Десять затяжек (СИ)

Креймер разогнал машину, лавируя между другими автомобилями, и даже видеокамеры всюду его не смущали — штрафы в его жизни были обычным делом. Он любил риск и экстрим, хотя и выглядел этаким хорошим мальчиком, соблюдающим все правила и законы. Резко завернув на уже, может, даже и родную улицу, Чес проехал пару домов и, не останавливаясь, на ходу припарковался, въехав в свободное место. Правда, пришлось внезапно остановиться, да так, что их нехило так дёрнуло в салоне, но зато они приехали на целых десять минут раньше, чем могли приехать обыкновенно.

— Хм. Довольно быстро. А как же штрафы за превышение скорости? — Креймер развернулся к Джону и усмехнулся.

— Я их через день получаю, так что не переживай. А в полиции я так вообще частый гость и всё по неправильному вождению, — говорил он, вытаскивая ключ; машина затихла. Когда уж они вышли из салона, Константин спросил:

— Не боишься, что могут лишить водительских прав? — связка ключей звякнула в его руке. — А то я останусь без водителя…

— Всё в порядке, я же говорю: не волнуйся…

— А я и не волнуюсь, — Джон, перед тем, как открыть дверь, строго, но вместе с тем иронически посмотрел на него, а потом мелко подмигнул, словно хотел в одну секунду опровергнуть всё сказанное им ранее. Чес раскрыл рот, уже был готов что-то сказать, но в следующее мгновение был жестоко впихнут в прихожую, и уже не имело смысла что-нибудь говорить. Оттуда они молча прошли на кухню; нет, в доме была гостиная, но уже так завелось, что местом для затяжек стала кухня — это небольшое, за два дня готовки просветлевшее место, теперь вновь обречённое на захламление. Креймер, как успел, сумел навести порядок там, да и всегда помещение преображается, когда его используют по назначению. Скоро здесь всё снова должно прийти в упадок…

— Туго будет без тебя, — словно прочитав его мысли, вдруг сказал Джон, усаживаясь за стол и поглядывая на него. — Но на самом деле всё будет как обычно. А ты уж поверил? — ядовито спросил он, глядя на глупо улыбнувшегося Чеса. Тот мигом посерьезнел и лишь хмыкнул, понимая, что натура Константина — нечто неизменное в этом мире.

— Нет конечно. Я же знаю тебя, — увидав приподнятую бровь собеседника, он добавил: — Частично.

Тот удовлетворённо хмыкнул и кивнул головой вперёд, словно призывая Чеса сесть. Тот присел и тут же заговорил:

— Джон, знаешь, я срочно хочу закурить!

— Ого! — Константин выразил напускное удивление и слегка нагнулся вперёд. — Ученик начинает превосходить учителя? Ну… что ж, ладно, давай закурим. Я, в принципе, не против. Только… не спеши, — приказал он, увидев, как Креймер судорожно полез в карманы. — Давай сделаем немного по-другому… — хитрый блеск в глазах не говорил ему ни о чём хорошем.

— В смысле по-другому? — смотря на него исподлобья, осторожно спросил Чес, положив зажигалку и пачку на середину стола. Джон ухмыльнулся и, бегло пройдя взглядом по предметам, а потом — и по лицу собеседника, ответил:

— Ну… ты же вчера обвинил меня в том, что я показываю достаточно плохо. Получается, первое занятие насмарку. Сегодня, конечно, нет никакого «урока», но я хочу показать тебе, как стоит закуривать, в стиле вчерашнего. Ты же помнишь? — Сколько иронии в голосе! Даже в килограммах не сосчитать. Креймер сглотнул и кивнул: вчера было и смешно, и страшно. Спорить сейчас бесполезно, а уж отнекиваться — тем более, ибо упадёт он в глазах Джона ниже плинтуса… Поэтому и приходилось наивно улыбаться и непонимающе хлопать глазами, хотя картины в голове были отчего-то далеко не радужными.

— Возьми сигарету в рот, но не зажигай её. Я покажу тебе кой-какой способ, но… — Константин пристально смотрел на него, — но не советую тебе использовать его на мужчинах, ибо могут не понять. Си-и-ильно не понять… — чуть тише добавил он и тоже взял в рот зажигалку. — Может, тебе наконец удастся познакомиться с какой-нибудь девушкой и отстать от меня. Такой способ работает, если либо у тебя, либо у неё нет зажигалки, — Чес слушал молча, лишь перекатывая сигарету из одного угла рта к другому. Джон зажёг свою сигарету, сделал смачную затяжку и, выдохнув, слегка поддался вперёд, взяв за подбородок Креймера и притянув его ближе. Тот ощутил, что скверный румянец вновь начинает выдавать совершенно лживые его мысли. А может, и не лживые?.. О, поверьте, в тот момент ему было вообще всё равно на это — он полностью увлёкся процессом. Сначала попритягивая его за подбородок, Константин после взял его одной рукой за затылок и придвинул ещё ближе.

