Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Юноша возвращал этот взгляд с таким же презрением.

Потом он повернулся и быстро ушел к себе.

========== Глава 60 ==========

Неб-Амону действительно стало легче – и надолго, благодаря его собственной силе и стараниям чудодея Уну. Хотя врач подозревал, что это один из последних просветов – дальше будут почти непрерывные мучения… Как у госпожи…

Во время этого облегчения Аменемхет навестил сестру, у которой пошел уже четвертый месяц беременности.

Красивая, пополневшая молодая женщина вышла к брату с улыбкой и ласково обняла его – все остальные хозяева просто оробели перед этим господином. Даже второй пророк Амона – ведь он ожидал, что Аменемхет станет первым… Никто не знал того, что происходило на самом деле. Никто не знал, насколько тяжко болен великий ясновидец.

Аменемхет расцеловал сестру и взял ее за подбородок – точь-в-точь как Неб-Амон. Он взглянул Меритамон в глаза и увидел в них страх.

- Чего ты боишься? – хрипловатым голосом спросил он.

“Того, что ты сгнил, дорогой брат, - с ужасом подумала Меритамон. – Того, что твоя женщина наполнила твои уста ложью, а твое сердце - похотью”.

Меритамон, несмотря на большое сходство с матерью, не была так добра, как Ка-Нейт, и не была склонна прощать и любить тех, кто этого не заслуживал.

Она улыбнулась.

- Я скучала. Отчего ты так долго не навещал меня?

Аменемхет отвел взгляд, потом снова посмотрел на сестру – он не покраснел, только сжал губы, и скулы и подбородок напряглись. Как он был красив. Как полон мужества. Что от него осталось, кроме этой прекрасной оболочки?

- Я был занят, сестра, - ответил он. – Ты ведь знаешь, что отец очень плох, и я полностью веду дом. Вдобавок к моим священным обязанностям, ведь мой пост весьма высок.

Меритамон кивнула. Она не знала, смогут ли они когда-нибудь говорить друг другу правду. Молодая госпожа обняла брата за талию, и они вместе направились в дом.

- Ты знаешь, что я беременна? – спросила Меритамон, и вдруг пожалела об этом. Ужасно пожалела. Ведь перед ней был не ее любимый брат, а безумец, о котором говорил отец!..

Молодой человек напрягся, потом остановился и вынудил остановиться и ее. Повернулся к сестре лицом.

- Беременна?

Меритамон не увидела в его глазах никакой угрозы – только удивление и радость. Он улыбался ей, как когда-то в детстве.

- Это же видно – я просто слепец, - ласково сказал Аменемхет. – Конечно, беременна. Поздравляю тебя, Меритамон.

- Что, я подурнела? – улыбаясь, спросила Меритамон, словно они просто шутили. Словно полностью верили друг другу.

Аменемхет покачал головой.

- Ты расцвела, - сказал он. Нежно обнял сестру и прижался щекой к ее щеке. – Я тебя люблю, - сказал он. – Жаль, что мне нечем тебя одарить – я не знал о твоем счастье и приехал с пустыми руками.

- Ты привез мне самого себя – самый лучший и редкий подарок, - со смехом ответила Меритамон. Аменемхет усмехнулся, и они ступили в тень глинобитного дома второго пророка Амона, а потом вошли внутрь. Навстречу появился сам хозяин – очень чистый, скромный человек пятидесяти лет, в просторной белой домашней одежде, с доброй улыбкой. Жрец склонил голову перед гостем, хотя намного превосходил его саном.

- Пожалуй в наш дом, господин, - сказал он. – Мы очень рады видеть тебя. Твоя сестра, конечно, уже сообщила тебе, что наш дом благословен?

Аменемхет поклонился – сестре показалось, что не очень почтительно. Она нахмурилась.

- Да, я уже знаю о ее положении из ее уст, - сказал Аменемхет. – Прости, что не привез подарка. - Он с улыбкой развел руками и выступил вперед, очень просто, хотя был весь увешан золотом. Конечно, свекор уже заметил это и не одобрил, с тревогой подумала Меритамон. На брате была надета только набедренная повязка, но из очень дорогой материи, и был выставлен напоказ и с любовью украшен его великолепный торс - шею обнимало ожерелье-воротник, плечи и запястья – браслеты, а сильные кисти рук подчеркивали тяжелые кольца.

