Между ангелом и бесом

Она оседлала метлу и улетела, только сизый туман заклубился следом. Мужчины пожали плечами и про­должили подъем.

Туман сгущался. Его языки путались под ногами и мешали идти. Черт приказал держаться за руки, чтобы не потеряться. На лестнице, конечно, не за­блудишься, но кто его знает...

Туман стал еще плотнее — пробирались сквозь него, словно сквозь вату.

— Что это? — спросил ангел.

— Чужой мир это,— объяснил отшельник,— чу­жая магия. Раньше, пока заслонка стояла, текла то­лько маленькая струйка, а сейчас она превратилась в полноводную реку. А река эта столько всего несет, что наш мирок захлебнется.                          

Впереди показался свет.

— Пришли? — Черт вопросительно посмотрел на Амината.                                                          

— Думаешь, я знаю? — отозвался старик. — Я той стороны ни разу не был.                             

Свет становился все ярче и ярче, пока туман всем не пропал. Компания вышла на лестничную площадку.

— Вот те раз! — изумленно воскликнул Самсон. — Мы что же, не поднимались никуда? Это же твоя башня, Аминат!

И точно — вокруг были те же заросшие паутиной стены, ряды сундуков, ларцов и шкатулок вдоль них. Тот же мозаичный замусоренный пол со следами их же недавнего пребывания.

Ангел нагнулся и подобрал с пода длинный чулок с полями и пушистым помпоном.

— О, вторая шапка-невидимка,— удивился он.

— Надо же,— в тон ему сказал отшельник,— вто­рой нашелся! Гризелла все ворчала, что я добром раскидываюсь, носки теряю!

— Ты что же, это на ноги надевал? — снова изу­мился Самсон.

— А куда надо было, на голову, что ли? — Про­ворчал отшельник.

— Действительно, куда еще можно надеть шап­ку-невидимку,— хохотнул Гуча,— только на ноги! Ладно, ребята, пришли. Теперь надо выйти отсюда. Раз эта башня — близнец твоей, Аминат, то ты и покажешь, где дверь.

— А что тут показывать — двери нет, все руки не доходили навесить,— ответил отшельник и кивнул на дырку в стене, сквозь которую, собственно, и прорывался голубой свет.

Чужой мир встретил их чужим солнцем. Не тепленькое желтое светило, а огромный белый шар висел над горизонтом. На фоне небесной синевы был виден силуэт летящей на метле ведьмы.     

Отшельник приложил ладонь к глазам, присмот­ра и поежился.

— Жутковато, конечно, но если Гризелла здесь чувствует себя как дома, то нам тоже ничего не угрожает... кроме нее...

— Имеются у кого-нибудь соображения, в какую сторону нам идти? — поинтересовался черт.

— А за Гризеллой и пойдем,— предложил ангел махнул рукой в сторону солнца.

— А ты оглянись,— усмехнулся отшельник.

Ангел повертел головой и охнул — в этом мире было четыре солнца, и на всех была видна фигурка летящей ведьмы.

— Интересный   оптический   эффект, — пробормотал он.

— Кстати, о птичках. — Рыжий похлопал себя по многочисленным карманам, нашел нужный и достал лук и стрелы. Лук был обыкновенный, со старой, потрепанной тетивой, а стрелы — золотые, сверкающие.

— Во шнырь! — изумился Аминат, узнав давно позабытую вещь. — Когда только успел стащить. Я эту игрушку лет сто не видел. Помню, отец мне его давал один раз, а вот зачем — забыл.

— А почему сразу стащил? — фальшиво возму­тился вор. — Может же так быть, что мне его подарили?

— Конечно, покойный папаша старика Амината тебя встретил и подарил,— съязвил черт. — Для какого дела ты его применял?                          

— А кто его знает,— отмахнулся отшельник. — Для важного, наверное.                                        

— Убираться надо отсюда,— вмешался в разговор ангел,— жутковато здесь как-то! Выкладывай, что придумал Самсон, а то чует мое сердце, что ноги уносить придется!

— А то и придумал, что пущу стрелу. В какую сторону она полетит, в ту и направимся.

— Голова у тебя варит что надо,— похвалил парня старик.— За этим лук и использовался. Как сейчас помню — дал мне отец и говорит: «Куда стрела по летит, туда и иди, там ты найдешь то, что тебе нужно».

— И что, нашел? — полюбопытствовал Самсон натягивая тетиву.

