Между ангелом и бесом

— Чудно как-то,— улыбнулся Бенедикт,— зачем их столько понадобилось?

— Не знаю.— Зеленая царевна пожала плечика­ми.— Они с военных времен остались, а зачем их вырыли — не помню. Я тогда маленькая была.

—  Маленькая? — воскликнул Самсон и повернул к лягушке перекошенное лицо.— Сколько же тебе лет, девушка?

— Семьсот будет в этом году,— добила жениха Кваква и скромно потупила глазки.

Тот замолчал, переваривая поступившую инфор­мацию.

— И когда же эти мутные колодцы возникнут пред нашими очами? — Отшельник приложил ладонь к бровям и всмотрелся в даль.

— Сейчас тропинка повернет, и вы увидите... ой!

Словно чертик из табакерки, на дорогу выскочил чумазый, давно не стриженный тролль и закричал:

— Братцы! Лови их! Окружай!!!

Страшилка засунул в рот грязные пальцы и сви­стнул. На дорогу высыпали его собратья. Ангел на­считал пятьдесят штук, но потом сбился — проводить учет и одновременно отбиваться было сложно.

Каждый из нападающих мог рассыпаться от хо­рошего шлепка, но вместе они представляли грозную силу.

Гуча, не желая убивать маленьких агрессоров, не стал вытаскивать меч. Он месил кулаками рожицы, пинал ногами мягкие толстые животы и краем глаза посматривал, как ведет себя в этой ситуации ангел — как-никак пацифист.

Бенедикт отбивался, но не забывал извиняться после каждого удара.

— Простите, пожалуйста! — шлеп-с!

— Извините! — бац!

— Вам не больно? — тра-ах!

Рядом с ним, спина к спине, стоял отшельник. Посох в руках Амината превратился в пропеллер, каждый конец которого зацеплял пару-тройку трол­лей, раскручивал их и откидывал в сторону. Уродцы крутились, словно на карусели, и, упав, отползали подальше, пошатываясь от головокружения.

Самсон старался ухватить кучку побольше. Он поднимал хулиганов, прижимал к широкой груди и отпускал. После таких тисков троллям ничего уже больше не требовалось.

Кваква управлялась лучше всех. Перепончатые ласты не останавливались ни на минуту. Звонкий шлепок — и очередной тролль отлетал на приличное расстояние.                                                         

Тролли накатывали волнами, но каждый раз путникам удавалось отбить атаку. Однако силы были неравны, нападающих было слишком много.   

Серая лавина накрыла собой маленький отряд. Друзей подхватили на руки, несмотря на яростное сопротивление, и перенесли к каменным оградкам, что окружали колодцы.                                        

На одном из таких ограждений сидела старая троллиха и горько рыдала, прижимая к груди малыша. Малыш тоже был троллем, но таким красивым что больше напоминал эльфа.

Тролличий ребенок хлопал длинными ресницами, морщил изящно загнутый носик и тоже готовился зареветь, хотя и не понимал зачем.

— Ой, да за что же такое наказание на мою старую голову-у-у,— вопила меж тем старуха, выдирая пучки грязных волос из давно не чесанной шевелюры,— Ой, да за что же невинное дитя так перекосило-то....

Пленников тем временем поставили на ноги и попросили не устраивать скандалов.

— Это мы устроили?!— возмутился отшельник.— Налетели, отметелили, а мы скандалисты получа­ется??

Старая тролличья самка перестала выть и шумно высморкалась. Малыш сполз с колен и, радостно воркуя, поковылял к рослому троллю, вожаку стаи. По совместительству тот был еще и папой обезоб­раженного... или облагороженного тролленыша.

Вожак поднял малыша, взглянул на него — и все заметили, как лицо любящего родителя перекосило от отвращения, потом на нем отразилось глубокое чувство вины, и он крепко прижал сына к бочкообразной груди.

— Беда у нас,— рыкнул здоровяк,— помощь нужна!

— Попросили бы помощи спокойно, без мордобоя!

— Тебе, старик, легко говорить, ты вон какой весь благообразный,— тролль поставил малыша на землю, — а нам по рангу не положено. Мы кто? Тролли, а значит — вредители, а ты говоришь — просить. Нам только гадости делать просто, а вот просить сложно. Ну очень сложно!

