Возвышение падших (СИ)

Шехзаде Баязид сменил тему, и в течение их разговора в опочивальню вошла Персея-хатун с подносом в руках, на котором несла кубки с шербетом. О шербете ранее распорядилась Филиз Султан.

Не прерывая разговора, шехзаде Баязид посмотрел на неё и, заметив это, Персея-хатун едва заметно улыбнулась. Подойдя к столу в том месте, где сидели шехзаде и Дэфне Султан, она наклонилась, отчего её длинные золотисто-русые волосы упали вперед и коснулись плеча и руки мужчины.

Шехзаде Баязид, почувствовав это, снова посмотрел на красивую служанку, и, не разрывая зрительного контакта, взял с подноса один из кубков с шербетом. Не замечая этого, Дэфне Султан и Филиз Султан, увлечённые разговором, проделали то же самое.

— Можешь идти, Персея, — с улыбкой велела Филиз Султан, взглянув на служанку.

Та ушла, и шехзаде Баязид вернулся к общему разговору. По окончании трапезы он вызвался проводить Дэфне Султан до её покоев, и, распрощавшись с женой и детьми, вместе с матерью вышел в коридор.

— Нет вестей от повелителя? — спросила Дэфне Султан, держась за руку сына и медленно шествуя вместе с ним по коридорам дворца.

— Нет, — ответил шехзаде Баязид. — Годы идут, а он всё не может выбрать между мной и Сулейманом.

— Трудно выбирать между своими детьми, — мягко возразила султанша. — Благо, закон Мехмеда Фатиха отменён, и ни одному из вас не грозит казнь. Благодарю Всевышнего за то, что повелитель сделал это.

— Вы всегда защищаете и оправдываете повелителя, — усмехнулся мужчина. — Его на это подтолкнула Эсен Султан, а он, насколько мне известно, как мог сопротивлялся.

— Мы — семья, что бы не делали и не думали друг о друге.

Некоторое время они шли молча, а когда подошли к дверям покоев Дэфне Султан, остановились и с улыбками посмотрели друг на друга.

— Валиде, есть просьба, — перед тем как развернуться и уйти воскликнул шехзаде Баязид.

— Всё, что угодно, — нежно улыбнулась Дэфне Султан.

— Подготовьте Персею-хатун. Этой ночью я хочу увидеть её у себя.

Не дождавшись какой-либо реакции и слов матери, мужчина развернулся и ушёл. Дэфне Султан растерянно и непонимающе смотрела ему в след.

Стамбул. Мраморный павильон.

Настороженный Касим-паша, подъехав к Мраморному павильону, спешился с коня и, оставив охрану, медленно направился внутрь. В здании царил полумрак и какая-то гнетущая тишина. Ступая по мраморному полу, он слышал лишь звук своих шагов и своё размеренное дыхание.

Войдя в холл, просторный и пустой, он огляделся и, наконец, увидел её. Женщина, высокая и стройная, неподвижно стояла возле окна, и солнечный свет освещал её красивое лицо и золотисто-русые волосы, струящиеся по плечам и спине. Она была облачена в чёрное шёлковое платье, сливающееся с полумраком у пола, куда не доходил свет из окна. Создавалось впечатление, что платье плавно переходило в темноту и было словно соткано из неё.

Не оборачиваясь и продолжая задумчиво смотреть в окно, она улыбнулась уголками губ, когда Касим-паша замер в нерешительности у порога.

— Касим-паша, — раздался голос Карахан Султан, обманчиво мягкий и вкрадчивый. — Рада, что вы всё же согласились на встречу.

— Мне было трудно отказаться, так как поутру я получил от вас посылку в виде чучела змеи, держащей в пасти муляж моей печати, — отозвался мужчина, подойдя ближе, но всего на несколько шагов.

Карахан Султан мягко рассмеялась, а после обернулась через плечо и, наконец, окинула мужчину взглядом ярко-зелёных глаз.

— Вы восприняли это как угрозу?

— Разве возможно иначе это воспринять? — хмыкнул Касим-паша.

— Это не угроза, а предупреждение, — ответила Карахан Султан, снова повернувшись к окну. — Не стоит становиться моим врагом. К сожалению, вы считаете себя им, не так ли?

— Судя по вашим действиям, султанша, и вы себя считаете моим врагом.

— Вы меня не знаете, чтобы судить о чём-то по моим действиям, — ухмыльнулась та, и, отойдя от окна, полностью повернулась к Касиму-паше. — Но я помогу вам узнать себя, сказав, что врагов у меня нет. Никто не видит во мне соперника. Никто не подозревает, на что я способна и что уже совершаю. Даже вы, паша, недооцениваете меня.

