Белокурая гейша

- Ты глупая девчонка. Неужели не знаешь, что это я управляю твоей судьбой?

Что он хочет этим сказать?

Слова барона привели меня в ужас, но я пока не доставала серебряный кинжал из складок своего пояса и молилась, чтобы мужество не покинуло меня, потому что иного способа разрешить ситуацию я не находила.

- Нынче ночью вы нарушили традицию, барон Тон-да-сама, - заявила я, стараясь придумать хоть что-то, чтобы смутить его. - Вам следует дождаться седьмой ночи, чтобы проникнуть в меня.

Продолжай говорить, продолжай говорить.

- Я не могу ждать семь ночей, моя красавица. Принц приказал мне вернуться в замок Каваями. - Поколебавшись, он добавил: - Но я уже послал ему весть, которую он давно ожидал услышать.

- Весть? О чем это вы говорите?

- Я сообщил своему даймё, что его сын отмщен, а белокурая девчонка мертва. - Он резко захлопнул веер. - Хотя мне еще только предстоит исполнить свою миссию.

Он знает. Он знает, кто я на самом деле.

- Я не понимаю, что вы имеете в виду, барон Тон-да-сама, - невинным голоском отозвалась я.

- Хватит с меня твоих притворств, Кимико-сан. От меня тебе не спрятаться, каким бы именем ты ни прикрывалась, - настаивал он. - На этот раз тебе не удастся избежать гнева принца.

Я скользнула рукой за свой пояс и сжала пальцами кинжал.

- Я вас предупредила, барон Тонда-сама. Теперь же я сделаю то, что должна. - С этими словами я выхватила серебряный клинок и, быстро разрезав им воздух, упала на колени и угрожающе приставила его к пенису барона, выглядывающему из гигиенической прорехи в штанах.

- Эээййй! - вскричал барон, хватая мою левую руку, с силой сжимая ее и вынуждая выпустить кинжал. Я не обратила внимания на пронзившую запястье резкую боль, когда он, рывком поставив на ноги, потащил меня, спотыкающуюся, за собой и бросил на ширму. Ширма закачалась, а я с криком приземлилась на татами, пребольно при этом ударившись.

Раздался визг Марико, затем я почувствовала жаркие руки барона у себя на плечах, когда он вцепился в меня, прижимая к полу. С проворством двоих мужчин сразу он шарил по моему телу, обхватывал груди, сжимал соски, щипал их, причиняя мне боль. В его прикосновениях не было ласки, они несли лишь боль. Он рывком задрал на мне кимоно и вцепился рукой в лобковые волосы, пытаясь просунуть пальцы в мое лоно. Я впилась в его ладонь зубами.

- Ты за это заплатишь! - Барон отдернул руку. - Я тебе покажу, как самурай берет женщину.

- Я никогда вам не поддамся, барон Тонда-сама…

- Кимико-сан, взгляни! - воскликнула Марико.

Тлеющая палочка благовоний выпускала в воздух струйку дыма, зовущую мой взгляд к двери, на бумажной поверхности которой внезапно появился человеческий силуэт, будто вестник ночи на полуденном небосклоне.

Кто же стоит в коридоре? Я прищурилась, молясь, чтобы то оказалась окасан, хотя мне было больно признать, что она ничего не сможет сделать, чтобы помочь мне. Барон заплатил за мою девственность, и теперь я была обязана молча согласиться с этим и принять его пенис, как хорошо обученная наложница.

Я слышала, как трещит шелк моего прозрачного кимоно, когда барон, навалившись на меня, раздирал его на кусочки, а затем стал дергать за мой пояс, стараясь сдернуть его и связать им мне руки. Он был слишком занят, чтобы замечать проступившие на моей коже красные отметины. Я выбросила руку вверх, стараясь сдернуть москитную сетку и обрушить ее на нас, но вес тела барона был слишком велик. Он буквально вжимал меня в шелковое лоно футона.

Я обязана ускользнуть от него. Он хочет изнасиловать меня, разрушить своей похотью, а потом убить. барона переполняло сексуальное желание, загрязняющее ароматный воздух комнаты своей плохо сдерживаемой страстью, намереваясь проникнуть в меня, как этот дым - в легкие.

