Две войны (СИ)

- Крис, я могу, пойти на Флюке-Брайн грей и ждать тебя там. Для чего я здесь? – Заскулил Джастин, поерзав и почувствовав ожидаемую влагу у себя в штанах, а рука, непроизвольно, потянулась вниз, и он одергивает себя, лишь ужасающим усилием воли.

Но в голове, стоит картина того, как он, яростно сотрясает свой член, чтобы заставить выплеснуться горячие потоки семени, пролить их вместе с расплескавшимся стоном и голос Криса врывается в отуманенное сознание, громче, чем звучащая музыка:

- Ты теперь моя тень, так что, скажи, можешь ли, ты двигаться без меня? – Не дождавшись ответа, Крис повернулся и добавил, но уже совершенно другим голосом, странно разглядывая ёрзающего на пуфике Джастина:

- Ты принадлежишь мне, всецело. Я тебя спонсирую, а ты делаешь то, что я говорю.

- А что потом? Через год, десять лет? – Одурманено спросил Джастин, глядя на лицо Гейта: оно - безмятежное зеркало, но из его уст исторгаются безумные, хотя и дышащие сатанинскою гордыней речи, и Джастин полагает, что в них и выражается его истинная, природная сущность.

- Ты хочешь узнать это? – Ухмыльнулся Гейт и внутри него, по-прежнему, бесчинствует война и пожирает, ликуя, все новые и новые жертвы помутневшего от вина рассудка Джастина. - Как только я пойму, что ты мне больше не нужен, для тебя, сразу же, откроются двери на свободу. Но я не говорю тебе этого, потому что не хочу тебя обманывать: ты знаешь, что много лет, я держал свое желание в себе, и оно не прошло, даже, когда я получил, что хотел и этот злополучный факт, обрекает тебя на пожизненное заключение.

- Ты не знаешь, когда прервется моя жизнь, так что, это заключение может оборваться в любой момент вместе с ней. – Огрызается Джастин: он мнителен и обидчив, как горбун, или карлик, но те удары, которые он получал от Гейта, за время их короткого общения, даже радовали его, не давая расслабиться и забыть, кто перед ним.

- Разумеется, ты прав. Но это случится явно не сегодня, это я тебе гарантирую. – Доносится до него глухой ответ, но Джастин почти не воспринимает его, чувствуя, что помутнение, вызванное алкоголем, резко сносит с его мозга движущийся механизм и какая-то, неестественная волна жара бросает его под косу своих воспрянувших страстей. Голова кружится, живот сводит спазмом, во рту, странный привкус и Джастин, отрешенно, ловит себя на далекой мысли, что вряд ли, это вино способно сделать такое с человеческим разумом. Его мужское естество не дает ему успокоиться, гоняя кровь жаркой рябью по всему телу. Истинное сладострастие разносится в воображении и питается чудовищными, опьяненными образами, которые порождает эта капризнейшая часть разума. Он не хочет больше прикасаться к вину, но дьявольское соблазнение, подкрепленное странной жаждой, затормаживает его самообладание и он, медленно тянется к графину. Удерживая звезды в своих орбитах, Джастин наклоняется вперед, к столу, язык едва ворочается в пересохшем рту, он мечтает сделать ненавистный глоток, но Крис перехватывает это движение, сам наливает ему бордового напитка. Волнующая истома, становится все сильнее и сильнее; эта жажда, столь неутолима, что скоро переросла в боль. Из тлеющего огня разгорелось мощное пламя, и все тело Джастина дрожало и корчилось от безумного желания. Губы его пересохли, он задыхался; суставы онемели, вены вздулись, но он старался сидеть спокойно и расслабленно. Внезапно, тяжёлая рука легла на его колено, настойчивым движением поднялась выше и обхватила бугор, вырисовывающийся в его штанах, сжала и погладила.

