On the Old Road (СИ)

— Чья б корова мычала! — абордажник прикрыл лидера собой, и это спасло бородатому крикуну его не-жизнь. — Лежали бы себе мирно на дне!

Рейнальд не успевал обернуться — окрик Одри прилетел одновременно с якорем, вновь накрывшим рыцаря солёной глубиной.

Только теперь в ней не было тишины.

”Почувствуй, как мы умирали!”

Он беззвучно захрипел, попытался затаить дыхание.

”Слышишь этот ужас обречённых?”

Он слышал. Слышал эти мёртвые голоса, чувствовал, как обессиливает под гнётом жуткого безмолвия без вздоха. Как погружается всё глубже, к ним, в ледяной мрак…

”И ты хочешь, чтобы живые этого не знали?!”

”ДА!” — ярость выжгла липкие щупальца страха, ослепила, вызверила душу.

Цепи ослабли.

И опали — даря доступ к драгоценному воздуху. На этот раз Рейнальд не упал.

Якорщик замер — и оказался раздавлен тяжёлой лапой Бигби. А рыцарь с рёвом бросился вперёд, к оставшемуся почти в одиночестве капитану, почти добитому, дымящемуся от попаданий Джунии. Зычные крики мертвеца уже никого не могли призвать, а Рейнальд был слишком близко…

Половину бородатого черепа снесло точным выстрелом, сорвав потрёпанную шляпу. Ровно в тот миг, когда рыцарь был готов опустить клеймор на этот самый череп.

Рейнальд медленно, “со скрипом” повернул голову к довольно убиравшему пистолет разбойнику.

— ДИСМАС, БЛЯТЬ!

========== 16. ==========

В итоге почти весь обратный путь рыцаря нещадно трясло от холода. Он и так-то с самой первой своей смерти отличался неприятной мерзлявостью, а уж теперь, промокший до исподнего как заправский утопленник — что, собственно, почти так и было — оглашал тишину большей части дороги с трудом сдерживаемым лязгом зубов. И злорадно посматривал на Дисмаса, который нет-нет, да тоже вздрагивал, зябко ёжась.

— Рей, кому ты отвечал тогда? — тихо поинтересовался Бигби, когда рыцарь отстучал очередную дробь.

— К-как кому, — тот шмыгнул и повернул голову. — Эти мертвяки же трепались постоянн-но.

Повисшая тишина не сразу, но заставила Рейнальда опять оглядеть повернувшихся к нему спутников. Даже Дисмас странно смотрел, не говоря о побледневшей Джунии.

— Что?

— Рей, — осторожно произнесла Одри. — Мертвецы ничего не говорили. Они только хрипели и выли.

Рейнальд моргнул и порадовался, что шлем скрывает лицо. И пожал плечами. А что он мог сказать? Так глупо подставиться…

— Как же я рад, что не попал под тот якорь, — голос разбойника нежданно сбил нараставшее было напряжение и подарил удобное оправдание Рейнальду, поскольку вопросов больше ни у кого не было.

В долгу оставил, гад.

— Это что ещё за внезапная доброта? — подозрительно поинтересовался рыцарь, когда в ответ на разрешение войти в комнатушку просочился Дисмас. Да не просто, а со знакомыми бутылками.

Тот невозмутимо плотно прикрыл за собой дверь и смерил нечитаемым взглядом рыцаря, замотавшегося в колючие шерстяные одеяла до носа. Впрочем, сам разбойник тоже выглядел живописно: торчащие во все стороны волосы на макушке, на плечах такое же одеяло, бесславно висящее на угловатой фигуре, отчего та казалась ещё выше и тоньше.

Ответить же он соизволил только когда выставил бутылки на тумбочку при койке и нагло уселся на единственный стул:

— Мне пока что везёт, но это рано или поздно кончится. Так что мне нужен кто-то, кто прикроет задницу в случае чего.

— Ага, — Рейнальд выпростал руки из-под одеял и занялся первой бутылкой. — А для этого тебе нужен должник.

— Схватываешь на лету, — Дисмас отсалютовал своей, уже откупоренной.

— Раз такое дело, хочу знать, чем ещё ты у нас такой особенный, — рыцарь с удовольствием втянул запах уже знакомой бормотухи. — Разорим мы запасы мужика такими темпами…

Дисмас молчал долго.

