Утро нового века (СИ)

Елена оглянулась на дом и, откинув с лица фату, посмотрела на окна.

Арсений не отшатнулся. Он замер, пристально смотря ей в глаза.

Елена поняла, что он здесь, рядом, за этой зыбкой кружевной стеной.

Мгновение они смотрели друг на друга.

Сани тронулись с места, и молодожёны отправилась в церковь на венчание. Полина, Леонид, Екатерина и Алексей, повара, кухарки и сторож, махали руками им вслед.

Арсений стоял у окна и остановившимся взглядом смотрел на колею саней, по которым ветер мёл крупку февральской позёмки.

***

Отец Даниил, священник городского собора святого Петра, приступил к обряду венчания.

Он обратил свой внимательный взор на пару новобрачных, стоявших перед аналоем.

Девушка, одетая в белое подвенечное платье и фату, не поднимая глаз, держа в руках зажжённую свечу, стояла рядом с Андреем Михайловичем Руничем.

Ещё не старый мужчина, с проседью в тёмных, слегка вьющихся волосах, с проницательными чёрными глазами, внимательно смотрящими, из-под бровей. Прямой профиль. Стройная, подтянутая фигура в черном фраке. И рядом с этим мужчиной — сияющее молодостью и красотой создание.

Андрей сжимал в своей крепкой руке хрупкую ладонь своей невесты.

В кармане его фрака лежал, доставленный ему Гришей-Армянином паспорт на имя Софьи Поливановой. Именно под этим именем, Дарья Уварова выходила за него замуж. Не оправданная перед законом, она не могла появиться в обществе под своим именем.

В сущности, Андрею был безразличен закон и общество. Всё что он делал, было во благо его любимой женщины. Главное сейчас свершалось. Даша теперь свободна и она с ним рядом. Ни о чём другом он больше не мечтал.

Перед алтарём Елена стояла, ни жива, ни мертва. Рядом — Андрей. Над их головами шаферы держали венцы. На клиросе пели, а отец Даниил возносил молитвы. Наконец он взял венец и провозгласил:

— Венчается раба божья Софья рабу божьему Андрею.

Елена прикоснулась губами к распятию.

— Венчается раб божий Андрей рабе божьей Софье.

Поцеловав крест, Андрей Михайлович посмотрел на свою избранницу. Она не поднимала глаз.

Подали венчальные кольца. Елена протянула дрожащую тонкую руку, в кружевной перчатке, Андрею и он одел ей на безымянный палец правой руки маленькое колечко со сверкнувшим, в свете свечей и лампад, бриллиантом.

Рука её задрожала ещё сильнее, а лицо побледнело. Чувствуя, как силы покидают её, Елена покачнулась. Андрей тут же подхватил её под руку.

— Полно, Дашенька. Понимаю — духота, волнение. Успокойся.

— Прости, Андрей, — извиняющим тоном отозвалась она. — Это всё нервы.

Её тонкие пальцы в его руке слегка дрогнули, когда он коснулся губами её губ. Они были бесстрастны и холодны как лед.

***

Крик, и звон стекла, раздавшийся со второго этажа из господских комнат, заставил слуг вздрогнуть. Переглянувшись, Леонид и Алексей поспешили наверх.

Арсений стоял возле окна и, опершись двумя руками о рамы, смотрел, как кортеж новобрачных отъезжает от дома. Озноб сотрясал его тело.

На полу валялась скатерть с грудой стекла, когда-то бывшего посудой. Леонид принялся собирать осколки, а Алексей подошёл к молодому человеку и тихо позвал:

— Сеня, может тебе лечь?

Юноша не ответил. У него кружилась голова, и он, покачнувшись, едва не упал. Крепкие руки Алексея подхватили его и прижали к груди.

— Что с ним? — вскрикнул Леонид.

— Слишком много волнений для него, — заметил Алексей. — Поезжай-ка ты за этой, как её… за этой французской проходимкой.

— За Адель?

— Да. Нам работать надо, а его одного не оставишь.

Привезённая Леонидом француженка, дотронулась до лица, казалось спящего юноши.

— О, боже, Арсен!

Услышав знакомы голос, он приоткрыл воспалённые глаза и прохрипел:

— Адель…

— Что с тобой?

— Помоги мне, — он говорил сбивчиво, как в лихорадке. — Пожалуйста, помоги мне!

— Господи, что они с тобой сделали?

