Утро нового века (СИ)

— Признаюсь, не хочу лишний раз с ним встречаться, — вздохнула Карницкая. — Но что делать — компаньон.

— Вы правы, Маргарита Львовна, — отозвалась Адель, беря в руки новый журнал. — После его драки с Глебом Александровичем, я его побаиваюсь. Никогда не знаешь наперёд, что он может выкинуть.

Она не успела договорить, как дверь распахнулась, и в гостиной появился нежеланный визитёр.

— Здравствуйте, дорогие дамы!

— Здравствуй, Арсений! — Адель протянула ему руку для поцелуя.

— Рада тебя видеть, дорогой, — с видимой искренностью вторила ей Маргарита Львовна.

— Ну как, Маргарита Львовна, скоро окончательно разделим деньги моего отца?

— Ты так спешишь? — женщина в упор рассматривала визитёра.

— Жду не дождусь!

Юноша покачнулся и, Карницкая поняла, что он не трезв. Она осуждающе, не скрывая брезгливости, смотрела на него. Вдруг, Арсений грохнул по столу кулаком, и, лицо его исказила гримаса ярости.

— Ненавижу!

— Что за тон! — взвилась Карницкая.

Он презрительно сузил на неё глаза:

— Я к вам с новостью, мадам. Готовьте свадебные подарки.

— Что? — вздрогнула женщина и невольно подалась к нему.

— Мой отец жениться, — медленно произнося слова, процедил младший Рунич. — Больше не будет у вас любовника, Маргарита Львовна.

— На ком?

— Вы не догадываетесь?

Маргарита испуганно смотрела в расширенные зрачки юноши и поняла — он говорит правду. Опустив голову, не скрывая, горько заплакала.

От волнения у Арсения закружилась голова. Он пошатнулся и сел на софу. Француженка, вскрикнув, обняла его. В тишине были слышны всхлипывания Маргариты Львовны.

« А что если, — как молния опалила Арсения мысль. — Если она меня не любит? И вся эта история с сестрой, не более чем выдумка, фарс, что бы отвязаться от меня».

От этих мыслей ему стало страшно.

— Адель, мне плохо, — он бессильно уткнул лицо в плечо француженки. — Я теряю жизнь.

— Mon prefere, calmer. Мой любимый, успокойся. (фр.)

Девушка нежно погладила его по лицу. От этой ласки он заплакал и засмеялся одновременно.

— Ты меня любишь, ведь любишь, любишь? — быстро, захлёбываясь, говорил он. — Ведь ты будешь любить меня всегда, да?

Адель не сводила с него печальных глаз и молчала.

— Ты милая, верная… — он нежно смотрел на неё. — Послушай, а давай уедем.

— Куда? — спросила она, явно пораженная его словами.

— Уедем отсюда! — его глаза беспокойно перебегали с предмета на предмет. — Хочешь на остров в Индийском океане? Там вечное лето и все счастливы. И мы будем счастливы.

— Да, конечно, поедем, — пытаясь успокоить его, согласилась девушка.

— Ты добрая, Адель. А я, — он безнадёжно махнул рукой. — Иногда я бываю забавным, но, в сущности, я неудачник.

Порывисто обняв его за шею, Адель страстно и нежно поцеловала его дрожащие губы.

— Это не так! Слышишь? Sais-tu, mon garcon, Знаешь, мой мальчик. (фр.) даже не думай так. И о них… не думай. Забудь! — она решительно тряхнула головой. — Поехали со мной в гостиницу. Ты отдохнёшь, успокоишься. Поедем, милый мой.

«Адель, так Адель, — в этом миг отчаянья, подумал Арсений. — Знать, на роду мне так написано».

Взяв по руку, Адель повела его из комнаты. Сквозь туман слёз, Маргарита Львовна смотрела им вслед.

***

Гостиница «Европейская» предлагала проживание в 130 номерах с электричеством, водяным отоплением и ванной.

К услугам постояльцев, были первоклассный ресторан с румынским и венским дамскими оркестрами, дамская и мужская парикмахерские, отделение коммерческого банка, книжный магазин, со всеми издательскими новинками, торговые павильоны.

К гостинице постоянно подъезжали извозчики.

Денежные средства, выигранные в «Дюссо» позволили им снять номер в этой шикарной гостинице.

