Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

И тут она осознала, что со смертью отца властелином Тамит сделался брат. Он может ходить к этой женщине когда пожелает, а может и дать ей свободу…

- Сейчас в твоем доме траур, - приглушенным голосом ответил врач. – Но думаю, что это не удержит твоего брата от того, чтобы навещать ее, ведь пока он господин дома, для него здесь не существует запретов.

Меритамон ахнула.

- А еще я думаю, что это может привести к опасным последствиям, - сказал Уну. – Или уже привело.

Меритамон сдернула с головы тонкий золотой обруч и взбила свои короткие волосы одной рукой.

- Ты хочешь сказать, что Тамит снова беременна?

- Чтобы знать наверняка, мне нужно осмотреть ее, - сказал врач. – Но она здорова и очень плодовита, а такие женщины легко зачинают до старости.

Уну, стоявший за креслом Меритамон, положил ладонь на плечо молодой госпожи, и та схватилась за нее холодной влажной рукой.

- И я приехала сюда, - прошептала Меритамон. – В это змеиное гнездо!

Вдруг она разразилась рыданиями.

- Я хочу видеть моего мужа, - всхлипывая, сказала Меритамон. – Я боюсь!

Она встала и побежала к дверям, потом вдруг остановилась и обернулась к врачу.

- Я боюсь даже выйти отсюда!..

- Тише!..

Уну подоспел к ней.

- Думаю, что сейчас тебе ничего не угрожает, - сказал он. – Дом полон слуг и свидетелей, а кроме того, ожидается прибытие многих важных особ, которые пожелают почтить память великого ясновидца. К тому же, Аменемхет ничего не знает о тебе наверняка – если твой муж не проговорился ему…

- Менкауптах неразумен, но не настолько же, - с такой искренней досадой вырвалось у Меритамон, что это вызвало у врача улыбку.

- Надеюсь, - сказал Уну. – Но я уверен, что пока Аменемхет сомневается насчет твоих прав, а также пока не кончился траур и не избран новый первый пророк Амона, ты и твой муж в безопасности.

Меритамон медленно надела обруч на голову.

Она только сейчас подумала, что смерть Неб-Амона – это не только смерть ее отца, оставившего ей наследство, а прежде всего смерть одного из самых значительных людей в Та Кемет, оставившая после себя место, которое не терпит пустоты. Пост верховного жреца Амона должен быть вскорости занят, и схватка за него окажется жесточайшей…

- Мне довольно на сегодня, - пробормотала молодая госпожа. – Я должна отдохнуть. Уну! Безопасно ли мне и моему мужу будет остаться здесь хотя бы на эту ночь?

В голосе ее прозвучал такой страх, что врач быстро шагнул к ней и взял ее за плечи.

- Думаю, что безопасно, - сказал он, постаравшись, чтобы ни в голосе, ни во взгляде его не появилось сомнения. – И это даже необходимо, чтобы не насторожить господина Аменемхета, - прибавил он.

Меритамон вспомнила, каким стал ее брат, и снова зарыдала, схватившись за лоб. Она медленным шагом вышла в коридор и прислонилась к стене, безудержно плача. К счастью, ее слезы были сейчас как раз к месту.

Муж осторожно обнял ее сзади; Меритамон вскрикнула, подумав, что это брат. Потом повернулась к Менкауптаху и, зажмурившись, прижалась к его груди. Ее несмелый защитник обвил руками ее талию.

Ей придется защищать и его тоже.

***

Меритамон в сопровождении То посетила купальню, по дороге вслушиваясь во все звуки и пытаясь определить, где именно находится наложница отца. Не мог же брат вывести ее из гарема сейчас?

Нет, конечно – наиболее вероятно, что брат сам отправился к ней. В первый же день траура.

Меритамон плакала, пока служанка осторожно мыла ее; То тоже растревожилась, но не решалась ни о чем спрашивать.

Проплакавшись, госпожа подставила под воду лицо, потом приказала накрасить ее. А потом велела отыскать какое-нибудь синее платье и накидку. Хотя бы она соблюдет траур как полагается.

Она дожидалась служанку, сидя на каменной перегородке, завернувшись в широкую белую простыню.

