на бок. Дым одурманил его.

Нельзя было терять ни секунды. Уже начали тлеть простыни на кровати. Я кинулась к тазу и кувшину для умывания. К счастью, оказалось, что оба сосуда — один широкий, второй глубокий — наполнены водой. Я, схватив их разом, обрушила содержимое сосудов на кровать и спящего, затем помчалась обратно к себе, принесла свой кувшин и тоже выплеснула воду на кровать. С Божьей помощью мне удалось загасить пожирающий ее огонь.

Шипение усмиренной стихии, звон разбившегося кувшина, который я отбросила, опорожнив, и, главное, ледяная ванна наконец разбудили мистера Рочестера.

В комнате стало темно, но я поняла, что хозяин проснулся, потому что услышала, как он что-то забурчал, обнаружив, что лежит в луже воды.

— Это что, потоп?! — воскликнул он.

— Нет, сэр, — ответила я. — Был пожар. Вставайте. Вы насквозь промокли. Я принесу свечу.

— Во имя всех эльфов христианского мира! Это Джен Эйр? — вскричал он. — Что вы сделали со мной? Ведьма! Колдунья! Кто в комнате, кроме вас? Вы задумали утопить меня?

— Я принесу свечу, сэр. Ради всего святого, вставайте. Кто-то задумал что-то нехорошее. Вам нужно будет выяснить, кто именно и что.

— Хорошо-хорошо! Встал. Теперь бегите за свечой. Бегите же!

И я побежала. Я принесла свечу, которая все еще горела в коридоре. Он забрал ее у меня и стал осматривать кровать, всю почерневшую от копоти и кое-где обгоревшую, мокрые простыни, лужу на ковре.

— Что это значит? И кто это… — сдавленным голосом промолвил он.

Я коротко пересказала ему, что мне было известно. Странный смех в коридоре. Шаги, скрывшиеся на третьем этаже. Дым и запах огня, которые привели меня в его комнату, и то состояние, в каком я ее обнаружила. Поведала и о том, как поливала его водой, которая оказалась под рукой.

Рассказ мой он слушал очень сосредоточенно, но лицо его выражало скорее интерес, чем удивление. Дослушав до конца, он заговорил не сразу. Я увидела, как под тонкой мокрой тканью ночной рубашки напряглись его плечи.

— Позвать миссис Фэрфакс? — спросила я.

— Миссис Фэрфакс? Нет! Какого черта ее звать? Что она может сделать? Пусть спит.

— Тогда я позову Лию и разбужу Джона и его жену.

— Не нужно. Просто посидите спокойно. На вас шаль. Если вам недостаточно тепло, можете накинуть мой плащ. Вот, закутайтесь и садитесь в кресло. Я помогу надеть. Положите ноги на скамеечку, чтобы не промокли. Я оставлю вас на несколько минут и свечу возьму с собой. Пока я не вернусь, оставайтесь на месте. Сидите тихо, как мышка. Мне нужно сходить на третий этаж. И помните — ни звука. Никого не зовите.

Он ушел. Я провела взглядом удаляющийся огонек. По коридору он ступал очень мягко, дверь на лестницу открыл как можно тише, так же тихо прикрыл ее за собой. После исчез последний луч, и я оказалась в кромешной тьме.

Я прислушалась, надеясь уловить какой-нибудь шум, но было тихо. Так прошло много времени, и я устала ждать. Меня пробирало холодом, даже плащ не спасал. В конце концов я решила, что оставаться дольше на одном месте бессмысленно, и уже была близка к тому, чтобы навлечь на себя его недовольство ослушанием, когда стена в коридоре снова озарилась светом и я услышала, как босые ноги ступают по ковру.

«Надеюсь, это он, — подумала я, — а не…»

Вошел мистер Рочестер. Он был бледен и очень мрачен.

— Я все узнал, — промолвил хозяин, устанавливая свечу на столике для умывальных принадлежностей. — Все так, как я и думал.

— Что же происходит, сэр?

Он не ответил и, сложив на груди руки, опустил взгляд, простоял так минуту, а затем произнес каким-то особенным тоном:

— Я забыл спросить, вы не увидели чего-то необычного, когда открыли дверь своей комнаты?

— Нет, сэр. Только свечу на полу.

— Но услышали странный смех. А прежде вы такой смех или нечто подобное слышали?

— Да, сэр. В доме есть женщина, которая шьет, Грейс Пул, она так смеется. Она какая-то странная.