Музыкальный Дом (СИ)

— Проводишь ее потом? А то мне нужно бежать наверх.

— Конечно, — снова кивнул парень и, проследив как Лоис ушла, повернулся к Эбигейл.

Все это время она не спускала с него глаз: до их прихода он выглядел задумчивым, поглощенным, теперь же он настороженно рассматривал ее. Ренди был милым, с пухлыми губами, большими голубыми глазами. Его чуткие пальцы лежали на пистолете с клеем.

— Эбигейл Хоббс. На самом деле временный агент, я все еще учусь в академии. Стажер, которому сильно повезло. Или не повезло, как посмотреть, — она улыбнулась, ожидая, пока Ренди снимет перчатки, чтобы медленно пожать ее руку в ответ.

Ледяные пальцы. Удивительно крепкое рукопожатие. Хм.

— Рендалл Тьер, младший научный сотрудник в отделе археологии. Повезло?

— Ну знаете, работа в поле, маньяки и убийцы. Не самое подходящее занятие, по мнению моей мамы. Она до сих пор думает, что мне стоило стать адвокатом.

Эбигейл намеренно выдавала личную информацию, чтобы парень расслабился. Чтобы он понял, что она на его стороне. Она должна выглядеть болтливой, молодой и неопытной.

— Оправдать ожидания родителей получается не всегда.

Казалось, он повторил за кем-то выученную фразу. Эбигейл убавила несколько вольт в улыбке, чтобы не выглядеть совсем уж фальшиво.

— Это точно. Я на самом деле очень надеюсь, что вы мне поможете в одном деле. Это касается «Зверя». Смотрели новости?

— Смотрел, — коротко ответил он.

— Наши эксперты выяснили, что, кто бы ни убил этих людей, он использовал зубы пещерного медведя и древнего волка.

— Зубы хищников для того и предназначены. Раздирать плоть, я имею в виду.

Против воли Эбигейл усмехнулась.

— С этим не поспоришь. Однако раздобыть, а тем более собрать зубы в правильном порядке не так просто. Мне сказали, что вы помогали со скелетами наверху, это правда?

— Помогал. Собирал и разбирал. Снова собирал.

— Их трудно достать?

— Во всем мире найдено более десяти тысяч экземпляров, так что да, трудно, но не так трудно, как может показаться.

Рендалл развернулся к ней полностью, и Эбигейл отметила это как первый шаг к успеху. Парень не выглядел особо болтливым и все же охотно отвечал на ее вопросы, продолжая ее рассматривать. В полутьме его глаза казались полностью черными.

— Та самая Хоббс? — внезапно спросил он.

Эбигейл понравилось, как он спросил ее в лоб, не расшаркиваясь вокруг новостей четырехлетней давности. Так что вместо того, чтобы сказать «это не твоего ума дело», как она отвечала всем в академии, она кивнула.

— Та самая.

Рендалл глубоко вздохнул, сцепив руки на коленях.

— Я знаю, что такое, когда тебя преследует прошлое. Приходится переезжать и начинать сначала.

— И оказывается, что прошлое все еще держит тебя за задницу.

Тьер ухмыльнулся уголком рта, и его взгляд потеплел.

— Без него мы бы не были теми, кто мы есть. Сильнее, чем раньше. Увереннее. Опаснее.

У нее появилось странное ощущение, и даже волоски встали дыбом. С виду не было ни одной причины нервничать: Рендалл вел себя спокойно, не юлил, не заикался, не пытался соврать, и все же интуиция подсказывала Эбигейл, что он не так прост. Не всякий бы выбрал изучение костей в его возрасте. Склонность к одиночеству. Успехи в научной отрасли. Возможно, психологическая травма?

— Мистер Тьер, вы когда-нибудь причиняли кому-нибудь боль?

— Мухи не обидел.

Могла ли она ошибаться?

— Если у меня возникнут еще вопросы, можно будет позвонить?

— Конечно.

Рендалл взял визитку и, не зная, что еще спросить, она поблагодарила его и попросила проводить ее на выход. Он тут же согласился, оставил халат на спинке стула и прошел с Эбигейл к лифту. Все это время ее не оставляло предчувствие, что что-то шло не так. Он выглядел… глупость какая. Будто ждал ее?

Стоило дверям закрыться, как Рендалл наклонился к ее волосам и глубоко вдохнул.

— Вы что, понюхали меня? — Эбигейл повернулась к парню, нахмурившись.

Тьер не смутился, скорее, он будто только и ждал, чтобы продолжить разговор.

