Десять затяжек (СИ)

— Стоит тебе попробовать делать одно и то же пятьдесят раз, так всякая, даже самая интересная работа покажется нудной и рутинной. И нет здесь ничего интересного, — он вновь встал в полный рост и хмуро глянул на своего помощника. — А вырубил ты его славно — долго ещё не придёт в сознание, — усмешка, ленивый зевок и многозначительный взгляд, явно намекающий на то, чтобы Креймер прикрыл дверь.

— Вот всегда так… — слегка обиженно произнёс Чес и, насупившись, закрыл дверь. Он отошёл было всего лишь на метр, но щёлка приоткрылась, и шёпот возвестил ему:

— Это настолько скучно, что намного интереснее покажется сидеть в машине. Это я сказал не для того, чтобы тебя успокоить, а для того, чтобы ты поспешил спуститься и перепарковать машину, иначе у нас есть великолепная возможность пройтись пешком. Я думаю, два километра до дома после бессонной ночи не есть хорошая перспектива.

Чес прицокнул, закатил глаза, подошёл к двери ближе, заглянув в щёлку на надсмехающееся лицо Константина, и проговорил в ответ, почему-то также тихо:

— Почему ты не можешь обойтись без выбрасывания зеркала на улицу? Мне кажется, в скором времени я пропишусь в автомастерской как постоянный клиент… — он не смог скрыть раздражения, хотя вовсе его не испытывал, а это было так, из-за постоянных очередей на ремонт и довольно крупных сумм. Но и это на самом деле он уж давно простил Джону.

— Оу, неужели мой дорогой Чесси сердиться? — с каплей наигранной приторности и килограммом сарказма спросил он, потом негромко рассмеялся и закрыл дверь. Ещё долго слышался его смех оттуда, а Креймер не мог перестать смущаться от этого странного «Чесси», которое продолжительное время не могло выйти из его головы. Он плюнул, мысленно проклял дар Константина ловко подстебать и покинул квартиру, решив всё-таки, что тот предупредил его не просто так. Около входа в прихожую, рядом с дверью, преданно ожидала мать обуянного демоном, и, только повернулась ручка двери и Чес высунул голову, она сразу накинулась на него с расспросами. Он уверил её, что всё будет нормально, нужно только подождать, и скорее направился к лифтам. Пришлось опять преодолеть туеву кучу народа, где каждый считал своей обязанностью спросить Креймера о том, что происходит и насколько это опасно. По возможности ответив многим общими словами, таксист смог подобраться к лифту и всё же уехать. Опускаясь неспешно вниз, он опёрся спиной о стенку и, вдохнув-выдохнув, закрыл глаза. Что-то его всё-таки сегодня взбудоражило; румянец не спешил сходить с щёк; вы не представляете, сколько раз за всю жизнь Креймер проклял это своё наказание. Наверное, это была плата вперёд за какие-то его ещё несовершённые грехи. Только какие? И когда они должны совершиться? А может, уже совершились? Чес часто спрашивал себя об этом, но потом всё-таки начинал считать, что от таких мыслей можно свихнуться, потому и резко переключался на что-то другое.

Как только двери лифта раскрылись, он услыхал звонкий, переливчатый удар и мысленно попросил, чтобы это было не на его машину. Но, сколько спеши, не спеши, сколько ни старайся успеть вовремя, как много ни проси, карма есть карма; Креймер понял это остро, когда выбежал на улицу и увидал, что злосчастное зеркало приземлилось не иначе, как на его машину. Всё всмятку, даже спасать нечего. Этот раз оказался хуже предыдущих, Чес научился распознавать степень запущенности положения и происходящее сейчас оценил самим высшим баллом по своей шкале. Он выбежал из подъезда, всплеснул руками, крикнул «За что?» и без сил упал на колени. Он понял, что остался без машины, ибо собрать из этого жалкого шлепка металла нечто похожее на автомобиль было невозможно.

Но сокрушаться долго Креймер не стал и вскоре присел прямо на поребрик, со стороны поглядывая на машину и на до чёртиков удивлённые лица прохожих. Даже проезжавшая мимо полиция остановилась, на минуту вышла, поспрашивала прохожих, чья эта машина, и, не удовлетворившись, поехала обратно. Таким образом Чес просидел минут двадцать, а после очнулся от ладони, довольно мягкой опустившейся на его плечо. Он не мог не вздрогнуть и после снова обругал себя — уж слишком это было не по-мужски.

