Белокурая гейша

То была смертельная битва.

Нет! Я должна сделать что-то, чтобы остановить это безумие, предпринять что-то решительное, чтобы не допустить убийства, чтобы спасти всех нас от гибели. Я бросилась на барона, стараясь застать его врасплох, когда…

…Рид отбил выпад барона и сам яростно кинулся в атаку. Крича будто древнее божество, будто рай - это его собственность, Рид обрушил свой меч на барона прежде, чем я сумела добраться до него. Лезвие соскользнуло с плеча и вонзилось в бедро барона, располосовав его штаны и обнажив плоть.

Поморщившись, барон посмотрел вниз на кровь, струящуюся алой змейкой по темному шелку штанов, после чего выхватил второй меч, с коротким лезвием, думая, что это сможет ему помочь, и нацелил его на Рида.

- Я никогда не сдамся тебе, варвар, - произнес он. Рана его сильно кровоточила. - Как цветок сакуры, я умру во славе, так и не узнав поражения.

- Ты умрешь, барон, но уж точно не во славе! - вскричал Рид. - Бесчестье станет твоим саваном.

Испытывая головокружение от выпитого сакэ и почти теряя сознание от кровопотери, барон стоял, замерев на месте. Слова гайджина причинили ему большую боль, чем открытая рана.

Пошатываясь, он двинулся через веранду к Риду, размахивая руками и вращая мечом, будто исполняя древний ритуал макабре - «Танец смерти». Я не хотела на это смотреть, но была не в силах отвести взгляд, когда барон не удержал равновесия и опрокинулся назад. Он с такой силой ударился о деревянные перила веранды, что те проломились, и барон полетел вниз, на твердую землю перед чайным домом, прямо у кромки воды реки Камо.

Я бросилась к перилам и посмотрела вниз. Света было еще достаточно, и я увидела барона, лежащего на боку на усеянном галькой берегу. Череп его был размозжен, одна рука неловко подвернута под туловище. При падении меч с коротким лезвием вспорол ему живот. Другая рука сжимала рукоять второго меча, с длинным лезвием, кончик которого отломился.

Будто бы магическое заклинание в одно мгновение рассеялось.

Я плотнее запахнула на себе кимоно. Хотя воздух был жарким и напоенным влагой, на небе появились холодные дождевые тучи, клубившиеся точно темный дым или лепестки черного цветка. На нас опускались сумерки. Я заставила себя поднять глаза от ужасающей сцены на речном берегу.

- Все кончено, Кэтлин, - сказал Рид.

Я не осознала, что он стоит рядом со мной, обнимая меня рукой за плечи. Я вцепилась в его пальцы, чтобы удержать их. Они оказались липкими от крови.

- Ты ранен! - наконец обретя дар речи, воскликнула я. Голос мой был не громче шепота.

Он вымученно улыбнулся:

- Это пустяки. Единственное, что имеет значение для меня, - это то, что с тобой все в порядке. - Затем, будто решив, что сказал лишнее, он коснулся рукой моей щеки, оставляя на белом макияже тонкий красный след. - Побудь здесь. Мне нужно завершить дела с бароном.

- Рид-сан, ты же не думаешь, что он все еще жив?

- Нет, не думаю. Но если же это не так, я не позволю ему истечь кровью до смерти, каким бы зверем он ни был.

Понимая, что он прав, и не зная, что еще добавить, я позволила Риду уйти. Не думая о собственной безопасности, он спустился вниз по длинному канату, свисающему сбоку чайного дома. Канатом этим туманными ночами воспользовалось множество мужчин, возвращающихся после любовного свидания с гейшами. Теперь же по нему спускался гайджин, победивший самурая и спасший жизнь гейши.

Я безмерно сожалела, что не сумела предотвратить действия барона - он касался лона моей сестры-гейши Марико, ей пришлось пройти через унижение и раскрыться перед ним.

Как бы то ни было, маленькая майко была готова на все, чтобы защитить не только меня, но и секреты мира гейш. Как же я этого раньше не понимала? Марико являлась истинным воплощением гейши. Она была художницей, превратившейся в свое собственное творение, идеальной во всех смыслах согласно правилам, установленным традицией, и не позволяющей своей личности встать на пути у искусства.