То принесла ей такую же белую одежду, признавшись, что не нашла среди вещей Меритамон синего платья, подходящего госпоже по размеру. Меритамон усмехнулась – ну конечно. Этот траур будет позором во всех отношениях.

Вернувшись к мужу, Меритамон обнаружила рядом с ним брата, а также второго пророка Амона: в синем с ног до головы, как полагалось. Вдруг Меритамон захотелось обнять этого печального старого жреца, строгого и чистого - обнять как отца, которого она лишилась…

“А кто же займет место отца?”

Если бы на пост верховного жреца Амона заступил ее свекор, ничего лучшего и желать было бы нельзя. Но это оказалось бы слишком хорошо; хотя именно второй пророк Амона по своему положению лучше всего подходил на освободившуюся должность. Однако он был… слишком добродетелен для нее?..

Впервые Меритамон подумала, что такие высокие посты требуют, помимо огромной твердости, развитой способности к лукавству.

- Приедет ли кто-нибудь еще? – спросила она свекра.

- Да, ожидается приезд третьего и четвертого пророков Амона – непременно, - сказал тот. – А также казначея бога и начальника строительных работ его величества.

- Господина Са-Монту? – спросила Меритамон, слышавшая об этом человеке от матери.

Свекор покачал головой.

- Его сына, господина Хорнахта – господин Са-Монту умер пять лет назад, - ответил он. Жрец улыбнулся. – Хорнахт хорошо образован, хотя и занимался прежде строительства только военным делом.

Меритамон знала, что эта семья была тесно знакома с семьей ее матери, а Хорнахт, кажется, когда-то даже хотел жениться на Ка-Нейт…

- Сегодня эти господа будут ужинать у меня, - сказал Аменемхет.

Совершенно непринужденно и даже гордо: он был в длинном синем одеянии, которое ему очень шло. Никто не сказал бы, что это траурное платье; большие глаза молодого жреца были оттенены синей же краской и густо обведены черным, своим собственным цветом. Аменемхет был таким красивым человеком, что, глядя на него, можно было полностью забыть о его душе… и простить…

- Ты и твой супруг присоединитесь к нам, сестра? – спросил господин дома.

Меритамон гордо кивнула; она схватила оробевшего Менкауптаха за руку – он даже не успел переодеться с дороги, дожидаясь жену сначала из спальни, а потом после умывания; его белая одежда была все еще выпачкана краской после того, как жена плакала в нее…

- Конечно, присоединимся, Аменемхет, - ответила она.

***

Ужин для господ Та Кемет, на скорую руку устроенный Аменемхетом, не был пиром – но никто этого и не ждал; пышность была бы только оскорбительна для того, кого они провожали и кому пришли поклониться.

Все пятеро гостей были в трауре, как и хозяин дома – выделялись только Менкауптах с женой. У Меритамон не нашлось траурного платья, а Менкауптах не стал переодеваться из преданности супруге – он сменил белое дорожное одеяние на такое же белое домашнее, но, в отличие от Аменемхета, не надел никаких украшений.

Тот надел к золотому амулету Амона и браслеты, и перстни – и был так красив в этот вечер, что, видя его, не хотелось смотреть ни на что другое. Меритамон, однако, знала, что никто из присутствующих не одобрит убора хозяина; зачем же брат поступает так? Бросает вызов всем? Неужели он окончательно отказался от притязаний на пост верховного жреца?

“Глупый мальчишка!” - хотелось выкрикнуть ей, когда она видела своего бесстыдно красивого брата; но когда Меритамон наблюдала, с каким искусством молодой господин дома беседует с людьми вдвое старше, опытнее и значительнее него, ей хотелось восхищенно захлопать в ладоши и поклониться ему. Ах, почему боги допускают, что гибнут такие люди, лучшие из всех?

- Тебе удобно, сестрица? – ласково спросил хозяин, касаясь щеки Меритамон своей холеной рукой. Ей захотелось поцеловать эту руку. Потом молодая госпожа увидела, как пальцы брата на мгновение встретились с ее бронзовым кубком.

- Мне удобно, дорогой брат, - холодно ответила она. – Ты очень заботлив.

К счастью, Аменемхет уже занялся другими присутствующими, и не увидел бледности, покрывшей щеки сестры. Меритамон задыхалась, как после тяжкой работы. Безопасно ли есть и пить на этом собрании?