Сироты небесные

, тысячи и десятки тысяч. В Большом Дворе практически постоянно обитают их старейшины — называются иначе, воспроизвести правильно невозможно, адекватного понятия в земных языках нет, приходится применять более или менее близкое определение. Вообще трудно переносить в звучащий язык то, что существует только в языке образно-ментальном… Ещё в Большом Дворе идёт постоянная торговля и обмен всего на всё. В том числе угнанных кораблей и украденного оружия на неизвестного назначения артефакты с покинутых планет…

Музей Старых…

Да-да. Был такой случай: выменяли. Поделили — «на несколько половинок». Как сейчас помню. И находится одна такая «половинка»…

На летающем острове Риммы. А летающий остров — завис над Питером на высоте пятисот кэмэ. Болтается там вопреки всем законам небесной механики… но к этому уже почти привыкли.

На острове последние несколько месяцев тусовались сотни три Свободных. Это была их временная столица.

— Музей… — повторил Геловани. — Конечно, музей! Риммочка, солнышко мое ясное, побежали к пилотам! Исса!..

Через десять минут огромные, как заводские ворота, створки кормового люка раскрылись, и оттуда толстой задницей вперёд вывалился «Медведь». Геловани не слишком любил эти устаревшие и достаточно нелепые корабли, но выбирать не приходилось: именно «Медведя» загрузили последним. Несколько секунд он кувыркался, отставая и падая, потом выровнялся, задрал нос — и ушёл резко вверх, оставив далеко позади и внизу огромный медленный транспорт.
31-й год после Высадки, 12-го числа 4-го месяца. День

«…И когда судья поднялся на кафедру и вперил грозный взгляд в бедную маленькую Каролинку, ей стало очень страшно…»

Пан Ярек театрально понизил голос.

«Но она знала, что ни в чём не виновата, и храбро вышла вперёд.

И судья спросил:

— Кто свидетельствует в пользу этой женщины?

Люди зашептались, но промолчали — ведь никто не знал, что же случилось ночью, и только помнили, что у Каролинки всегда был добрый нрав, — и покачали головами.

— И ещё раз спрошу, — провозгласил судья, — кто свидетельствует в пользу этой женщины ?

И снова ни один человек не осмелился возвысить свой голос в защиту маленькой Каролинки, ведь все подумали: нас там не было, а ребёнок куда-то исчез, значит, что-то нечисто.

И судья спросил в третий раз и последний:

— Найдётся ли кто, желающий свидетельствовать в пользу этой женщины ?

И вновь никто не вышел, но тут в небе над площадью появилось множество белых и серебряных голубей, и белые голуби летали слева от Каролинки, а серебряные — справа.

«Чудо! Чудо!» — шептались люди, но ни один не посмел сказать об этом громко, и судья продолжил.

— Кто свидетельствует против этой женщины? — строго спросил он.

И тут вышла вперёд злая старшая сестра Каролинки и сказала:

— Я свидетельствую, ваша честь.

Громко зашептались люди, и громко забили крыльями голуби, но она продолжала:

— Вчера ночью я своими глазами видела, как Каролинка взяла нож и вошла к ребёнку.

Ахнули люди, застыв