Возвышение падших (СИ)

— Всё, что пожелаете, госпожа, — осторожно ответила Озлем-хатун. — Я верна вам многие годы, воспитываю ваших детей. Что от меня требуется?

— Ты взяла с собой тот настой, который мне прописала лекарша?

— Да, — непонимающе нахмурилась Озлем-хатун. — Вам плохо? Лекарша сказала, что его следует принимать осторожно по одной-две капли, если у вас возобновятся головные боли.

— Этот настой опасен, потому как в больших количествах…

— Вызывает отравление и, вероятно, смерть, — поспешно закончила за неё Озлем-хатун, а после ошеломлённо выдохнула. — Вы… хотите кого-то отравить?

Эсен Султан вздрогнула от этих слов, а после мрачно кивнула темноволосой головой.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои шехзаде Сулеймана.

Оставшись наедине с самим собой, шехзаде Сулейман велел принести ему вина. Ему необходимо было хотя бы на несколько часов забыться, сбежать от боли, разочарований и ненависти, отравляющих его мысли и чувства.

Вино всё притупило, сделало более лёгким и каким-то неясным. Наполнив кубок в который раз, шехзаде Сулейман поднёс его к губам, но сделать глоток ему помешал стук в двери.

Раздражённо вздохнув, он велел войти. В опочивальню вошёл Касим-ага, и поклонившись, неодобрительно посмотрел на явно опьянённого шехзаде.

— Пришла Айсан Султан с детьми.

— Впусти.

Красивая женщина с копной длинных чёрных волос и серо-зелёными глазами в чёрных траурных одеждах вошла в опочивальню, держа за руки шехзаде Орхана, рыжеволосого и синеглазого, и Фюлане Султан, как две капли воды похожую на неё.

Увидев кувшин с вином, а после посмотрев на опьянённого мужчину, Айсан Султан беспокойно нахмурилась, но в её серо-зелёных глазах промелькнуло понимание.

— Прости, если не вовремя. Дети захотели с тобой увидеться.

Отставив кубок, полный вина, на стол, шехзаде Сулейман улыбнулся детям и раскинул руки в стороны, после чего дети радостно подбежали к нему и обхватили своими руками. Наблюдая за этим, Айсан Султан счастливо улыбнулась, забыв о трауре и о своём беспокойстве.

Некоторое время шехзаде Сулейман общался с детьми, соскучившимися по нему, но вскоре Айсан Султан велела служанке отвести их обратно в покои и уложить спать, так как время было довольно-таки позднее.

Оставшись наедине с мужем, она опустилась рядом с ним на тахту, и, сочувственно улыбнувшись, обняла за шею. Шехзаде Сулейман не сразу ответил на объятие, но после спрятал лицо в её чёрных волосах, вдыхая их аромат — успокаивающий и родной.

— Мы это переживём, — произнесла Айсан Султан, не размыкая объятие. — И снова будем счастливы. Ты, я, наши дети… Зеррин Султан.

— Я устал, — будто не услышав её, признался мужчина. — От всего этого… Борьба за власть, интриги, смерти.

— Мне остаться? — осторожно спросила султанша, и, когда шехзаде Сулейман отрицательно покачал рыжеволосой головой, поджала губы и поднялась с тахты. — Спокойной ночи. И… Ты должен поверить, что всё будет хорошо. Я верю. И сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Я с тобой.

Коротко и привычно поцеловав его в губы, Айсан Султан поклонилась и вышла. Не успел шехзаде Сулейман взять кубок, полный вина, и поднести его ко рту, как снова раздался стук в двери.

— Да в чём дело-то? — раздражённо процедил он, когда Касим-ага снова вошёл в покои.

— Пришли вести с европейских земель. Среди них я встретил одну весть, которая, полагаю, будет интересна не только вам, но и всей вашей семье, — взволнованно сообщил Касим-ага. — Благо, до Манисы они дошли быстрее, чем куда-либо, ведь наш санджак западнее Амасьи и прочих санджаков.

— С европейских земель? — скептически переспросил шехзаде Сулейман, всё-таки осушив кубок с вином. Отставив его на стол, он поморщился. — Пока что не интересно.

— В Генуе свершился очередной государственный переворот. Надеюсь, вы помните, кем является Рейна Дориа?

Тут же напрягшись, шехзаде Сулейман посмотрел на Касима-агу, чувствуя, как сердце всё быстрее и быстрее бьётся о рёбра. Неужели…

— Помню. Разве она не погибла вместе с Эдже Султан в пожаре много лет назад?

