Холм демонов

При этом опуская яблоко в карман пиджака, а куриную ножку за пазуху.

Мешковский попытался облобызать Светика, но тот мягко уклонился, и хозяин попал рукой в винегрет. Светик аккуратно извлек руку Сашульчика из тарелки, аккуратно же облизал пальцы и снова погрузился в процесс забрасывания еды в рот и карманы. Тогда Мешковский просто поцеловал его в макушку и перенес свое внимание на проигрыватель. А комната тем временем наполнялась людьми, возникавшими, казалось бы, из ниоткуда. Кто-то уже шурудил в холодильнике, деловито гремя банками. А кто-то рылся в шкафу, выкидывая прямо на пол цветастые галстуки Мешковского. Сам же хозяин наконец запустил добитую радиолу, и по квартире понеслись истерические вопли Пугачевой: "...все могут короли...я так хочу, чтобы лето не...как айсберг в океане...какой был полковник!"

Дубов, стараясь не привлекать к себе внимания, двинулся к дверям, но там он столкнулся с господином Светиком, который вальяжно выплывал вон, нагруженный провизией, как испанский галион золотом. Сыщик деликатно посторонился, и худосочный обжора хрюкнул ему дружелюбно. Хотя, может, это была просто отрыжка? А Сашульчик уже танцевал, завернувшись в простыню. "...и будешь ты летать с одним крылом..." Василий хотел сказать "до свидания", но, здраво подумав, предпочел удалиться без прощаний. От греха подальше...

***

В кислоярском угро было людно и шумно, как на вокзале. Дубов, бросив дежурному: "Я к Столбовому", окунулся в облака табачного дыма и непрерывный гомон. Добрый день, привет, здрасьте - неслось со всех сторон, но он упорно продвигался к цели. И в конце концов налетел на Столбового в дверях его кабинета.

- А, Василий Николаич, - виновато улыбнулся хозяин, - извините, спешу, спешу.

- Егор Трофимыч, - решительно преградил ему дорогу Дубов, - пару минут, не более!

Столбовой, скорбно потоптавшись на месте, развел руками - мол, что с тобой сделаешь - и вернулся в кабинет.

- В город приехала банда наемников, - с порога начал Дубов. - Они вооружены автоматами, правда, их цели мне пока не известны.

- Только чего нам не хватало, - грустно покачал головой Столбовой, - мы и так уже на ушах стоим из-за взрыва в храме кришнаитов. Очередного. Черти б их побрали.

- Ну так, может, это их работа? - сразу навострился Дубов. - Кстати, когда произошел взрыв, что за взрывчатка, есть ли свидетели?

- Рванули примерно час назад, - уже более деловито отвечал Столбовой, а со свидетелями нам повезло. Что, собственно, среди бела дня и немудрено.

Есть описания преступников, и мы в принципе знаем, кто это и на кого они работают. Может, и те, про кого вы говорите.

- Мои подопечные, - усмехнулся Дубов собственным словам, - бывшие местные омоновцы. Я думаю, все их физиономии есть в вашей картотеке. Они же у вас в розыске числятся.

- А, омоновцы, - протянул Столбовой. - Нет, во взрыве замешаны лимоновцы.

Политика, чтоб ей... А омоновцы - это не по нашей части.

- Как не по вашей? - опешил Дубов.

- А так, - спокойно отвечал Столбовой, - это дело в прокуратуре. У госпожи Анны Венедиктовны Кляксы. Знаешь ее? - Дубов горестно кивнул. Вот к ней и сходи. А нам и при желании некогда - надо со взрывниками разбираться. Сверху трясут. Политика, чтоб ей пусто было. Выборы на носу, и все такое. А сейчас извини, мне пора на доклад к начальству. - Столбовой торопливо пожал руку Дубова и, как бы извиняясь, снова добавил: Политика...

***

Анну Венедиктовну Кляксу Дубов лично не знал, но, судя по рассказам, она не была замарана ни в одном хорошем деле. Ну и внешность и характер вполне соответствовали ее странной фамилии. В поле зрения Василия эта мадам попала в свое время в связи с делом беглого прокурора Рейкина, который, переквалифицировавшись в уголовника, доставил много хлопот как милиции, так и лично Дубову. Дружба Рейкина и Кляксы была по-фрейдистски странной, так как беглый прокурор любил переодеваться в женские одежды и, похоже, не только маскировки для. А Анна Венедиктовна, в свою очередь, предпочитала мужские костюмы, курила гнусные папиросы и старалась говорить нарочито грубым "мужественным голосом". Так что об их дружбе можно было бы написать новомодный роман и издать его в каком-нибудь толстом интеллигентном журнале, не чуждающемся порнографии. Но проблема лишь в том, что Василию Дубову, человеку несколько консервативному в вопросах любви, претили как мужчины, корчащие из себя женщин, так и женщины, изображающие из себя мужчин. И мы разделяем его точку зрения. Так что оставим Рейкиным и Кляксам воспевать Рейкиных и Клякс.

В очередной раз за сегодняшний бесконечный день Дубову пришлось испытать шок. Мадам Клякса гордо восседала в своем кабинете на фоне красного знамени с серпом и молотом в белом круге.

- Это из вещдоков, - проскрипела она вместо приветствия.

Василию, конечно, доводилось видеть в кабинетах следователей всякие совершенно неожиданные вещи, изъятые у преступников, но никто еще не развешивал их аккуратно на стенке. Немного придя в себя, он быстро изложил суть дела, так как задерживаться в таком месте и в такой компании ему совершенно не хотелось. Притон Мешковского представлялся ему теперь просто детской песочницей, а музей баронессы - магазином игрушек.

- Кхе-кхе! - каркнула милейшая Анна Венедиктовна, не вынимая папиросы изо рта. - Омоновцы, говорите? Ха! Сейчас мы ими займемся.

Василий Николаевич вздохнул с некоторым облегчением. Но тут же насторожился.

- Извините, Анна Венедиктовна, - осторожно спросил он, - а что это вы пишете?

- Кхе-кхе, - глянула на Василия поверх очков очаровательная мадам Клякса.

- Повесточку товарищу Мешковскому. На ближайшую пятницу.

- И все? - с совершенно глупым лицом брякнул Дубов.

- Нет, почему же. Кхе-кхе, - ласково проскрежетала та в ответ. - Еще я напишу участковому, чтобы проверил факты. А еще разошлю циркуляр по райотделам и вытрезвителям.

- И вытрезвителям? - с отчаянием в голосе отозвался Дубов.

- Таков порядок, товарищ-щ-щ! - несколько повысила тон добрейшая Анна Венедиктовна. Видимо, ей показалось, что Василий над ней насмехается. - Мы здесь работаем, а не в бирюльки играем! А за донесение фактов вам спасибо.