Возвышение падших (СИ)

И она не собиралась ничего менять. Наконец-то она получила то, о чём мечтала и что так долго не могла получить. Покой, любовь и счастье. Даже власть, ранее так прельщающая её, теперь казалась чем-то неважным и бессмысленным. Зачем ей власть, когда у неё есть всё, о чём она мечтала?

Этим утром Хюррем Султан, проводив Альказа Бея на государственную службу, снова заскучала, потому пригласила Гевхерхан Султан. Ей нужна была поддержка и забота в дни её траура.

Сёстры сблизились как никогда прежде. Они впервые ощущали себя в действительности сёстрами — одной семьёй, связанной кровью и общим прошлым.

Весна стремительно приближалась к своему концу, потому небо было ясным и чистым, солнце ярким и тёплым, а деревья и весь сад в целом, начинающийся сразу за дворцом Хюррем Султан, цвёл и благоухал.

Расположившись в небольшой деревянной беседке, сёстры наслаждались приятной погодой и обществом друг друга в непривычно мирной обстановке. Но им помешал неожиданный приезд Гюльрух Султан.

Пока она с надменностью и сдержанностью шла по направлению к беседке, Хюррем Султан и Гевхерхан Султан непонимающе переглянулись.

— Добро пожаловать, — приветственно произнесла Хюррем Султан, когда Гюльрух Султан остановилась возле беседки и огляделась с небрежным любопытством. — Чем обязана?

— Думаю, нам есть, о чём поговорить, Хюррем, — ответила Гюльрух Султан, как-то сухо и натянуто улыбнувшись.

— Правда? — усмехнулась та. — И о чём же?

— Прогуляемся?

Хюррем Султан и Гевхерхан Султан снова обменялись непонимающими взглядами.

— У меня нет секретов и тайн от сестры, — вложив в свой голос позабытую надменность, произнесла Хюррем Султан.

— Я настаиваю, — упрямо нахмурилась Гюльрух Султан.

Раздражённо вздохнув, Хюррем Султан виновато улыбнулась сестре, а после вышла из деревянной беседки и направилась прочь от неё по своему саду. Гюльрух Султан, поравнявшись с ней, не спешила начинать разговор и выглядела так, будто в действительности наслаждается прогулкой и компанией.

— В чём дело? — спросила Хюррем Султан, так и не дождавшись каких-либо слов.

— Всем известно, что ты наслаждаешься семейной жизнью, Хюррем, — заговорила Гюльрух Султан, смотря куда-то перед собой. — Прежде ты рвалась к власти, невзирая ни на что, а теперь предаёшься радостям спокойной и размеренной жизни в роли жены и будущей матери.

— Именно, — усмехнулась та. — Жаль, у тебя нет возможности познать эти радости. Всем известно, что ты терпеть не можешь своего мужа.

— Это к делу не относится, — надменно отозвалась Гюльрух Султан.

— Так же, как и моя личная жизнь. Если ты здесь для того, чтобы от скуки с кем-нибудь поссориться и хоть как-то разнообразить свою пустую и унылую жизнь, то уезжай.

— Рада, что ты не потеряла себя окончательно, — теперь уже усмехалась Гюльрух Султан. — По-прежнему остра на язык.

— Чего ты хочешь? — остановившись, раздражённо спросила Хюррем Султан.

— Мне нужна помощь в разоблачении так нелюбимой нами обеими Эсен Султан.

— Разоблачении?

— Гибель Гюльхан Султан — её работа. Надеюсь, ты в курсе того, что происходит в Топ Капы и вообще в столице? Или радости семейной жизни для тебя всё затмили?

— Что бы не происходило в Топ Капы, меня это не интересует, — равнодушно отозвалась Хюррем Султан. — Какое мне дело до того, кто управляет султанским гаремом или сидит на османском троне, если это никак не влияет на мою жизнь и на моё счастье? Я переросла свои прошлые амбиции и мечты. Поверь, и тебе следует это сделать. Надеюсь, найдёшь дорогу к карете?

Развернувшись, Хюррем Султан медленно направилась в сторону деревянной беседки, провожаемая тяжёлым взглядом чёрных глаз.

Дворец санджак-бея в Манисе.

Быстро осыпается недолговечный цветок жизни. Казалось бы только расцвёл, но неожиданно лепестки осыпаются и стебель усыхает, а после они сгнивают в земле. Ничего не остаётся от этого цветка, когда-то полного жизни.

