Возвышение падших (СИ)

— Я не заглядывала к шехзаде, а Эсма Султан дожидается вас. Вышивает.

— В столь поздний час? — изумилась султанша, а после недовольно нахмурилась. — Передай, чтобы не ждала меня. Пусть ложится. А я ещё немного подышу свежим воздухом.

— Как прикажете, — отозвалась Айше-хатун, и, поклонившись, покинула террасу.

Проводив свою новую служанку взглядом серых глаз, Филиз Султан после медленно, словно боясь чего-то, перевела его вверх — туда, где располагалась терраса шехзаде Баязида.

Пусто.

Тень печали и тоски легла на её красивое лицо, неестественно бледное в лунном свете. Она опустила взгляд и посмотрела куда-то вдаль, поверх внутреннего двора, садов и даже поверх прилегающих ко дворцу лесов.

Что-то испуганно и волнительно колыхнулось в груди Филиз Султан, когда послышался звонкий девичий смех. После что-то ледяное и в то же время острое пронзило её солнечное сплетение, словно кто-то вонзил холодное лезвие кинжала в её душу.

Она подняла голову и с болью в серых глазах посмотрела на заветную террасу.

Юная красивая девушка с длинными золотистыми волосами, распущенными и находящимися в беспорядке, смеялась, оперевшись спиной о мраморные перила и смотря на кого-то, оставшегося в покоях. Вскоре и он показался.

Шехзаде Баязид медленно вышел на террасу, и лунный свет коснулся его тёмных волос, его лица с едва заметной ленивой улыбкой на нём и его наспех наброшенной белой рубашки.

Филиз Султан в смятении начала медленно отступать от мраморных перил, но шехзаде Баязид заметил это движение и резко повернул голову в сторону её террасы.

Их взгляды встретились. Серый, полный боли, смятения, смущения, и тёмно-коричневый, вмещающий в себя какую-то неожиданную лёгкость, открытость, весёлость.

В один миг серые глаза Филиз Султан похолодели, словно покрылись коркой льда, из них ушло смятение и смущение. Остались лишь холод, укор и обвинение в предательстве.

Тёмно-карие глаза шехзаде Баязида посерьёзнели и сначала тоже похолодели, а после, будто опомнившись, он улыбнулся то ли виновато, то ли ободряюще, и его глаза в след за этим потеплели.

Растерявшись, Филиз Султан перестала отступать, замерла и медленно обратила к сопернице, отобравшей у неё любимого мужчину, ещё более ледяной и пронзительный взгляд. Эмине-хатун от него вздрогнула, перестав смеяться и стушевавшись.

Сложив руки перед собой в замок, Филиз Султан показательно поклонилась, а после развернулась и быстро, едва ли не бегом, покинула террасу. Оказавшись в своих тёплых и душных, в сравнении с террасой, покоях, она тихо, дабы не разбудить дочь, захлопнула двери террасы и прислонилась к ним спиной.

Шумно выдохнув, султанша прикрыла веки и приложила ладони к лицу в попытке закрыться от всего: от реальности происходящего, которая ранила её и причиняла боль, от этих покоев, пустых и забытых им, шехзаде Баязидом, от своих чувств и переживаний, которые бушевали в ней подобно шторму.

Неизвестно, сколько она так простояла, не двигаясь и стараясь успокоиться, но неожиданно послышались скрип и звук шагов. Убрав руки от лица, Филиз Султан растерянно обратила серые глаза к распахнутым дверям, в которых стоял шехзаде Баязид.

Он выглядел также, как и некоторое время назад на своей террасе с Эмине-хатун. Наспех наброшенная белая рубашка, взлохмаченные тёмные волосы. Только он уже не улыбался и не было в его тёмно-карих глазах тех лёгкости, открытости и веселья, с которыми он смотрел на Эмине-хатун.

Одолев растерянность и волнение, вызванные его неожиданным появлением, Филиз Султан как можно более холодно и сдержанно улыбнулась, а после поклонилась.

— Шехзаде, — подчёркнуто вежливо произнесла султанша. — Чем обязана вашему визиту?

— Брось, — устало ответил шехзаде Баязид, медленно подойдя к ней. — К чему это, Филиз?

Она промолчала. Выпрямила спину, расправила плечи и сложила руки перед собой в замок — поза, выдающая её напряжение и желание показаться холодной, сдержанной и равнодушной. Но её выдавали глаза. В них, словно в сером море, плескались чувства, которые она не могла скрыть.

