Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Меритамон нечем отразить ее удар – второй пророк Амона совсем не богат. И он никогда не свяжется с людьми, которых использует для своих гнусных целей Тамит. От Менкауптаха этого тоже нечего ждать – он чистоплюй и трус.

А в одиночку Меритамон действовать не сможет. Особенно теперь.

Она выжидала, чувствуя, что чем дальше, тем труднее ей будет вернуть свое достояние. Помимо прочего, слуги тоже привыкают к своим господам; и когда люди Неб-Амона свыкнутся со своим новым молодым и красивым господином и полюбят его, намного труднее будет заставить их ему изменить. Ведь бывшие слуги Неб-Амона считают его первенца и единственного сына наследником отца – так делается всегда, Неб-Амон поступил необычно, оставив дом дочери.

Слуги привыкнут и к Тамит… она прекрасно умеет обольщать…

Помучившись бездействием какое-то время, Меритамон уступила неловким уговорам мужа и стала дожидаться погребения верховного жреца. Она за всеми этими дрязгами совсем забыла, что назревает очень значительное событие, от которого в большой степени будет зависеть ее судьба и судьба всей страны. Амон должен был избрать себе нового первого слугу.

Менкауптах приносил жене из храма мало новостей – он был так же неуклюж в делах, как и со своими домашними; и он ничего не знал о том, о чем говорят между собой высшие посвященные Амона и какие среди них настроения.

Меритамон не сомневалась, что брат знает об этом все.

***

- Тотмес, - сказал Аменемхет.

Он держал Тамит на коленях и нежно гладил ее живот. Казалось, его вовсе не утомляет двойная тяжесть; его угнетали только тяжелые мысли, от которых не могла отвлечь даже близость возлюбленной.

- Ты думаешь, он? – спросила женщина, откинувшись любовнику на плечо и положив руки поверх ласкающих ее живот рук.

Она мимолетно подумала о своем среднем сыне, Аменхотепе, который был где-то здесь с няньками. Он так и не признал Тамит матерью – он никогда не знал ее и вырос нелюдимым ребенком; но сейчас Тамит занимало другое. Конечно, важнее всего было, кто станет новым верховным жрецом Амона. Надежды на то, что изберут Аменемхета, давно не было никакой – даже когда Неб-Амон был еще жив, все понимали, что Аменемхет слишком молод… он не успеет созреть для такой должности к моменту смерти отца…

- Я уверен, что изберут Тотмеса, - сказал Аменемхет. – Я слышал, о чем между собой говорили второй и третий пророки бога, а также слышал разговоры придворных. Что думает об этом фараон.

- Ну, и что же? – спросила Тамит.

Ее не на шутку испугала мысль, что великим ясновидцем станет Тотмес – человек, который терпеть не мог и ее, и ее господина.

- Фараон давно не вмешивается в дела Амона – разве ты не знаешь? – сказал Аменемхет. – Избрание верховного жреца не зависит от его величества. Так было с моим отцом. Так будет и теперь, все решит бог…

- О, я знаю, как решает бог, - усмехнулась Тамит.

Ей ли не знать!

Она когда-то давно заставила Амона приказать своему первому мужу жениться на ней. Тамит не сомневалась, что точно так же происходит и избрание жрецов. Они все обманывают друг друга.

А может, с кем-нибудь из них и вправду разговаривает Амон – но остальные об этом ничего не знают: все дела Амона совершаются в тайне.

Как бы то ни было, Аменемхет не может на это повлиять, он еще недостаточно высок.

- У нас есть время, - сказал Аменемхет, целуя ее. – Я еще молод, я умен и богат, и я могу подождать. Даже если верховным жрецом станет Тотмес. Когда-нибудь бог подарит мне такую возможность, и я займу место отца – будь уверена…

Тамит взглянула на него, и любовник наклонился к ее губам для поцелуя; но женщина повернула голову.

- Не забывай, что это богатство не твое, - прошептала она. – Пока. Ты ведь знаешь, что твой отец отдал все Меритамон, и нам нужно действовать, пока она не потребовала с тебя своего достояния.

Аменемхет усмехнулся.

- Не тревожься. Она ничего не потребует – боится за своего ребенка.