— Ну что, пройдёмся пешочком или предпочитаешь угнать машину? Лично в моём районе это возможно, хотя нам всё равно придётся идти и довольно долго, — Чес встал и, хмыкнув, улыбнулся.

— Пошли пешком, если ты не против. А с машиной сам разберусь, не беспокойся, — дружелюбно сказал он и пошёл вперёд, плечом слегка толкнув Джона, будто подгоняя его, но сделав это совсем нечаянно. Но Константин не поддался и даже не шелохнулся, а наоборот своим плечом притормозил Чеса и, нагнувшись к нему, тихо проговорил:

— Делаю одолжение… даже не знаю, по какой причине. Может быть, через неделю ты увидишь новую машину. А может, и не увидишь…

— Нет, я сам с этим разберусь, — твёрдо проговорил Креймер и продолжил движение вперёд. Уж чем-чем, а своими проблемами он не собирался обременять Джона. Развернувшись, он добавил: — Тебе же наверняка в скором времени нужна будет машина. Через неделю не подойдёт. К тому же, я сам виноват, что поставил её туда. Думаю, что даже можно было что-нибудь сделать с этими обломками, но надо посмотреть.

Константин обернулся в его сторону, растянул губы в ехидной усмешке и сделал шаг.

— Вот ты какой… нет, твой максимализм мне понятен. Однако мне не понадобится машина. В этом и вся загвоздка. Свою вину признавать не буду, со своей делай что хочешь, но от своих слов насчёт новой машины за мои деньги я не отказываюсь, — он зашагал вперёд по улице, оставив позади себя удивлённого Чеса. Тот пару раз моргнул, переварил всё это в мозгу, а после, догнав его, прямо сказал:

— Тогда и мне не будет нужна машина!.. если и тебе не нужна… — говорил, исподлобья смотря на него, Креймер, а после хмыкнул. Тот усмехнулся и покачал головой.

— Какая забавная преданность, — равнодушно и с долей иронии произнёс Константин и зашагал быстрее. Это было единственным ответом на его восклицание, далее последовала тишина; Чес не знал, как продолжить беседу и как воспринимать это молчание. Так-то он был сильно удивлён сказанным Джоном; впрочем, такое изумление от каких-то слов было не впервые. Однако в голове явно не укладывалось то, что сам Константин дарует ему машину; по крайней мере, Креймер не хотел с этим мириться и в любом случае решил, что откажется от ненужной, слишком неприемлемой для него помощи. Правда, всё это было только в мыслях — а так пойди, скажи это ему. Чес понимал, что плохо не уметь давать сопротивление, но отчего-то учиться этому за счёт Джона не хотелось — спасибо, уже кое-чему он научился у него, и это кое-что было отнюдь не хорошим.

Но порешив всё-таки на том, что потом сам восстановит машину, Чес, глянув на адрес улицы и запомнив его ещё раз, лениво поплёлся за ним. Улицы были пока пустынны, люди только-только начинали выползать из своих сонных нор, а дороги стали понемногу заполняться автомобилями с зевающими водителями. Креймер тоже не помнил, как сегодня вообще живым добрался до места встречи, ибо спал от силы часа три-четыре. И сейчас спать хотелось жутко. Или курить. Курить, наверное, больше. Креймер про себя горько усмехнулся и покачал головой: никогда бы в жизни он не подумал, что такие мысли для него действительно возможны. Хотя, вероятно, после встречи с Джоном вообще всякое возможно, пускай и самое нереальное. Только в определённой степени… что-то всё же оставалось в разряде фантастика. А вот что — Чес сформулировать не мог. По крайней мере, на трезвую голову.

— Ждёшь десятой затяжки как нечто особенного? — издевательство было в Константине всегда неизменно, это Креймер понял ещё давно, но до сих пор ему было как-то не по себе слышать это. Казалось, что это должно было пройти и освободить место доброте. Но, во-первых, с какой стати, а во-вторых, Джон и доброта уже по определению вещи несовместные.

— Почему я должен считать, что номер десять что-то значит? — как можно более равнодушно спросил Чес, даже удивившись довольно реалистично выдвинутой лжи в своём голосе — обыкновенно его враньё ощущалось с первого слова. Так повлиял Константин? Или что-то ещё?