Сироты небесные

и — речной поймы, испещрённой множеством проток, болот и озёр. Там, окружённый непроходимым болотом, поросшим живоедкой, и лишь в одном месте выходящий к открытой воде, да и то старице, по которой никто никогда не плавал, был отличный сухой остров. Ярослав — вряд ли один, с кем-то из старших ребятишек — поработал зцесь на славу: частокол, наблюдательная вышка на дереве, жилой дом, которого с десяти шагов не заметишь — так хитро заплетены стены лианкой, а на крыше растут кусты в больших корытах с землей. И запасы, запасы, запасы!..

— Да-а… — уважительно протянул Олег. — Не ожидал…

— Ну, значит, и другие не ожидали. Всё, народ. Выгружайся. Большой привал.

Артурчик и представить себе не мог, что мать — такой классный следопыт. Сейчас с ней и Артурчиком шли ещё четверо, и все вроде бы по-настоящему знающие лес люди, — а вела всё равно мать; остальной отряд она пустила меленькими партиями обыскивать территорию вокруг фермы пана Ярека. Возле Жерла она задержалась минуты на три, не больше, посмотрела вокруг, посмотрела на импровизированный подъёмник, на брошенные верёвки, на обрубленные ветки там, где сочиняли носилки, потом уверенно махнула рукой: туда. Неужели мы так наследили, с ужасом думал Артурчик, ничего совершенно не замечая ни под ногами, ни на кустах — нигде.

— Похоже, что Олег провалился, — говорила она на ходу. — Кто-то сбегал, надо полагать, к Ярославу, привёл помощь. Их сейчас не четверо, больше. Четверо только носилки тащат, а кто-то ещё впереди бежит. Значит, думаю, поволокли Олежку, беднягу, туда же — то ли на ферму, то ли в кузню. И тут — эта напасть… Твои действия, мушкетёр?

— Если они с паном Яреком встретились, то дальше пошли вместе, — задыхаясь (десять минут шаг, десять минут бег; пять минут отдыха каждый час; тяжело), сказал Артурчик. — Не знаю, куда, у него много норок, чтобы залечь. Если не встретились… но раз на ферме их нет и не было, значит — встретились…

— Или напоролись на охотников. Которые как раз были в самом бешенстве…

— Тогда будут следы.

— Да. Тогда будут следы…

На лесистом косогорчике, откуда открывался вид на всё хозяйство Дворжака (совсем рядом с тем местом, где Спартак признался в болячке и где всё решилось), мать остановилась, попила воды, позволила попить Артурчику. Достала из рюкзака сигнальную ракету, воткнула её хвостом в землю, подожгла фитиль, отошла. Ракета взвилась с диким пронзительным свистом и на высоте оглушительно разорвалась, оставив висеть в воздухе белое растрёпанное облачко.

— Небольшой привал, — сказала мать.

Вскоре начали собираться остальные спасатели. Лес и поля вокруг были истоптаны, но никаких следов, говоривших хотя бы о драке, никто не нашёл. Последними вернулись бабушка Наталья и сапожник Вазген. Они встретились в распадке с Табищикаем, одним из Ярославовых тестей. Ну, отцом его младшей жены. Он тоже ишет своего зятя — для того, чтобы взять под защиту. А Табищикай — не последний человек в городе; кроме того, он, как многие старики, осуждает эти новомодные