Меритамон положила руку на плечо этой сияющей статуе.

- Пойдем, брат, я угощу тебя вином, и ты встретишься с моим мужем.

Она закусила губу, называя себя дурочкой, потому что допустила второй промах. Разве можно Менкауптаха сводить вместе с братом – после того, как Меритамон ему такого нарассказала об этом брате?.. Аменемхет очень умен. Он похож на пустого бахвала, потому что слишком красив и слишком любит свою красоту, но умен он ничуть не менее, чем хорош…

А вот Менкауптах – он проиграет брату, проиграет, хотя при Меритамон эти юноши никогда не мерились умом. Пожалуй, ее муж уступал сообразительностью даже ей самой.

Меритамон провела брата в полутемную столовую. В тени ярко заблестели драгоценности Аменемхета, и он вдруг засмеялся, словно от удовольствия.

- Как мне нравится твой дом, сестра. В нем можно отдохнуть – вот тишина, свободная от страха и болезни.

- Это болезнь нашего отца, - неожиданно резко сказала Меритамон. – Ты тяготишься ею?

Она повернулась к брату, и они сердито уставились друг другу в глаза.

- Нет, - наконец ответил Аменемхет, тяжело дыша, точно они только что подрались, а не поговорили. – Больше всего он тяготится сам – мне очень жаль его.

Последнее он произнес так, что Меритамон растрогалась и почувствовала себя виноватой. В самом деле, ведь это именно брат живет сейчас с отцом и смотрит за ним, а не она…

- Садись, сейчас нам подадут угощение, - мягко сказала она. – Я пошлю за Менкауптахом.

Она обещала – значит, нужно сделать, иначе брат что-нибудь заподозрит.

Им подали вина, Меритамон – разбавленного водой. Так ей посоветовал врач, которого к ней приглашали: у семьи Менкауптаха не было домашнего лекаря.

- Что-то твой супруг и господин задерживается, - словно бы в шутку заметил брат, поставив кубок. – Он боится меня?

“Несомненно”.

Меритамон рассмеялась.

- Ты так страшен?

Она взглянула на брата, и увидела, что его вовсе не насмешили эти шутливые слова – он был оскорблен. Он хотел, чтобы его боялись.

Меритамон сжала губы и повернулась к двери – ждать появления мужа. Она будет руководить им сейчас, насколько сможет. Только бы она могла сообщить ему немного своего ума – только бы ему хватило собственного…

Менкауптах появился – и робко замер в дверях. На нем тоже была только набедренная повязка, но простая и недорогая, а из украшений одно скромное ожерелье.

Потом жена сделала ему знак, и он подошел, точно ему приказали.

- Сядь со мной, - с улыбкой попросила Меритамон. Он сел за соседний столик – его жена нарочно заняла место поодаль от брата. Когда муж оказался рядом, госпожа отставила ногу и с силой опустила ее на ногу Менкауптаха. Он не вскрикнул, но закусил губу и вздрогнул, и с болью и обидой посмотрел на супругу.

В ее взгляде была угроза и напоминание, а в его – только растерянность. Меритамон уже готова была счесть его последним глупцом, но тут Менкауптах чуть кивнул, и растерянность исчезла. Они оба взглянули на своего противника.

Который пристально и спокойно рассматривал их – и один Амон ведал, сколько успел понять. Однако он улыбнулся в ответ на улыбку Менкауптаха.

- Здравствуй, мой друг, - сказал Аменемхет. – Как я счастлив за тебя и твою прекрасную супругу – она мне все уже рассказала.

Менкауптах смущенно рассмеялся.

- Благодарю тебя, Аменемхет. Мы с женой тоже очень рады.

Они с Меритамон воспользовались этой возможностью переглянуться.

- Как ты живешь? – спросил Менкауптах. – Все еще один?

Меритамон ахнула. Он все-таки непроходимый глупец – или у него язык опережает разум…

Аменемхет продолжал улыбаться.

- Да, один, - благожелательно ответил он. – Мне не так повезло, как тебе, Менкауптах.

Менкауптах поклонился, прижав руку к не защищенному ни панцирем, ни одеждой сердцу, которое учащенно билось – он не был глуп и осознал свою ошибку. Он просто был медлительнее Аменемхета; но в бою это непростительный недостаток.