— Она сказала, что идёт на это ради своей семьи. Пусть! Всё равно… люблю её, даже больше чем раньше.

— Разве больше возможно? — печально вздохнула девушка.

— Где мне взять силы пережить это? Она жертвует собой. Я с ума схожу, — застонал он. — С ума схожу!

— Успокойся, mon ami. Мой друг. (фр.)

— Почему, Лена, почему? — задавал он вопрос кому-то невидимому. Через секунду, схватил француженку за руку. — Адель, я не знаю, что мне делать. Я ненавижу! Отец. Он уничтожил меня… и теперь смеётся надо мной. Я ненавижу, ненавижу его!

— Тихо, милый.

Адель крепко обняла рыдающего от горя и бессилия сына Рунича.

***

Елена сняла подвенечный наряд и, переодевшись в домашнее шелковое платье, сидя перед зеркалом, расчёсывала волосы.

Увидав вошедшего Андрея, улыбнулась его отражению.

— Дашенька, как ты прекрасна! — он поцеловал её в плечо.

— Я устала, Андрей. — Елена отстранилась от него.

Он отступил на шаг. Отвёл глаза в сторону, чтобы не видеть ослепительной красоты жены.

— Да, конечно. Понимаю. В зале накрыли праздничный стол. Нас ждут.

— Сейчас приду.

Ожидая её в гостиной, Андрей подошёл к окну.

Он смотрел на разыгравшуюся пургу и перебирал в памяти события, близившегося к концу, дня. Дня его свадьбы.

Даша его жена. Жена. Нет, не жена.

Сегодня он пытался найти в её глазах хоть одну искру интереса, не говоря уже любви. Её не было. Ни одной.

Не смотря на это, он ощущал возле сердца покой и уверенность. Покой оттого что Даша, наконец, рядом. И уверенность, в том, что рано или поздно, она ответит на его чувства. Он готов ждать. От этих мыслей сердце Андрея наполнилось счастьем.

Роскошная сервировка свадебного обеда в честь молодожёнов поражала воображение. На столе в тарелках тонкого китайского фарфора тушёное во французском соусе, мясо лося, трюфеля, устрицы, икра, осетрина, белорыбица, красиво нарезанные ломтики французского ломбардского сыра, тропические фрукты, шампанское в ведёрках со льдом.

Букеты камелий и роз в высоких китайских вазах источали чарующий аромат. Обед сопровождала негромкая музыка. Небольшой оркестр музыкантов «Дюссо» старался во всю ради праздника хозяина.

Однако торжества не получилось. Обед прошёл довольно уныло.

Андрей Михайлович рассказывал забавные истории из своего детства и юности, пытаясь развеселить новобрачную, но она не проронила и десяти слов. От присутствующих гостей не укрылась её подавленность.

***

Дрожащими руками, задыхаясь от желания, Адель поспешно расстегивала пуговицы на рубашке Арсения.

Извиваясь, под ласками, француженка была готова по первому слову любовника, отдаться ему.

— Любимый, — шептала она, поцелуя его. — Наконец-то.

Арсений, как будто сорвался с каких-то тормозов и, действовал почти бессознательно.

Он плохо понимал, что происходит вокруг него. В голове и перед глазами, мелькала, какая-то какофония звуков и образов.

Сквозь застилавший взор туман, он увидел дорогое лицо.

Сердце, на секунду замерев, радостно забилось, готовое выскочить из груди. Он, счастливо рассмеялся и, крепко обняв тонкий стан любимой женщины, прижался губами к её губам.

Сгорая от желания, рыжеволосая француженка неистово отвечала на его поцелуи.

Ему чудилось, его целует Елена.

— Люблю, — горячо зашептал он. — Забери моё сердце, душу, тело… — он ласково провёл кончиками пальцев по лицу девушки. — Останься, останься со мной навсегда… — в голосе его послышались боль и раскаяние. — Милая, пойми, я ничего не могу с собой поделать. Я пытаюсь сдерживать себя, но у меня не получается. Эта боль… Она следует за мной повсюду. Я сошёл с ума? Наверное. Потому что везде вижу тебя, прикасаюсь к тебе, но тебя нет рядом и, я перестаю себя контролировать. В голову лезут бредовые мысли. Не знаю, почему так произошло. Я дышу тобой, живу для тебя, а ты во мне сомневаешься, не доверяешь… — его глаза потухли. — Это не так, любимая!

— О чём ты? — испуганно смотрела на него Адель. — Я не понимаю тебя, Арсен.