Прикоснувшись к увядшей и засохшей розе, лепестки которой когда-то были ярко-красными, а теперь стали чёрными, Айсан Султан непонимающе нахмурилась. Розовой куст, около которого она стояла, цвёл и благоухал, как и все деревья и растения во дворцовом саду Манисы. Весна кончалась и приближалось лето. Но отчего-то одна из роз увяла и засохла, зияя чёрным пятном на цветущем кусте красных роз.

Несмотря на произошедшее, день был ясным, тёплым и приятным. Ярко светило солнце, небо было лазурно-голубым и по нему изредка проплывали рыхлые белые облака, похожие на мыльную пену.

Подняв черноволосую голову, Айсан Султан взглянула на небо, солнце и облака, а после прикрыла веки и глубоко вдохнула свежий воздух, наполненный приятными ароматами цветения. Спустя мгновение распахнув веки, она разочарованно вздохнула.

Она ничего не чувствовала. В её груди появилась чёрная дыра, которая засасывала в себя все чувства, все переживания и все мысли. И поглощая их, она ширилась и становилась больше, больше, больше. Становилась всепоглощающей пустотой.

От неё ждали истерик, криков или хотя бы слёз. Но ничего этого не было. Айсан Султан не могла ни кричать, ни плакать. В ней всё будто замерло, застыло и опустело. Султанша онемела, ни чувствуя ни боли, ни красоты окружающего мира, которую она в настоящий момент лицезрела и пыталась хоть что-то почувствовать или ощутить.

Ни небо, ни солнце, ни облака, ни цветущий розовый куст не нашли в ней хоть какого-то отклика. Только странная увядшая и усохшая роза показалась ей… уместной?

Ей хотелось бы, чтобы вместе с ней скорбел весь мир. Чтобы небо было серым и затянутым тяжёлыми тучами, чтобы лил дождь и не светило это раздражающее солнце, чтобы люди также, как и она, утратили возможность что-либо чувствовать. Но всё шло своим чередом. Мир жил, двигался дальше и ему не было дела до того, что шехзаде Сулейман — претендент на османский престол, муж и отец — ночью был найден мёртвым на полу своих покоев со ртом, полным крови.

Айсан Султан до сих пор не могла забыть всей той растерянности, того ужаса, а после той пустоты, которые овладели ею, когда посреди ночи её разбудила Дильшах-калфа и сообщила о случившемся. Не могла забыть, как с растерянностью и непониманием на неё смотрели дети, когда она облачалась в чёрное траурное одеяние перед похоронами, а после говорила им, что их отца больше нет.

Лекари объявили, что шехзаде Сулейман в состоянии сильного алкогольного опьянения упал и сильно ударился головой и грудью, оттого его рот был полон крови. Он умер от того, что опьянел и упал, и Айсан Султан просто не могла поверить, что его настигла подобная глупая и нелепая смерть.

По словам тех же лекарей должно было как можно скорее похоронить шехзаде Сулеймана, пока он не начал разлагаться. Велев Дильшах-калфе отправить весть в столицу и повелителю, Айсан Султан спешно организовала похороны.

На похоронах в одной из мечетей присутствовала только сама султанша, её дети, а также провинциальные паши и беи. Эсен Султан не пожелала приходить, объяснив это тем, что не хотела мешать скорбеть семье шехзаде Сулеймана.

И только когда после похорон в гареме были организованы поминки, она явилась. Облачённая в чёрные траурные одежды и с лицом, выражающим печаль и напряжение. Войдя в гарем, она огляделась, и, увидев Айсан Султан, неподвижно сидящую на небольшом сидении, медленно к ней подошла.

— Примите мои соболезнования. И извинения.

Услышав этот ясный и чистый голос, Айсан Султан вздрогнула, будто очнувшись ото сна, и медленно перевела взгляд серо-зелёных глаз на стоящую перед ней женщину. Вспомнив о правилах, она поднялась с сидения и поклонилась.

— Спасибо, — выдавила Айсан Султан, опускаясь обратно на сидение. — За что вы извиняетесь?

Эсен Султан помедлила с ответом, только слишком уж печально смотря на неё.

— За всё.

Развернувшись, она покинула гарем, столкнувшись в дверях с Зеррин Султан. Они остановились друг против друга. Синие и серо-голубые глаза встретились, и воздух вокруг женщин наэлектризовался.