— Помнишь, что было перед выстрелом пушки?

Рейнальд непонимающе посмотрел на разбойника. Сам-то он предпочёл бы забыть об очередной смерти, но, к сожалению или счастью, память пока радовала завидной крепостью. И подбросила странное.

— Ну, мне показалось, что я услышал рёв…

— Не показалось.

— О как.

Они выпили. Ядрёный алкоголь начинал согревать, и рыцарь устроился поудобнее, глядя на флегматично потягивающего выпивку Дисмаса, вольготно закинувшего ногу на ногу. С этим его неизменным до оскомины взглядом.

— Ещё одно проявление твоей крови?

— Угу.

— Давно?

— Весьма.

— Контролируешь?

Разбойник посмотрел на Рейнальда как на идиота. И демонстративно промолчал. Значит, это на уровне пиромантии самого рыцаря — до поры не нужно, но если припрёт… нда. Только за святой силой не спрячешься.

— Попадёмся оба — станем как Бигби с его собратом.

Дисмас перханул смешком и оскалился.

— Ты уверен?

Рейнальд качнул головой и хохотнул.

— И то верно. Но не боишься, что нас сейчас могут подслушать?

— Вилья предупредит.

— Э…

Дисмас почти весело хмыкнул.

— Нет, у меня просто хороший слух.

Это было забавно. Никто из них не питал иллюзий касательно друг друга, однако — а может как раз поэтому? — стало как-то спокойнее. Честная выгода всегда надёжна.

— Значит, прикрываем друг другу задницы?

— Угу.

— Звучит прекрасно.

— Рад, что ты оценил.

Содержимое бутылки кончилось как-то быстро, но зато Рейнальд практически согрелся, да и Дисмас выглядел довольным, сыто щурясь. На тумбочке осталось ещё две бутылки.

— Ну что, за жизнь?

Разбойник лениво поднял руку, посмотрев на выпивку на просвет.

— Мертвец, пьющий за жизнь…

— А в морду?

— Ладно, ладно, — Дисмас снова ухмыльнулся, правда как-то странно. — За жизнь.

Наутро, вернее, “на день” — в комнатке не оказалось никого постороннего, кроме разве что тяжёлого духа перегара и пустых бутылок. И отвратительно бодрый разбойник, попавшийся навстречу мучимому жаждой Рейнальду, с фальшивым сочувствием оскалился. Скотина.

***

Дисмас уже не мог с точностью сказать, сколько времени он провёл здесь, в этом гиблом захолустье. Полгода? Год? За это время произошло так много…

Он потрепал завилявшую хвостом Вилью меж ушей. Волкодавица привязалась к нему окончательно, да и, чего греха таить, сам он тоже успел изрядно прикипеть к ней. Заново научился ухаживать, заботиться о ком-то кроме себя — и теперь пожинал в ответ удивительное чувство: его кто-то ждёт.

— Твоя?

Разбойник поднял голову. На него неприязненно смотрели двое — с почти такими же волкодавами.

— С кем имею честь?

Вилья глухо заворчала, и чужие псы встрепенулись.

— Такие как ты честь и правда только имеют, — темноволосый мужчина с аккуратной бородкой смерил расслабленного Дисмаса почти уничижительным взглядом. Тот в ответ ухмыльнулся, оценив игру слов, и продолжил молчать, выжидающе глядя на явно новоприбывших. Таких самоуверенных, таких убеждённых в своих правах.

— Так чья это собака?

— Я обязан отвечать? — выгнул бровь разбойник. — Вы так и не представились.

— Дариан, — бросил второй псарь, положив руку на плечо товарищу. — А это Грегор.

— Дисмас. Теперь моя.

Названный Грегором подобрался.

— “Теперь”?

— Прежний хозяин погиб, — пояснил разбойник. — А она почему-то выбрала меня.

— Ложь!

Вилья прижала уши и заворчала громче, заставив псарей переглянуться.

— Тише, девочка, — Дисмас провёл ладонью по загривку волкодавицы. Ворчание и правда стихло — правда не до конца.

— Как погиб её хозяин? — опередив Грегора, спросил Дариан, тоже погладив своего волкодава.