Дети хлебных времен

поверхность, мимо которой они шли, сплошь и рядом пучилась нездоровыми вздутиями. На частых изломах легко просматривалась многослойная структура скального массива. Пожалуй, лучше других Согомак знал коварство подобного рельефа. Любое даже самое простенькое землетрясение колебало и расшатывало рыхлые склоны. Выветрившиеся слои начинали один за другим оползать, затирая неосторожных селян, смешивая привычные тропы и открывая каверны, ранее о которых никто не догадывался. Жители здешних мест шаткости своего положения обсуждать не любили, как не любили и заглядывать далеко вперед. Никто не рыл надежных пещер, не сооружал хижин. Ютились в тех же случайных кавернах, прикрытых случайными ветками, а от Вихрей и прочих невзгод прятались кто где, полагаясь на случай и провидение. Тесные катакомбы, простирающиеся в слоистых глубинах, защиту из себя представляли неважную. Бывало, те же Вихри лупили по горам совершенно вслепую, в крошево разбивая непрочные породы, выкашивая целые семьи поселенцев. Нищие, вконец опустившиеся пурги и тараки к подобным смертям относились с удивительным равнодушием. Цена жизни в этих местах скатывалась до абсолютно ничтожных величин. Раба или рабыню можно было купить за ковригу хлеба. Можно было и вовсе не проявлять щедрость, а, вооружившись палкой забрать тех же рабов силой. И никому из участников экспедиции даже в голову не пришло напроситься к кому-нибудь из хозяев в гости. Очень уж убогонькими выглядели местные лачужки - настолько убого, что даже хижина покойного Профессора представлялась сейчас роскошной резиденцией. Стоило им подняться чуть выше, как они оказались в плотном окружении малолетних попрошаек. Крохотные и грязные ребятишки путались под ногами, балабонили нескладную тарабарщину. Таращась на битком набитые сумки путешественников, они протягивали худые и грязные ладони, цепляли за одежду. В конце концов Беата не выдержала и подала самым маленьким несколько кусочков хлеба. Этого не следовало делать, но Согомак не успел ее предупредить. Хлеб исчез под утлыми одежонками, и уже через пару секунд, рыча и визжа, сборище нищих смешалось в единый безобразный ком. - Вон оно как! - Почесывая голое пузо, возле дерущихся остановился морщинистый старик. Позевывая, он безучастно глазел на кучу-малу, и было ясно, что подобное зрелище ему не в новинку. - Ишь, как стараются, голозадые! Скоро и у нас научатся грызть друг дружку. - Грызть? - А то как же! Если одни начали, почему другим нельзя? - Ты о чем это, дед? - Согомак прищурился. - Знамо, о чем. Это они поначалу только кусаются, а чуть подрастут и войдут во вкус. Про канибалов-то все наслышаны. Вот и эти мозгляки приохотятся. Как говорится, лиха беда начало. Проводнику подумалось, что страхолюдного дедулю имеет смысл порасспросить подробнее, и пока Рох, Жук и Сыч с руганью пытались разнять сцепившуюся детвору, проводник шагнул к старику поближе. - А что ты, отец, слышал про канибалов? - Да то и слышал, что жирует тут одна банда. Десятка три или четыре обормотов. Носятся по окрестностям,