Широкая постель посреди большой комнаты под балдахином. Пара кресел такого же алого бархата, как и балдахин. Возле окна — круглый стол. Рядом с выложенной узорным кафелем печью, небольшая софа. Пол устлан пушистым ковром, на стенах репродукции знаменитых художников. Две узкие двери вели одна в гардеробную, другая в туалетную комнату.

Над комодом, в тяжёлой раме, большое зеркало, в котором отражались лежащие на постели любовники.

Отчаянье толкнуло Арсения в объятия влюблённой в него француженки. Рядом с ней он хотел найти забвение от терзавшей его душевной боли.

Адель приподнялась на локте и заглянула в его потухшие глаза.

— Извини, что я воспользовалась твоей слабостью, — она положила голову на его обнажённую грудь. — Мне было тяжело видеть тебя в таком состоянии. Мне идёт это платье?

— Она кивнула, на пол, где в груде разбросанной одежды, лежало тёмно красное платье, великолепно оттеняющее её белоснежную кожу и рыжие волосы. — Я похожа в нём на барышню?

Арсений усмехнулся.

— Оно предназначено для того чтобы соблазнять мужчин. Особенно открытое, глубокое декольте, вызывает определённые мысли. Только духи «Коти» никоим образом с ним не гармонируют.

— Так, — обиженно пролепетала Адель. — Значит, в нём я похожа на продажную женщину.

— И, одновременно, на даму из высшего света, — отрезал он. — Что, в сущности, одно и, тоже. Тебе надо подучиться мере и вкусу. По мне лучше, когда ты безо всяких платьев.

Он замолчал. Адель посмотрела на дверь.

— Арсен, кажется, мы не закрыли дверь. Вдруг сюда войдут?

— Составят нам компанию, — поморщившись, пробурчал он.

— Нет! — она испуганно заморгала глазами. — Что за бред приходит тебе в голову?

Арсений расхохотался. Обнял её и, глядя в симпатичное лицо девушки, произнёс:

— Шучу. Ты знаешь, хоть я и свободен в поступках, но, разврат не для меня. — Он коснулся пальцем курносого носика девушки. — Слушай, а может, и ты нашла себе богатого жениха, а? Вообрази, сейчас откроется дверь и войдёт он, а мы тут с тобой. О-о! — он насмешливо закатил глаза.

— Всё для тебя шутка! — возмущённая его насмешкам, француженка села.

— Я пьян, Адель, — потянул её за руку заставляя лечь. — Извини, если что было не так.

Он уткнулся лицом в её волосы. От рыжих кудрей пахло жасмином.

— Да нет, я не об этом, — покорно подчиняясь его требованию, она легла и грустно вздохнула. — Всё было великолепно. Такого мужчины, как ты, у меня больше не будет. Я говорю серьёзно! — Адель вскинула головку и взгляд её зелёных глаз из-под длинных тёмных ресниц, умолял: — Милый мой.

От её последних слов с Арсения, как рукой, сняло все шутки. Приподнявшись на локте, он коснулся пальцами рыжеватых локонов девушки и, пытливо посмотрел в её лицо.

— Я задел твою гордость?

Глядя ему прямо в глаза, девушка ответила:

— Нет. Когда речь идёт о тебе, я забываю о гордости. — Она была бледна, хотя на губах её играла улыбка. — Я хочу быть с тобой и любить только тебя.

Лицо Арсения напряжённо застыло.

— Не путай желание с любовью, — пробормотал он и разжал объятия. — Я и ты, мы всего лишь пленники плоти и не более.

Адель глубоко, со всхлипом, вздохнула.

— У меня это не просто желание. Ты нравишься мне не только за молодость и красоту. В тебе я люблю честность, юмор, твоё благородство, которое ты скрываешь под маской циника. Рядом с тобой я чувствую себя самой красивой женщиной на свете! — она поцеловала его в краешек уха и шепнула: — Я вовсе не хочу, чтобы ты стал правильным и скучным.

Глядя ей в глаза, Арсений провёл кончиками пальцев по её щеке и шее. Чувствуя его близость, Адель изнемогала от желания, мысленно молясь, чтобы Арсений снова поцеловал её. На этот раз его губы так и не коснулись её губ.

— Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. — Прикусив губы, он откинул голову на подушку. — Мне казалось, в постели с тобой, я стану свободным.

— Как это? — притихла она.

— Не стал, — он вздохнул и, голос его предательски дрогнул.

Их взгляды встретились, и лицо Арсения исказила гримаса стыда.

— А-а, — протянула Адель. — Понимаю, о чём ты говоришь.