Сироты небесные

И постоянное понимание, что сейчас всё очень болезненно кончится. То есть вообще всё. Не просто твоя жизнь, а — всё вокруг. А ещё — всё та же пустота, которая смотрит. Не на тебя, а в тебя. И она движется, течёт, как лава, невидимая, но очень жаркая лава. И корпус корабля истончается, истончается, истончается…

Хорошо, что в памяти мало что задержалось.

Рра-Рашт тоже выглядел не лучшим образом. Санька впервые увидел, как у кота дрожат руки. Но он улыбался:

— Мы проррвались!

— Здесь ничего нет, — сказал Санька; голое его звучал мёртво и плоско. — Здесь ничего нет…

— Так далеко не видно прибор, но видно просто глаза. Пробуй.

Он что-то сказал второму пилоту, не говорившему по-русски, и тот погасил свет.

Глубокая девственная темнота, не знавшая света с момента рождения Вселенной, заглянула в «Неустрашимый». Долгое время была только она и несколько световых чёрточек на пультах. Потом Санька увидел звезду. Так, наверное, виден в километре огонёк сигареты. Ну, не в километре. Но очень далеко.

— И Томгошнеон взглянул вперёд и увидел в ночи звезды, замученной в аду, кровавые лучи… — сказал он.

— О! — воскликнул Рра-Рашт. — Ведь стих, неужели нет?

— Это не я написал, — сказал Санька. — Это Киплинг.

— Киплинг, Киплинг… — кот наморщил лоб. — О! «Вечность и тоска ох влипли как наизусть читаем Киплинга а вокруг космическая тьма?» — он выговорил это с какими-то странными завывающими интонациями и без знаков препинания, а вернее — ставя точки после каждого слова и влепив большой вопросительный в самом конце. — Это мне учив Маша. Как говорить и понимать.

— Здорово, — сказал Санька. Строчки казались знакомыми, но в голове всё ещё лежала сырая лапша. Потом он всё-таки вспомнил: — Так это же Высоцкий!

— Именно правильно, — согласился Рра-Рашт.

— Жалко, не захватили гитару, — сказал Санька. — Я бы спел… Это наша звезда? В смысле — наша цель?

— Не должно быть, — сказал кот. — Слишком большой. Красный гигант. Не бывает планет. Где-то радом спутник-звезда. Близко увидим.

— Прыгаем?

— Не вдруг. Будем осторожнее всех. Гравитационный… — кот не нашёл слова и сделал волнистое движение рукой — вниз и вверх. — Канава?

— Яма, — подсказал Санька. — Чёрная дыра?

— Не знаю. Что-то. Будем пристально предельно изучиваем. Только после прыжок. Иначе полный гробик.

— Если это красный гигант, — прикинул Санька, — то до него не меньше ста парсек? Это нам ещё целый месяц лететь?

— У нас нет целый месяц, — грустно сказал кот. — Будем тяжело дальний прыжок под очень сильно хроновик. Скорость-скорость… День два или три.

Это какое замедление времени должно быть? — в ужасе подумал Санька. Предельным считается десять, это как раз с ним — лететь месяц, и такое издевательство над организмом ещё как-то можно перенести. Сколько он хочет сделать?.. будет хуже, чем визибл вразнос…

Но ничего не сказал.

Время пошло очень медленно. Артурчик стряхнул рюкзак, вынул из него обе бомбы. Рядом звякало железо. Крошечный отрядик ощетинился наконечниками