Головокружение переходит в тошнотворное помешательство: Джастину, кажется, что он откидывается на мягкий подлокотник, наклонив гудящую голову, пытаясь вдохнуть воздуха, но ноги ведут его куда-то прочь из развлекательного зала, мимо сплетенных на полу, сверкающих от масла тел, завораживающе мерцающих под неровными лучами свечей. Он приходит в себя, уже стоя на лестнице, ведущей на второй этаж, в крепких объятиях Гейта, который, что-то тихо говорил молодой, ослепительно красивой девушке, облаченной в прозрачную греческую тунику. Она понимающе кивала и, вложив Гейту в руку маленький ключик, указала на длинный коридор, куда тот повел Джастина. Он начинает понимать, что разум не прояснился, хотя, первостепенное недомогание, уже оставило его тело, но плоть его все еще жарко содрогается от похотливого желания и он готов совершить любые, чудовищные вещи, чтобы горячо и обильно излить свои соки, отравляющие его рассудок. Джастин, теперь уверен, что дело не в самом вине, которым он пытался залить глаза, а в чем-то более утонченном, извращенном, что под силу совершить человеку в момент высшего вожделения.

- Крис, что ты со мной сделал? – шепчет он, вырвавшись из его рук и вздрогнув от звука собственного голоса: томного и протяжного, как стон.

Крису, явно нравится слышать это, неопровержимое доказательство его телесной слабости.

- Пытаюсь привести тебя в чувство, Джей. Полная покорность - вот твой удел и она распространяется на все стороны твоей жизни. – Говорит он и, взяв, несопротивляющегося Джастина за руку, заталкивает его в одну из комнат и закрывает дверь на ключ.

Едва они переступили через порог, как развернувшись, Крис толкнул его к стене, и, навалившись сзади, прошептал, касаясь уха губами:

- Здесь существует только одно: то, что вдохновляется нашей похотью… – чувствуя ответную дрожь, он прижался еще теснее, провел языком по кромке уха и сомкнул зубы на мочке. Джастина выгнуло, он застонал, подавшись назад и потираясь задницей о возбужденный член Криса.

Крис прикрыл глаза и прижался еще теснее, зарываясь лицом в его волосы, упиваясь гладкостью кожи, доверчиво подставленной шеи, его удушливым запахом и сладкими поскуливаниями, стремясь слиться с ним в единое целое. Он, с каким-то, животным напором и властной настойчивостью, оглаживал руками его тело.

Пальцы проникли под рубашку, пробежались по кубикам живота и, поднявшись вверх, обхватили чувствительную, горошину соска. Джастин, задыхаясь, откинул голову ему на плечо, Крис провел губами по скуле и, опустив руку вниз, стиснул, выпирающую сквозь ткань штанов, болезненно набухшую плоть. От страшного, разрывающего напряжения в паху, у Джастина застучали зубы, а перед глазами поплыли огненные круги, он подавался вперед, с силой толкаясь в руку Криса, плавая в океане жара и боли, не имея никакой возможности, выбраться и единственное, что он мог сделать – молить о пощаде.

– Пожалуйста, Крис…

- Чего ты хочешь, Джастин? – мягко поинтересовался тот у, полностью потерявшегося в ощущениях, Джастина и сильно сжал беззащитный сосок – Джастин, со стоном приоткрыл рот, шумно втягивая в себя воздух. – Скажи мне, чего ты хочешь и я, это сделаю, Джастин, обещаю.

Джастин, упрямо, стиснул зубы так, словно боялся, что вместе со словами, он отдаст и свою душу, но возбуждение было настолько болезненным, что, не выдержав, он выдавил из себя:

- Прошу тебя, Крис, будь оно все проклято, позволь мне кончить. Я сейчас умру.

Крис не стал его больше мучить, прекрасно зная, что действие афродизиака, способно вызвать даже временное помешательство, если долгое время не снимать напряжение. Он быстро расстегнул бриджи Джастина и, обхватив его, дрожащий от нетерпения член, провел большим пальцем по истекающей соком головке.

- Кончай, Джастин, давай… - С этими словами, буквально, в два движения он довел его до разрядки и, развернув голову Джастина, резко дернув за волосы к себе, накрыл ртом губы, поймав дрожащий выдох.

Джастин кончал мучительно долго, выплескиваясь с болезненным стоном, практически не чувствуя облегчения, словно человек, что сбросил только небольшую часть, давящего на его плечи непомерного груза. Едва удерживаясь на подкашивающихся ногах, он уперся лбом и обеими руками в стену и, с удивлением, обнаружил, что желание только чуть притупилось, но не исчезло, как он надеялся.

Проклятое вещество, подсыпанное ему Крисом, продолжало будоражить его кровь и эта ночь, обещала стать бесконечной.