Сыны Всевышнего (СИ)

Стараясь держать курс на самый эпицентр черноты, он дошёл до первой парты и остановился спиной к доске. Определённо, сегодня был удачный день! Роман увидел, что загадочная ткань вовсе не является непроницаемым экраном и вообще не является чем-то – скорее ничем, отсутствием вибраций. Существовала некая помеха, блокирующая свободное течение энергий в определённом месте. С облегчением рассмеявшись, Роман протянул руку и выдернул отсекающую часть вибраций золотую пластину. Хлынувший свет заставил его зажмуриться на мгновенье, а затем он увидел два знакомых голубых глаза с мрачным упорством разглядывавших его из-под упавшей на лоб чёлки.

– Чёрная магия – это не твоё, Лапуля, – ласково проворковал Роман, выразительно приподнимая бровь. – Не шути так больше – особенно со мной – а то ведь я могу рассердиться… – И тут же прошипел довольно злобно, – Живо на место! После уроков поговорим!.. – И, схватив лежащую на парте сумку Кирилла, а самого Кирилла крепко цапнув за руку, раздражённо поволок его за собой – в самый дальний угол класса.

====== Глава 101. Клятва ======

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?! – не поверил своим ушам Роман. – Отдал тебе проводник?! Ты хоть понимаешь, как это опасно – держать у себя такую чёрную штуку?!!

– Ты сам слышишь, что ты сейчас сказал? – с пылающим от гнева лицом сдержанно процедил сквозь зубы Бергер. – Ты разоблачил себя полностью! – Его палец упёрся Роману в грудь, заставляя того отступить и практически впечататься спиной в стенку. До романовой квартиры они не дошли: принялись выяснять отношения по дороге и продолжили в подъезде – на лестнице между третьим и вторым этажом.

– Лапа, опомнись! – миролюбиво поднимая кверху руки, усмехнулся Роман, – Ты несколько опоздал: меня давно уже разоблачили, и все твои открытия относительно меня, мягко говоря, устарели!

– Тебе смешно?! – яростно прошипел Кирилл, хватая Романа за куртку и встряхивая его так, что тот слегка приложился затылком об стену. – Весело тебе по чужой указке жить? Тебя просто используют, идиот!!

– Вообще-то, это называется взаимовыгодное сотрудничество: я получаю то, что я хочу, и плачу за это приемлемую для меня цену…

– Где-то я это уже слышал! – ехидно заметил Бергер. – А, вспомнил! Это мне Руднев говорил – с твоих же слов, очевидно – по поводу «помощников». Гордо так заявлял: «Это я их Хозяин, они от меня зависят!»… А сам даже не понимал, что и зачем он делает!..

– Эта была та самая цена, которую он находил приемлемой…

– Хватит врать! Хватит изворачиваться! Хватит передёргивать! И прекрати идти на поводу у своих сомнительных желаний! Ты должен слушаться меня! меня!! меня!!! – каждую сентенцию Бергер сопровождал чувствительным встряхиванием, от которого голова Романа билась затылком об стенку.

– Кир-р-ра! – морщась от жёсткой встречи с шершавой подъездной стеной и смеясь одновременно, увещевал его Роман. – Где тот тихий мальчик, который жалел и любил весь свет?

– С кем поведёшься – как говорится! И раз уж ты по-хорошему не понимаешь – я заставлю тебя выполнять обещания! – Бергер схватил Романа за рукав и потащил за собой наверх. Перед дверью квартиры он похлопал Князева по карманам, нашёл забряцавшие там ключи и, отперев дверь, втолкнул его в прихожую.

Роман, посмеиваясь, послушно разделся и прошёл следом за Бергером в свою комнату. Плотно прикрыв за собой дверь, он с иронией наблюдал, как Кирилл лихорадочно копается в его вещах, вынимая и складывая на письменном столе какой-то подозрительный набор предметов: лист бумаги и – почему-то – кинжал, остро заточенное гусиное перо и – зачем-то – пластырь…

– Иди сюда, – как-то слишком ласково позвал друга Кирилл. Он полностью очистил поверхность стола от посторонних предметов и оценивающе взглянул на Романа. – Ты мне сейчас клятву будешь давать. Такую, что, если ты её вдруг нарушишь, тебе будет о-о-чень плохо…

Роман сразу резко посерьёзнел, постоял немного у двери, потом медленно прошёл в комнату и, сев на кровать, мрачно уставился в пол.

– Зачем? – негромко спросил он, наконец.