- Но прежде чем я раздвину твой кустик весенней травы и полью его семенем своего пениса, - угрожающе произнес он, - я хочу увидеть…

Не успела я перевести дух или поднять руку, чтобы остановить его, как барон сдернул с моей головы парик и отбросил его прочь.

- …твои волосы!

- Нет! - вскричала я, охваченная клокочущим гневом, когда мои длинные светлые волосы рассыпались по плечам, скрывая соски, скрывая мою наготу. Но ничто не могло скрыть мой секрет.

- Эээййй! Я был прав, - молвил барон. Слова его сочились с языка подобно яду. - Ты ив самом деле белокурая гейша!

На глаза мне навернулись слезы, делая окружающий мир расплывчатым и искаженным, затем я услышала звук разрываемой бумаги на двери, будто бы кто-то проделал в ней отверстие, а затем располосовал сверху донизу. Я увидела мужчину, высокого мужчину, прорывающегося через рисовую бумагу двери.

Рид.

Он наставил длинный заостренный самурайский клинок на барона.

Где он его взял?

- Прочь от нее, ты, мерзкий трус…

Рид кричал по-английски, но барон отлично понял, что ему говорят. Он выхватил свой длинный меч.

- Убирайся отсюда! - рявкнул он, угрожая гайджину оружием. - Это не твое дело.

- Ошибаешься. Эта девушка - очень даже мое дело.

Я тяжело дышала, сердце мое колотилось, а зрение прояснилось, когда барон схватил меня за волосы и рывком поднял на ноги. Он удерживал меня, заламывая мне руку и причиняя боль своей хваткой. Мужчины продолжали кричать друг на друга по-английски.

- Я заплатил за нее большую сумму, - сказал барон, - и не тебе, варвару, останавливать меня. Я возьму то, что принадлежит мне, а потом перережу ей горло. Ты же можешь наблюдать.

- Не раньше, чем я выпущу тебе кишки этим мечом.

Я в ужасе наблюдала за тем, как Рид сделал выпад вперед, на барона, отбросившего меня прочь. Прежде чем я сумела увидеть, что стало с Ридом, - в ушах у меня раздавался отзвук перекрещивающихся стальных клинков, - тяжелая хлопковая москитная сетка вспыхнула от горящей ароматической палочки и загорелась.

Подняв голову, я увидела, как лопаются веревки, удерживающие сетку в подвешенном состоянии, и она падает на татами недалеко от того места, где лежала Марико. Я закричала. Моя сестра-гейша никак не могла поверить в происходящее. Напуганная, она вскочила:

- Кимико-сан!

- Помоги мне сбить огонь, Марико-сан!

Я схватила футон, и вдвоем с Марико мы попытались загасить пламя, но оно распространялось. Все происходило слишком быстро. Столб огня искрился фиолетовыми, голубыми и коричневыми крапинками, был изрезан тенями. Мы отскочили назад, когда огонь поглотил остатки зеленой москитной сетки. Я подняла голову. Деревянные перегородки чайного дома дугами уходили вверх, будто стремясь избежать золотисто-красных языков пламени, тянущихся к ним, точно лапы демонов.

Коридор и лестничную клетку наводнили кричащие женщины - кто-то молился богам, кто-то плакал, сыпал проклятиями, звал нас. Вокруг творился сущий хаос, а мы с Марико пытались сбить пламя с остатков москитной сетки. Насколько я могла судить, именно ее возгорание являлось причиной большинства пожаров, когда уничтожались целые кварталы деревянных зданий с крытыми соломой крышами, - для нас это было делом вполне привычным. Было достаточно искры из лампы или жаровни…

…Дым сгущался. Трещало дерево. Но мы были вне опасности, так как огонь удалось сбить. Запыхавшись и утирая пот с лица, я поискала глазами гайджина. На лицах барона и Рида плясали желтые отблески. Они продолжали сражаться, а за их спинами на серой бумажной двери, ведущей на веранду, сплетались их тени, разыгрывая поединок не на жизнь, а на смерть.

Забившись в угол, я наблюдала за сражающимися древним оружием мужчинами. Когда мечи их встречались, от стальных клинков отскакивали синеватые искры. Тела их окутывал сизый туман. Я позвала гайджина, но Рид с бароном не прекратили схватку. К моему ужасу, они продолжали вести бескомпромиссную битву на сверкающих мечах.

- Ты хорошо сражаешься, - прорычал барон, - для варвара.