— Если бы она погибла, то как бы стала королевой Генуи? По донесениям она за несколько лет сколотила флот где-то в Греции, собрала небольшую армию и обрушила их на Геную где-то с месяц назад. Всех, кто её поддерживал и был с ней в трудные годы, наградила должностями при себе. Те же донесения содержат и информацию о том, что её наследницей и теперь уже принцессой является её племянница по имени Эдже.

— Эдже… — ошеломлённо повторил шехзаде Сулейман, а после неверяще покачал рыжеволосой головой и несколько нервно рассмеялся. — Значит, сбежала. Я знал… Знал, что она жива.

Касим-ага, видя, какое облегчение и воодушевление испытывает шехзаде Сулейман от этих новостей, непонимающе нахмурился.

— Пусть принесут ещё вина, — с намерением забыться в радости и воодушевлении велел тот.

Ожидая, когда принесут кувшин с новой порцией вина, шехзаде Сулейман не мог усидеть на месте, оттого волнительно расхаживал по опочивальне.

Все эти годы он чувствовал, что она жива. Не зря отказывался до конца поверить в то, что погибла. Эдже Султан всё ещё жила в его сердце. Он её чувствовал. Или, узнав о том, что она выжила, попросту уговаривал самого себя в это поверить?

Камень, долгие годы назад отяжеливший его сердце, разбился на мелкие куски. Тяжесть, возникшая от боли потери, пропала. Наступили облегчение и эйфория, перемежающиеся с желанием тут же отправиться в Геную и увидеть её.

Теперь всё изменится. Шехзаде Сулейман наконец-то поверил в то, что всё может быть хорошо. Он отправится за ней и вернёт в семью, на родину. Во всём признается и будь, что будет. Ему нечего бояться, когда она жива.

Вошедшая в покои служанка с кувшином вина поставила его на стол и как-то странно покосилась на шехзаде Сулеймана, но тот ничего не заметил, находясь во власти своих чувств и переживаний.

Спешно подойдя к столу, он наполнил вином из кувшина кубок и залпом осушил его. После налил ещё один, и ещё один, и ещё… Остановился только тогда, когда желудок запротестовал, наполнившись резкой болью, а голова пошла кругом.

Шехзаде Сулейман, тяжело дыша, откинулся на спинку тахты и прикрыл глаза, так как зрение слегка помутилось. Боль в желудке нарастала, став из неприятной обжигающе-острой. Он попытался позвать на помощь, дабы сделали хоть что-то, избавили от этой боли и от этой черноты, вставшей перед глазами, но не мог. Горло будто сдавило чем-то, и, хрипя, он попытался встать с тахты, но вместо этого рухнул на пол.

Не сдаваясь, он пополз по полу в сторону дверей, хрипя и кашляя кровью. Его опьянённый разум не мог сообразить, что всё это значит и что происходит. Казалось, что внутренности горели огнём, кашель и кровь, льющиеся из носа и горла, не давали дышать, а перед глазами стояла тьма.

Когда сил не осталось, шехзаде Сулейман откинулся на спину и, тяжело и рвано дыша, прикрыл глаза. Во тьме перед глазами пронёсся образ девушки с тёмными волосами и зелёными глазами. С окровавленных губ сорвался неясный шёпот. А после всё закончилось. Всё исчезло.

Только отголосок имени тем же шёпотом, которым оно было произнесено, прошёлся по опочивальне. Эдже.

Комментарий к Глава 39. Страх и эйфория

И снова смерть. Жаль Сулеймана, как персонаж он мне нравился, но следующим султаном я его никогда не видела.

Не забывайте заглядывать в группу. Может, найдете что-нибудь интересное. https://vk.com/validehurrem

Спасибо за терпение в ожидании новых глав и за то, что просто читаете.

========== Глава 40. Исчезли насегда ==========

Утро следующего дня.

Дворец Хюррем Султан.

Новая жизнь целиком и полностью увлекла Хюррем Султан. Для неё всё было ново и непривычно. Она заново познавала семейную жизнь, но уже с другого ракурса — любви, а не вынужденного сосуществования как в браке с Ферхатом-пашой.

Хюррем Султан жила настоящим, пытаясь получить от него всё, что оно давало. Спокойствие и умиротворение, радость и счастье. Она оставила позади прошлое. Оставила позади годы, полные тревог и беспокойства, гнева и горестей. Буря в ней сошла на нет, улеглась и стихла.