— Вы сами способствуете этому, — с толикой непонимания ответил Касим-паша. — В гареме как таковой власти не имеете и даже не стремитесь заполучить её. Не пытаетесь завладеть вниманием повелителя и стать кем-то большим, чем просто его фавориткой и матерью шехзаде. До этой встречи я полагал, что вы тихая и безамбициозная женщина, которая непременно затеряется в истории.

— Разумеется, способствую, — шире ухмыльнулась Карахан Султан, смотря на пашу так, будто он говорит очевидные вещи, но по своей глупости их не понимает. — И я уже объяснила, почему. У меня нет врагов, которые бы пытались мне в чём-то помешать или уничтожить меня. Я не отвлекаюсь на это, а сосредоточена на своих целях и их исполнении.

— Зачем вам я? — устало спросил Касим-паша. — В этом разговоре я не вижу смысла. Чего вы хотите, султанша?

— Чего я хочу? — переспросила она, изобразив задумчивость. Через мгновение на её лице снова расцвела ухмылка. — Всё.

Касим-паша сначала непонимающе нахмурился, а после хохотнул, будто услышал какую-то развеселившую его глупость.

— Я думал, что у вас более конкретные и, так скажем, реальные цели.

— Более чем конкретные и реальные. Многих из них я добилась, но для исполнения последующих целей мне понадобится помощь.

— И вы хотите, чтобы эту помощь оказал вам я, — закончил за неё Касим-паша. — Странно, учитывая то, что мы с вами считаем друг друга врагами, как уже выяснили ранее.

Карахан Султан ухмыльнулась, довольная тем, что сделала правильный выбор. Касим-паша был умен и красноречив, а значит, полезен.

— Как я уже говорила, мне не нужны враги. А если они появляются, я уничтожаю их, делая своими друзьями. Так что? Если вы согласитесь на моё предложение взаимопомощи, то получите возможность стать великим визирем, а я добьюсь своих целей и превращу эту возможность в реальность, причём с вашей же помощью.

Касим-паша некоторое время молчал, задумчиво рассматривая стоящую перед ним женщину, продолжающую ухмыляться.

— Я согласен.

Вечер.

Дворец санджак-бея в Амасье.

Узнав от Миршэ-калфы о том, что шехзаде Баязид распорядился подготовить её к ночи, Персея-хатун загорелась радостным предвкушением и самодовольством. Даже практически не прибегнув к наставлением сестры, она добилась всего, о чём та просила и о чём сама Персея-хатун мечтала.

Единственным, что её беспокоило, было то, как на всё это отреагирует Филиз Султан. Персея-хатун не то чтобы к ней привязалась. Она не знала причины этого беспокойства, но оно не оставляло её ни во время визита в хамам, ни при подготовке к ночи.

Служанки облачили её в красивое платье из зелёной ткани, подчёркивающее цвет её глаз, заплели золотисто-русые волосы и надели несколько простых украшений.

Когда они закончили, в комнату, где шли подготовки, вошла Миршэ-калфа, явно недовольная тем, что происходит.

— Идём, — велела она, когда они вышли в коридор.

— В покои шехзаде? — волнительно спросила Персея-хатун.

— Не так быстро, — усмехнулась Миршэ-калфа, посмотрев на неё. — Сначала предстанешь перед Дэфне Султан.

Непонимающе нахмурившись, Персея-хатун промолчала и всё же следовала за Миршэ-калфой. Когда они вошли в покои султанши, то девушка ощутила прилив волнения и страха, вызванного неизвестностью.

Дэфне Султан восседала на тахте и вышивала, но, посмотрев на Персею-хатун, отложила вышивку и степенно сложила руки на коленях. Её светлые волосы покрывала седина, а когда-то красивое лицо испещрили морщины, но в целом султаншу можно было назвать красивой. В ней виделись спокойная властность и изящество, напоминающие об её венецианском происхождении и образованности, полученной в богатой и знатной семье.

— Султанша, — поклонилась Персея-хатун.

— Мой лев пожелал, чтобы я отправила тебя к нему этой ночью, — произнесла та, спокойно рассматривая девушку. — Прежде я тебя не замечала, потому как привыкла не обращать внимания на слуг. Но ты приковываешь взгляд своей красотой и молодостью. Я понимаю, почему шехзаде Баязид выбрал тебя. Но не понимаю того, как спустя годы он смог увидеть кого-то, кроме Филиз Султан.