— Почему твоя голова резко стала каменной?.. — прозвучало это где-то явно не здесь, не в кухне. Чес точно не помнил, что происходило, но ощутил наконец кончиком своей сигареты конец сигареты Джона. Наблюдать, что происходило впереди, было малость неудобно, но, кажется, его сигарета начинала тлеть. Эти, наверное, секунд десять он запомнил надолго; рука сильно держала его за затылок, будто бы он мог сорваться и убежать, а в нос било крепким запахом табака. На лице впереди не было больше ни одной эмоции, кроме злорадства, а воздух оказался отчего-то спёрт и удушлив, так что даже вдохнуть было нельзя. Креймер чувствовал, что в этом действии поистине было нечто интимное; а как Джон согласился на это, он не мог понять даже в конце всей этой истории. А ещё ему жутко не хотелось думать, что там выражало его лицо — наверное, стыд и позор было сидеть с таким блаженным лицом от каких-то глупых действий. Впрочем, сам Чес не понимал, почему ему это так понравилось, но в этом было явно что-то такое… Только вот он не мог решить: экстаз был от такого способа прикуривания или от того, что его «зажигалкой» был сам повелитель тьмы? Этот вопрос ещё долгое время не давал ему покоя.

Наконец Джон отпустил его; на конце сигареты действительно затлели угольки; Креймер чуть резвее вчерашнего вдохнул и сегодня уже не ощутил неприятной тошноты или головной боли, а также отвращения. Нет, это ещё казалось ему ненормальным и безумно грешным, но грешить с Константином было, согласитесь, куда приятнее, чем одному, поэтому эти мысли постепенно уходили, хотя их призрак будет витать рядом с таксистом всегда. Чес не верил, что это он так безболезненно вдыхал сигаретный дым и выпускал мутно-серые облачки, уходящие наверх. А ещё на его лице появилось даже выражение некоего удовольствия… может, таким способом зажжённая сигарета всегда вкуснее?

— Ну что, ты решил все свои проблемы с помощью курения? — ехидно спросил Джон, откинувшись на спинку стула, подложив руку под голову и смотря на потолок. Креймер вспомнил, улыбнулся и кивнул.

— Частично…

— Вот как… — Константин покачал головой и выдохнул дым, мельком потянувшись. — Ну-ну.

— А почему ты начал курить, Джон? — поинтересовался Чес, стараясь этими мелкими вопросами по грамму выуживать информацию из него. Тот вдохнул, будто хотел ответить что-то, но тут же расслабленно выдохнул и сел нормально, облокотившись о стол и бегло глянув на него.

— Ты же не говоришь… а впрочем, я не хочу равноценного обмена, — голос тихий, серьёзный — такое бывало редко и означало, что Константин готов сказать что-то правдивое. — Мне просто было тяжко. Надоело многое. Тогда ещё и алкоголь попался под руку — вообще адская смесь получилась. Собственно, немного меня того ты должен помнить… — Джон осторожно заглянул в его глаза и слабо улыбнулся. А Креймер был крупно удивлён: такого искреннего Джона он видел если не впервые, то весьма редко. А может, даже и никогда — граница между всем известным Джоном и настоящим была расплывчата, одна черта плавно переходила в другую. Чес задержал дыхание, будто боясь ляпнуть чего-то лишнего и сбить тем самым настрой собеседника на, если это можно назвать так, доверительный разговор.

— Вообще, нет здесь ничего удивительного: я начал курить примерно по той же причине, что и остальные тысячи курильщиков. Но, знаешь, все они, и мы с тобой, слабаки. Потому что дали слабости прогнуть нас так, как она того захотела. И в итоге получаем рак лёгких и остальные осложнения со здоровьем. Поэтому и ты там… тоже смотри: покури-покури, побалуйся немного, а потом уходи с этой стязи, ибо оно не твоё, уж поверь, — пристальный взгляд тёмных глаз вовсе не давил, как обычно, а наоборот, будто старался что-то понять, но без насилия — такое бывало с Константином не так часто. — Ты это, не думай, что я волнуюсь о тебе или беспокоюсь: я просто говорю как есть. Хрипотца в голосе идёт только мне, — он улыбнулся слабо, едва заметно, так, что можно было вполне предположить, что это лишь показалось, но даже такая улыбка была роскошью, непозволительной роскошью для Чеса. А эти драгоценные секунды тех наконец-то искренних слов были во сто крат весомее хоть сотни затяжек, похожих на вчерашние и позавчерашние. Креймер не заметил, как в горле пересохло, и с трудом кивнул головой, словно та была свинцовая. Константин опустил взгляд, ещё раз усмехнулся каким-то своим мыслям и закурил теперь уже молча.