Эта тайна совершенно обескуражила меня, чего я пока была признать не готова.

Я посмотрела вниз на безвольное тело барона, лежащее в неестественной позе на берегу реки, а потом отвела взгляд, но не раньше, чем Рид подал мне знак, что барон мертв.

Я никак не могла осознать нахлынувшего на меня облегчения. Мозг мой отказывался принимать его, как и глубинное понимание того, что именно я повинна в смерти барона.

Совсем иная мысль согревала мне душу. Хотя ритуал дефлорации был проведен с меньшей грацией и артистичностью, чем того требовал обычай, я была очень довольна тем, что барон Тонда больше не сможет лишить невинности еще какую-нибудь девушку, прикрываясь этим ужасным устаревшим ритуалом, модифицируя его для того лишь, чтобы удовлетворить собственный сексуальный аппетит.

Склонив голову, я стала молиться, чтобы боги благосклонно отнеслись к тому, что случилось сегодня в Чайном доме Оглядывающегося дерева. На щеку мне скатилась слеза, смывающая кровавый след и очищающая душу.

- Огонь потушен, - раздался за моей спиной голос Марико. От слов ее на терзающий меня страх повеяло ветром надежды.

Зловонный дым из чайного дома стелился по берегу реки. Он смешивался с запахом масла для жарки и ароматом жасмина, исходящим от женщин, ищущих удовольствий в домах гейш в Понто-Чо. От этого сильного запаха у меня закружилась голова.

Развернувшись, я заключила свою сестру-гейшу в объятия.

- Ты не ранена, Марико-сан?

Она покачала головой:

- Нет, но трясусь, точно осиновый лист на ветру. Барон Тонда-сама… - Голос ее дрожал, отказываясь произнести страшное слово.

- Да, Марико-сан, он мертв. Рид-сан ранил его в ногу, он перевалился через ограждение и упал на берег реки, приземлившись прямо на свой меч.

- Подходящая смерть для такого злобного человека, - не выражая никаких эмоций, отозвалась она, что было ей свойственно, хотя я почувствовала в Марико бурлящее отвращение к мужчине, который унизил ее в столь распутной манере.

Гнев и отвращение к этому человеку кипели и во мне, и я была не в силах сдержать их.

- Как бы я хотела иметь возможность ударить барона коленом в пах и…

Бом. Бом.

- Пожарный колокол! - вскричала Марико, хватая меня за руку. - Ночные сторожа с лестницами и ручными насосами будут здесь в любую минуту.

- Они увидят барона, лежащего у кромки воды, и… Рида-сан, - закончила я, чувствуя, как сердце мое вновь порабощает паника, на этот раз совсем иного рода.

Я посмотрела вниз и увидела гайджина, который оттаскивал безжизненное тело барона подальше от воды, не подозревая, в какой опасности оказался. Я не могла перестать думать о том, что пыталась сказать мне моя подруга, а сердце мое рвалось к мужчине, которого я любила.

Марико сказала:

- Они решат, что это Кантрелл-сан убил барона.

- Нужно предупредить его.

Когда я снова взглянула на широкий, открытый взгляду берег, где лежал барон, страх мой вернулся. Сердце мое охватил ужас, которого, как мне казалось, и в природе-то не существует. Рид-сан в опасности. Огромной опасности. Еще большей, чем если бы барон был жив. Он и понятия не имел, что девушка, ради которой он пересек океан, станет причиной его собственной смерти.

Думай. Думай. Как же его спасти?

Если бы я не была столь потрясена недавней битвой и попытками скрыть свои опасения от Марико и сумела сосредоточиться на том, что происходит вокруг меня, то поняла бы, что последней сцене этой страной драмы еще только предстоит быть сыгранной.

Глава 17

На протяжении ста восьми лет Чайный дом Оглядывающегося дерева существовал в волшебном мире, задрапированном шелком и расшитом золотыми иными. То был мир поблескивающий, точно серебряные шпильки для волос, в нем витал аромат жасмина и розовых лепестков, порхали бабочки, крылья которых напоминали рукава кимоно, а пчелы пили нектар нежных цветков сливы. Хрупкое деревце ивы трепетало на ветру.