— Нашел,— вздохнул отшельник.— Душа у меня помню, против была, но нашел, а вот что — не по­мню. Вроде бы как судьбу свою...

— Знакомая история.— Гуча почесал затылок. — Ангелок, ты случайно фольклором не занимался?

— Почему случайно? Я его целенаправленно изу­чал.

— Что случится после того, как молодец выстре­лит из лука?

— Он должен жениться на той, которая его стрелу нашла! — Ангел посмотрел на Самсона — тот натя­нул тетиву до предела и готовился выстрелить.— Стой, не стреляй!!!

— Ой! — Вор вздрогнул и отпустил тетиву. Стрела сверкнула в небе золотой змейкой и исчезла, упав куда-то за горизонт.

— Ну вот, опять помог,— вздохнул отшельник.— Теперь парню придется жениться, и если это будет девица, то я съем собственный носок!

Самсон побледнел, в недоумении хлопнул рыжими ресницами и спросил:

— А кто еще, как не девица?

— А не знаю.— Отшельник грустно усмехнулся и посмотрел по сторонам.— Мы в чужом мире, дружок, а значит, твоя нареченная здесь может оказаться кем угодно. О, вспомнил! После того как я выстрелил, кстати, тоже под руку крикнули, так вот, после этого не пришлось жениться на Гризелле. Ее и искать долго не пришлось — метрах в двадцати призем­лилась. Точнее — потерпела крушение.

— Как «боинг»,— засмеялся черт.

— Ага, боинг тоже был знатный,— кивнул отшельник.— Она такую потасовку устроила — досталось и мне, и папе, и дедушке, и тому, кто под руку крикнул.

— Ничего себе я влип.— Самсон понурил голову и с тоской взглянул туда, куда полетела стрела.

— Вот тебе и ничего. — Отшельник сочувственно похлопал парня по плечу. — Я до сих пор не моту понять, какая нелегкая сто лет назад меня в ту кла­довку занесла, где этот лук со стрелами пылился. Судьба, наверное...

— Эх! — Вор в сердцах сплюнул и отвесил ангелу оплеуху.

— За что? — возмутился тот.

— За мой будущий неудачный брак, — ответил Самсон, подобрал вещички и быстрым шагом на­правился в сторону, противоположную той, где его эта самая судьба ждала.

— Тебе не туда, — начал было Аминат, но, видя, что остальные направились следом, махнул рукой и пристроился   в   хвосте   отряда.— Молодые, непослушные, все по-своему делаете, а от судьбы, знаете, не убежишь!                                        

— От судьбы, может, и нет, а вот от женитьбы я убегу. — Рыжий бесшабашно рассмеялся.

На душе у всех как-то сразу стало легче, смех снял напряжение.

Компания подошла к изуродованному недавней бурей лесу. Вековые деревья были изломаны, словно тонкие прутки. Их разлапистые корни торчали из земли, норовя схватить путников. Колючие кусты цеплялись за одежду, а где-то в глубине что-то стучало и хлопало.

Чех дальше они шли, тем мрачнее становился лес. Снова наполз туман, разостлался, ковром поверх травы и скрыл неприметную тропинку, но отшель­ник, обогнав всех, уверенно шагал вперед, будто знал здесь каждый кустик. Казалось, он уроженец этих мест — так уверенно уклонялся старик от колючих кустов и обходил вывороченные из земли корневища деревьев.

Остальные старались ступать по его следам. То­лько Бенедикт норовил сойти с тропинки и посмот­реть, что там такое стучит и шлепает, но бдительный черт сразу же возвращал его в строй.

К обеду вышли на небольшую полянку со стран­ным пнем а центре.

— Ух ты, какой красавец! — в восторге воскликнул ангел и ринулся понюхать сиреневый цветок, напоминавший но форме собачью головку. Цветок покачивался на длинном стебле и источал дурманящий аромат.

— Стой, дурень! — воскликнул отшельник и успел схватить Бенедикта за шиворот до того, как тот ткнулся носом в распахнутый щеточный зев.— Ты что, это же собачья радость! У тебя есть запасной нос или  тебе этот надоел? Откусит же!

—Странное название,— промямлил побледневший Бенедикт.

— Ничего странного, потому как наипервейшая собачья радость состоит в том, чтобы укусить лю­бопытного зеваку за пятку. А если этот болван нос подставит, то любой пес от умиления описается. Я как-то в этот цветочек посохом ткнул, так поганец до самых пальцев деревяшку отжевал. А дерево-то не простое было, из заморского железного дуба точил. А ты нюхать собрался!