— Доктор Лектер сказал, что вы придете.

— Доктор Лектер? — на автомате повторила Эбигейл, с ледяным ужасом осознавая, что пистолет за спиной, в Ренделле на двадцать килограммов больше, и, если правда то, что он подумала, он может разодрать ее голыми руками.

Его зрачки были расширены, он чувствовал ее страх и смотрел на нее, не мигая. Боже…

— Он сказал, что вы будете спрашивать про Зверя и пахнуть кровью.

В полной тишине гудела лифтовая шахта. Рендалл не спешил нападать, и Эбигейл продолжила:

— Что еще он сказал?

— Что если придет агент Кроуфорд, мне надо его убить.

— Джек вместе с профессором Арком наверху.

— Я понял, — Рендалл облизнул губы.

— Вы сказали, что и мухи не обидели, — напомнила ему Эбигейл, воспользовавшись моментом, чтобы успокоиться и взять себя в руки.

— Я сказал правду. То, что я сделал, к насекомым не имеет никакого отношения.

Они переглянулись, и, коротко и нервно рассмеявшись, Эбигейл покачала головой.

— Действительно, не поспоришь.

Двери лифта открылись, но никто из них двоих не спешил выйти и оставить свою спину открытой для удара.

— Откуда ты знаешь доктора Лектера? — она решила тоже не ходить вокруг да около.

— Я, — впервые Рендалл замялся, подыскивая слова, — был его пациентом некоторое время. Он помог мне справиться с кризисом.

— Доктор помогает многим.

— И тебе?

— И мне, — мрачно произнесла она. — Джек не успокоится, пока тебя не вычислит. Более того, если в твоем досье указано, что ты лечился у доктора Лектера, ты сразу попадешь под наблюдение ФБР.

— Я не собираюсь останавливаться, — упрямо ответил он, заклинив двери лифта носком ботинка.

— И не надо, — Эбигейл сделала шаг за пределы лифта и, решившись, обернулась. — Как насчет поохотиться вместе?

Прежде чем двери лифта снова закрылись, Зверь улыбнулся.

Щелк.

Открыв глаза, меньше всего Уилл ожидал увидеть, что все это время лежал в постели Ганнибала. Наверное, он не вышел на связь с агентами в нужное время, они нашли его в гардеробной без сознания и переложили на ближайшую кровать. Кто бы знал, что они сделали только хуже?

Слева лежала Алана, и он словно видел ее в первый раз. Она мирно спала с оголенным плечом, под простыней виднелась чуть темнеющая ложбинка между грудей, пальцы покоились на подушке. Дыхание размеренное, глубокое, лицо расслабленно, а покрывало медленно двигалось вверх и вниз в такт каждому вдоху и выдоху. Кожа бледная, как мрамор, только розоватые губы оживляли ее неподвижное лицо. Раньше он бы устыдился, что наблюдал за ней без спроса. Теперь же он снова уставился в потолок, безразличный к ее совершенной красоте.

Семь — магическое число. Седьмой день творения означал день покоя. Семь жертв. Семь окроплений кровью, семь церквей, семь звезд. Теперь он знает, что это не важно: что он Уилл Грэм и он в Балтиморе. Цепляться за свою личность больше нет смысла. А, может, ее никогда и не было. То, что сформировалось, родилось, а теперь дышало вместе с ним под этой крышей, было даже больше Уиллом Грэмом, чем раньше. Он медленно повернул голову в сторону, где лежал Ганнибал.

Тот ожидаемо не спал, и их взгляды встретились. Щеки Ганнибала были мокрыми от двух дорожек слез. Длинные ресницы слиплись, дыхание выверенное, глубокое, чтобы не разбудить Алану. Черные глаза с едва видимой светлой точкой в середине, губы чувственно приоткрыты. Тонкие синие венки на коже.

Ганнибал был там с ним, в Литве, в амбаре. Это был его сон. Горячее, томящееся чувство в груди, как от ожога тлеющим углем: ему было приятно видеть Уилла в своей постели, рядом, так близко, что можно коснуться рукой.

Только сейчас Уилл понял, что он тоже плакал во сне, беззвучно, без надрыва, переполнившись горем, и влага вышла сама собой. Смутившись, он вытер слезы тыльной стороной ладони. Ему не нужно было оправдываться, Ганнибал знал, что творилось у него в голове, как и Уилл знал, что тот впервые разделил прошлое с кем-то так полно и глубоко. Чувство насыщения было для него внове. Для них обоих.