— Дети спят? — спросил мужчина, будто не зная, что ещё сказать. Он огляделся в покоях с неловкостью.

— Разумеется.

Шехзаде Баязид вздрогнул от непривычного холода и равнодушия в её голосе. Снова обратив к ней взгляд, он нахмурился, а после сделал два шага вперёд, сократив между ними расстояние. Его смуглая рука мягко коснулась её щеки, после длинного локона тёмных волос.

Филиз Султан позволила себе всего на секунду насладиться его прикосновениями, а после отпрянула. Отойдя в сторону, она повернулась к нему спиной и обхватила себя руками словно в защитном жесте.

— Эмине-хатун, наверное, уже заждалась вас в ваших покоях.

Послышался тяжёлый вздох, а после звук шагов, отчего Филиз Султан напряглась. Если он снова к ней прикоснётся, она уже не сможет совладать с собой, со своими чувствами и желаниями. Забудет о гордости, станет умолять, чтобы вернулся к ней, остался этой ночью в её покоях и не возвращался в свои покои, где его ждала она.

Но он не прикоснулся.

Шехзаде Баязид встал за её спиной, дыша размеренно и спокойно. Султанша чувствовала на себе тяжесть его взгляда.

— Ты же знаешь, что занимаешь особое место в моём сердце, Филиз.

— Похоже, с этого особого места в твоём сердце меня потеснила Эмине-хатун, — холодно и с не присущей ей язвительностью ответила Филиз Султан.

Она и сама удивилась своим словам и тону, которым они были произнесены. Да и не только им удивилась. В ней проснулись те чувства и эмоции, о существовании в которых она не подозревала.

Боль, ревность, зависть, негодование, злость… Прежде этому не было места в её мыслях, в её сердце.

Но прежде всё было хорошо. Не было Эмине-хатун — не было причин испытывать боль, ревновать, завидовать, негодовать и злиться. Она была счастлива.

— Никто и никогда не потеснит тебя, — мягко проговорил шехзаде Баязид. — Ты — моя семья. Мать моих детей. Человек, которому я безоговорочно доверяю.

Филиз Султан резко развернулась, больше не в силах изображать холодность, не в силах сдерживать себя. Её серые глаза наполнились слезами, которые заструились по её лицу.

— Тогда объясни мне, почему в нашей жизни появилась Эмине? Ты считаешь меня частью своей семьи, матерью твоих детей и человеком, которому ты безоговорочно доверяешь. Таково моё “особое” место в твоём сердце, не так ли? А какое место отведено Эмине?

— Филиз… — устало выдохнул шехзаде Баязид.

— Я надеялась, что я для тебя ещё и любимая женщина или хотя бы просто жена. Если ты не считаешь меня таковой, возможно, это и есть место Эмине?

Она говорила громко, почти кричала, выплёскивая всё то, что неделями держала в себе. Видимо, проснувшись от этого, Эсма Султан, непонимающе нахмурившись и сонно потирая глаза, в ночной рубашке вышла из внутренней комнаты в покои.

Увидев её за спиной шехзаде Баязида, Филиз Султан тут же замолчала и утерла слёзы с щек. Проследив за её взглядом, шехзаде недовольно поджал губы.

— Что происходит? — насторожилась Эсма Султан, смотря на родителей: усталого и напряжённого отца и плачущую мать. — Валиде, вы плачете?

— Нет-нет, что ты, — сквозь слёзы улыбнулась Филиз Султан. — Мы с твоим отцом просто разговариваем.

— Возвращайся в комнату, Эсма, — велел шехзаде Баязид, когда дочь неверяще покачала темноволосой головой. — Мы больше не побеспокоим тебя.

Когда Эсма Султан ушла, шехзаде и султанша скованно и неловко переглянулись.

— Успокойся и… — произнёс шехзаде Баязид, слегка прикоснувшись пальцами к её вздрагивающему плечу. — Место Эмине — место фаворитки. Не больше.

Филиз Султан самозабвенно ждала этих слов. Она хотела знать, что та девушка — никто для него. Просто увлечение. Просто следствие желания вновь ощутить ускользающую молодость.

Шехзаде Баязид развернулся, чтобы уйти, но под властью чувств и впечатленная его последними словами, султанша положила руку на его широкое плечо, отчего он замер. Сократив между ними расстояние в два шага, Филиз Султан прислонилась к его спине.