— Да что у вас стряслось-то? — не выдержал черт.

Он глазами пересчитал подопечных — все были месте, это вызвало вздох облегчения.

— Вот что стряслось! — взвизгнула старуха, поднимая малыша над толпой.

— Какой красивый ребенок, — как всегда не по­думав, сказал ангел. Тролли возмущенно загомонили, а старуха опять заголосила, причитая и подвывая:

— Что с ребенком сделали! Такой страшненький был! Посмотришь, бывало, на него и умиляешься, а теперь глаза б мои не смотрели-и-и!

— Почему?                                                   

Вся орда троллей одновременно загомонила, объ­ясняя ангелу причину. Ор стоял такой, что у черта заложило уши. Пора было брать командование в свои руки, иначе они могли потерять много времени, вы­слушивая тысячи версий происшедшего.

— Молчать!!! — рявкнул он и ткнул пальцем в грудь здоровяка: — Говори ты один!

— А что тут говорить? Мы — народ ночной. Ночью работаем — гадости разные делаем   пакостим помаленьку, подличаем, а днем спим. В этих вот колодцах.

— Вода не мешает?

— Что ты старик, говоришь? Да воды в них испокон веку ее было. Только в двух всего из сотни. В одном — мертвая, а в другом — живая. Там указатели есть. Дощечки такие с надписями — «эм» и «жо». Были.

— Чудеса! — Отшельник потеребил бороду и не доверчиво посмотрел на каменные оградки.— Я думал, что это все сказки, про водичку-то, а оно вон как!

— Если бы сказки,— всхлипнула троллиха.— Кто-то сегодня ночью убрал указатели. Я пораньше вер­нулась, ребенка спать уложить, гляжу — водица в колодце плещется. Едва дитя не утопила.

— Не утопила же,— утешил ее Бенедикт.

— Да лучше бы ему утопнуть, чем с таким личиком перед троллями показаться! Стыд-то какой!!!

Тут инициативу в разговоре перехватил рослый тролль. Он встал на цыпочки, дотянулся рукой до плеча черта и, доверительно глядя ему в глаза, с трудом выдавил:

— Только вы можете нам помочь.

— Да запросто! — весело рассмеялся Самсон. Он, наверное, в силу своего воровского прошлого мыслил нестандартно и быстро нашел решение проблемы.— Если в живой воде ребенок похорошел, то суньте его в мертвую — пострашнеет.

— Ее найти сначала надо,— ответил вожак ночных вредителей.— Колодцев вон сколько — в какой су­нуть?

— Так и вас вон сколько! — не унимался находчивый вор. — Если все мутные, то с вами ничего не случится! Берете тролля и макаете — где похорошел, там и живая вода.

— А мертвая?

— Тоже просто — берете того, кто похорошеет, за ножки и снова макаете. В каком колодце пострашнеет — там и мертвая водица!

Вожак долго соображал, морщил лоб и почесывал затылок. Потом принял решение и кивнул:

— Начинайте!

Началось. Столпотворение. Друзья только диву дались бестолковости уродцев.

Сначала тролли кинулись к колодцам. Потом сдвигали тяжелые крышки, перегибались через край и… хорошели. Бежали к следующему, окунались — и тоже хорошели! В некоторые колодцы прыгали сразу по двое, по трое... Визг, крики, шум! Кто-то умудрился даже подраться за право первым залезть в колодец!

Результатом этого столпотворения стала толпа изумительно красивых, прямо-таки расписных трол­лей. Страшными остались только нянька и вожак, которые не принимали участия в поисках. Они смотрели на подчиненных вытаращенными от ужаса глазами.

Тролли стыдливо отворачивались. Они пытались прикрыть  прекрасные  лица точеными  пальцами изящных рук.

Старуха посмотрела на это безобразие, потом на свои крючковатые лапы и усмехнулась.

— А не так-то все просто, милок! — ехидно про­пела она, обращаясь к Самсону.— В какой колодец бы тролли ни заглянули — везде будет только водичка!                                                    

— Почему?!

— Да потому, что стоит только один раз потерять дорогу домой, и ты ее уже никогда больше не найдешь! Потерял дорогу — потерял дом! Поэтому нам и понадобились случайные прохожие — чтобы отыскать нужный колодец.

— Что ж ты сразу не сказала, карга старая!