Сироты небесные

и на гравигенную. Выходить в пустоту он не мог, но на пятьдесят километров поднимался свободно и там выжимал четыре маха, имея в огромном брюхе более ста тонн груза. Сейчас и этого не было: побитый «Аист» весил чуть больше двадцати пяти тонн. Плюс два «Портоса» и «Медведь», в разное время застрявшие на Кергелене, — их, пользуясь случаем, не стали перегонять своим ходом, а погрузили в этот летающий ангар — ещё тридцать пять тонн…

То, что в «Москве» называлось пассажирскими салонами, на самом деле было спасательными капсулами на двенадцать человек каждая, связанными между собой и с кабиной экипажа воздушными коридорами из гибкого прозрачного пластика. В одной из них разместились Антон, засыпающий на ходу Петька и бригада врачей из флотского госпиталя; в другой развернулся полевой штаб: Некрон, Римма, Исса — и прилетевшие этим же бортом Геловани и Мартынов.

Простых вопросов не задавали — Геловани с задачей прослушивания справился блестяще, и Мартынов уже знал начало этой истории и её действующих лиц. Поэтому Некрон очень сжато рассказал о своей беседе с Бэром с глазу на глаз и выдал резюме: с одной стороны, мы пока не в силах ни подтвердить, ни опровергнуть всё то, что сообщил Бэр; с другой — он продемонстрировал уровень своего влияния на текущие события и, одновременно, свою добрую волю; с третьей, какое бы решение принято ни было, риск оказывается чрезвычайно велик: в случае неудачи планету Земля можно будет просто вычеркнуть… А в случае удачи? — спросил Мартынов. От статус-кво до неба в алмазах, мрачно сказал Некрон. Как там выражаются наши китайские друзья? Оседлав тигра, крепче держи его за уши? Или за усы?.. Ты хочешь сказать, пробурчал Мартынов, что нам следует поддержать этого мудозвона? Не знаю, потёр лицо Некрон, не знаю… Наверное, да.

Римма осторожно выбралась из плотного сплетения рук Геловани и встала в проходе, держась за подголовники кресел.

— Лично я ему верю, — заявила она. — Не знаю, что у них там происходило, в этой их драной Империи, — но вот то, что он сейчас не врёт, это точно. И он нам не враг и не друг. Просто мы ему очень нужны.

— Ну, это-то я как раз понял, — сказал Мартынов. — Нужны, да… Иной раз и пипифакс так нужен, так нужен — полцарства за пипифакс… А использовал — и ага.

— Слушайте! — почти закричала Римма. — У нас же есть музей! А там наверняка что-то найдётся и про Бэра, и прочего дядьку…

— Какой ещё музей? — привстал Геловани.

— Ты забыл, я тебе говорила. Мы с ребятами — ещё давно, ещё в Большом Дворе — обменяли наш линкор на музей Старых. Ну, у нас линкор был, мы его у имперцев спёрли. А потом обменяли… Ну? Вспомнил?

— Что я могу вспомнить, меня же с вами не было… — начал Геловани и замолчал. Потому что действительно вспомнил. Вспомнил то, было совсем не с ним, очень далеко от него. Такова теперь его память…

Большой Двор — это планетная система звезды тэта Волос Вероники, облюбованная Свободными из-за несметного количества удобных для жилья астероидов. Свободных там всегда очень много,