– Зачем?! – Кирилл быстро пересёк разделявшее их пространство и, присев перед Романом на корточки, заглянул снизу ему в лицо. – Затем, что просто так я тебе уже один раз поверил: ты стоял передо мной на коленях, целовал мне руки и с горькими слезами клялся, что никогда больше не будешь таким самонадеянным, что выбросишь всякую дурь из головы и посвятишь всё своё время Карте и тому, что она тебе предлагает. Что ты будешь искренно сопротивляться искушениям своей маньяческой натуры и отложишь решение вопроса с проводником до того момента, когда достигнешь конечной точки Карты. Забыл? А ещё ты согласился со мной, что, пока твоё сознание находится, мягко говоря, во фрагментированном состоянии, ты не можешь адекватно оценить ни себя, ни свои возможности, ни вероятные риски, ни подлинный смысл предлагаемых тебе шагов.

– Но, Лапа! – возмутился Роман. – Я честно соблюдал наш договор! Пока ты не заставил меня его забыть! Об этой мелочи ты, конечно, благоразумно умалчиваешь!

– Что ты соблюдал?! – разозлился Бергер. Он сжал кулаки, вставая. – Ты отстал от Руднева только потому, что получил всё то, что от него хотел. Только другим путём – уничтожив фантом! И ты не изменился! Совсем! Ты непрошибаем!!! Даже сегодня… Я. ПОСТАВИЛ. ТЕБЕ. БЛОК. Я манипулировал твоим сознанием! Но ты благодушно меня простил, потому что для тебя это – шалости! Ты не разозлился!!!

– А должен был? – обречённо спросил Роман, с тоской глядя в яростно сверкающие глаза Кирилла. Больше всего на свете он сейчас хотел, чтобы Бергер… заплакал. Чтобы снова стал трогательным и беззащитным. Роман принялся бы его утешать, потом задабривать. Скормил бы ему шоколадку и под судорожные всхлипы утихающих рыданий пообещал бы ему всё-всё. И Бергер был бы этим доволен. Потому что доверчивый. Потому что наивный. А теперь что?

– Должен! – заорал Кирилл и вдруг залепил Роману пощёчину. – Ты должен был разозлиться! Выйти из себя! Ты должен был почувствовать себя преданным! Потому что близкие люди так не поступают! Никогда!!! И тебя должен сейчас грызть вопрос: «Почему? Почему он это сделал? Ведь я ему доверял!..».

Если Бергер хотел Романа достать – он этого добился. Медленно свирепея, Роман встал, отодвинул с дороги Кирилла и, подойдя к столу, хладнокровно полоснул кинжалом по пальцам. Спокойными, размеренными движениями придвинул к себе чистый лист бумаги, перо, и, тщательно вывел своей кровью: «Передаю сделанный мною проводник в собственность Бергера Кирилла. Клянусь не делать никаких попыток завладеть им и не прикасаться к нему до тех пор, пока Владелец сам не позволит мне это. Да услышат голос моей крови, которой я скрепляю эту клятву, иерархии верхних и нижних миров. Пусть станут они свидетелями между мной и Владельцем проводника и покарают меня смертью, если я нарушу эту клятву». Прибавив внизу дату и свою энергичную подпись, Роман, уже без посредства пера, начертал вверху листа крест и приложил саднящие от соприкосновения с шершавой сухой бумагой пальцы к губам. Встав на колени, он вынул из стола ящик с диском, положил на него сверху свою «дарственную» и повернулся к Кириллу.

Бергер глядел на него таким стеклянным, таким затравленным взглядом, как будто только что стал свидетелем убийства. Он коротко, отрывисто вздохнул, а потом вдруг закрыл лицо заметно дрожащими руками и сполз на пол, привалившись спиной к кровати. Роман с удивлением заметил, что Бергер трясётся, как осиновый лист и, судя по звукам, судорожно глотает слёзы.

Он отставил свою ношу в сторону, подошёл поближе и нерешительно опустился на пол рядом с Кириллом. Тот словно ждал этого – сразу обвил его шею руками и горько зарыдал уже в полный голос.

– Прости, что я тебя ударил, – пролепетал он через некоторое время и на ощупь погладил его по щеке. – Но ты должен был сделать это… с чувством.

– Так ты притворялся?! – возмутился Роман, отдирая от себя Бергера, чтобы взглянуть ему в лицо.

Кирилл сразу отвернулся и принялся вытирать руками слёзы.