Змееныш

м выпотрошу ее на алтаре.

После этих слов он показал Стервятнику обсидиановый нож с полукруглым лезвием.

Поколебавшись всего секунду, Слот вытащил земмурский меч и приготовился сражаться, возможно, закрывая себе этим дорогу в Скел-Моргос. Его движение вызвало у слепца новый приступ смеха. Остальные жрецы теснее сомкнулись вокруг Люгера и Венги. В глазах женщин была безмятежная снисходительность высших существ.

– Спрячь оружие, глупец, – сказал отец Стервятника. – Иначе ты больше никогда не увидишь свою женщину и своего щенка. С нами так не шутят. А тем более с Ним…

Он поднял голову и обшарил взглядом невидимое небо. В это мгновение за спиной Люгера раздался дикий крик. Он не поддался на эту уловку и не стал оглядываться. Потом Слот услышал тихий хруст и шорох, с которым двигались камни. Кто-то жалобно завыл от нестерпимой боли. Венга обернулась на звук, и ее глаза расширились.

Тогда Люгер тоже отвел взгляд от фигуры отца и увидел, что проход, через который он и Венга проникли в святилище, закрылся, зажав в каменном капкане ноги человека в монашеской одежде. Теперь тот выглядел так, как будто его торс вырос прямо из стены… Ловушка не была механическим приспособлением; сами камни изменили свою форму, вытягиваясь и обтекая тело, как нагретая смола. Тут же, возле искалеченных ног монаха, лежал его арбалет.

Афгедам Нохус несколько раз дернулся и потерял сознание. Люгер впервые увидел лицо человека, который охотился за ним в течение двадцати лет. Оно было таким же сухим и бледным, как его собственное. Несмотря на боль и унижение, оно и сейчас выражало мрачную силу. Люгер поймал себя на том, что не хотел бы встретиться с монахом в поединке. Даже для того, чтобы убить того с помощью магического меча.

– Я же говорил – сегодня здесь будет и медиум, и жертва, – сказал Слепой Странник и зашелся в диком смехе.

Его смех отразился от стен и вернулся в центр святилища многократно усиленным. Казалось, будто камни тоже смеются над человеческими заблуждениями. Потом, так же внезапно, челюсти капкана разошлись, отпустив монаха. Тот рухнул на землю. Одного взгляда на его ноги было достаточно, чтобы понять – Афгедам Нохус больше никогда не сможет ходить.

Женщины в окровавленных платьях начали танцевать над его телом. Их танец был диким и резким, как прыжки ворон над падалью. Быстрые движения рук напоминали взмахи крыльев, глаза были такими же настороженными и пустыми, как птичьи. Потом одна из них стала топтать тело Нохуса, в то время как другая упала на колени и поцеловала монаха ниже спины. Поочередно они то попирали бесчувственную жертву, то оказывали ей извращенные знаки внимания.

Слепой Странник, Хоммус и отец Люгера взирали на это непристойное действо с высокомерной благосклонностью. Похоже, они никуда не торопились, и представление, разыгрываемое с неясной целью, только начиналось. В том, что Венга уже полностью принадлежит им, Люгер не сомневался. У нее не было ни воли, ни желаний, за исключением внушенных ей этими существами.

Слот