Тамит улыбнулась, наслаждаясь глубиной падения своего любовника. Аменемхет даже не сознавал, какие мерзкие речи произносит; так человек, привыкший питаться тухлятиной, теряет отвращение к ней.

- А если она смелее, чем ты думаешь? Если твоя сестра явится сюда… и прикажет тебе убираться? – спросила Тамит.

Аменемхет вздрогнул, чуть не скинув ее с колен. Очевидно, представил себе такое оскорбление; Тамит видела, что он пережил в этот миг, по его лицу… блеску глаз, движению губ…

- Невозможно, - наконец выговорил ее молодой властелин.

- Вполне возможно, - возразила Тамит. – Что ты сделаешь тогда?

Аменемхет молчал.

- Я не советую тебе пойти на преступление, - вкрадчиво продолжила женщина, внимательно следя за выражением его лица, - но хочу помочь тебе вооружиться, господин, на крайний случай…

- Ну? – прервал ее Аменемхет.

С раздражением и нетерпением.

Тамит улыбнулась и, обняв его за шею, стала шептать на ухо.

Когда она закончила, Аменемхет долго смотрел на женщину, потом сказал:

- Нет, я не могу.

Он не проклял ее, не ударил, даже не пригрозил – просто сказал, что не может… Но это только пока…

Тамит терпеливо улыбнулась.

- Я тебя не принуждаю – как бы я могла, господин, - сказала она. – Я только хочу помочь тебе своими словами. Кроме того, не забывай, что у твоей сестры теперь Уну, он может свидетельствовать против нас, - напомнила женщина.

Аменемхет встал, однако, не сбросив наложницу с колен, а бережно ссадив.

- У него нет доказательств! Правосудие в Та Кемет не верит пустым словам!

Тамит пожала плечами.

- Может быть. А может быть, и нет – ведь тебя никогда не судили, Аменемхет, - заметила она, слегка улыбаясь.

Аменемхет задрожал.

- Уйди!..

Тамит не ожидала этого, но ослушаться не посмела: поклонилась и ушла, притворив за собою дверь. Она не очень испугалась – знала, что Аменемхет скоро раскается. Он слишком зависит от нее.

Аменемхет действительно скоро пришел к ней и стал просить прощения – улыбками, ласками и поцелуями. Тамит простила своего раба, и он был счастлив.

***

Должность первого пророка Амона не могла ждать окончания траура по бывшему первому хему нечер: он был слишком долог, а дел накопилось слишком много. И брешь в набожности людей, пробитая смертью верховного жреца, требовала восстановления.

Через неделю после ужина у Аменемхета на площади перед храмом было объявлено, что Амон призвал Тотмеса, третьего хему нечер.

========== Глава 65 ==========

Уну отговаривал госпожу идти на похороны отца, пока не понял, что от его слов Меритамон только больше упорствует. Тогда он настоял на том, чтобы сопровождать ее.

Восемь месяцев с лишним!

Врач был в ужасе. Но Меритамон не могла не почтить отца – она единственная из его семьи еще питала к нему должное уважение. Она намеревалась почитать его за двоих, тем более, что Неб-Амон как никто этого заслуживал… великий отец…

Таким мог бы стать и брат; в нем видели второго Неб-Амона, будущего Неб-Амона, пока он не связался с Тамит…

Ее Меритамон почти не опасалась: она знала, что на похоронах такой значительной особы будет многолюдно, и Тамит не решится показаться там вместе со своим любовником – о них заговорят все, и для них все будет кончено. Кроме того, в своем положении эта женщина, уже далеко не юная, не посмеет проделать такой путь. Это было еще одной причиной, по которой Меритамон поехала.

Она взяла с собой нескольких слуг и мужа, хотя он, скорее всего, только помешает. Но Менкауптах неожиданно крепко уперся и не соглашался отпускать жену одну.

Они ехали сначала на носилках – Менкауптах отдельно, а с госпожой сидел врач, старик не мог путешествовать пешком и из-за возраста, и из-за боязни за свою подопечную. Когда они поднялись на борт лодки, Уну сразу велел госпоже укрыться в каюте, хотя они с мужем устроились под навесом. Было очень жарко. Врач наложил хозяйке на лоб мокрую повязку, но после не ушел – не только из-за ее состояния, а еще и потому, что, очевидно, хотел поговорить наедине.