Иван - царский сын. Часть 1(СИ)

Перевертыш следит за ним и поразительно серьезно, медленно кивает. Ваня запрещает себе считать себя особенным теперь - просто потому, что ни в один из прошлых разов это предположение не подтвердилось; и даже сейчас может оказаться, что у этого Кощей под сотню детей. Он плодовит, говорили.

Ваня пытается упорядочить всё, что уже знает, что видел и слышал и спрашивает:

- Поэтому она сдала меня Салтану? Он Кощей, мой отец?

Перевертыш хмыкает, но лицо его серьезно - как будто, при всей нелепости предположения, даже это может быть правдой. Всё что угодно может быть.

- Вряд ли, - он отвечает.

- Тогда в чём же был план? Если Морана догадывалась, но всё равно сдала меня Салтану. Типа, шпионом-неудачником. Чего она хотела? Отвлечь его? Чтобы поймать жар-птицу?

- Она мне не отчитывается, - пожимает перевертыш плечами.

Ваня может быть близко к правде, а может быть далеко от неё - по взгляду перевертыша не угадаешь. Он всё тот же, и Ваня продолжает смотреть на него - требовательно, пристально, и перевертыш сдается, всё-таки снисходя до ответа:

- Не думаю, что это было планом. Просто ей повезло.

Он отвечает, если настоять, и, Ваня начинает подозревать, есть в этом что-то от магии - его роли заботливого подарка. Перевертыш тот же, так же морщит нос, так же хитро смотрит, так же торчат его уши, и, всё-таки - что-то странно изменилось в нём. Что-то, от чего он не только сдается, но и ежится под Ваниным взглядом. На миг голова Вани кружится, наклоняя горизонт, и ему кажется, что он видит очертания подковы на его груди - просвечивающие сквозь майку. Всего на миг, иллюзия проходит, стоит закрыть и открыть глаза.

Перевертыш уже стоит у двери, и, при внешнем спокойствии, Ваня слышит, как скачет его пульс.

Он не должен этого слышать.

- Куда ты?

Ване странно не хочется, чтобы он уходил - подобием друга.

- Меня не должны заметить. Постарайся набраться сил, пока они не поняли, что ты пришел в себя, - говорит перевертыш, и с усмешкой добавляет. - Силы тебе понадобятся, кощеев сын.

"Зачем?" - хочет спросить Ваня, но спрашивает другое.

- Как Вася? Что они сделали с ней?

Перевертыш цокает языком и демонстративно вздыхает - Ваня почти соскучился по этому жесту.

- Пока ничего, - он отвечает. - Еще есть время.

Ване не нравится это пока.

---

К нему никто не приходит ни в этот день, ни в следующий - или приходит, пока он спит. Ваня отсыпается старательно, набираясь сил, как сказал перевертыш, и к вечеру второго дня уже может встать и сделать несколько шагов. Виски снова простреливает болью, Ваня вцепляется в стену, судорожно дыша, но, когда приступ проходит - он снова может идти дальше. Перед глазами расплываются и гаснут золотисто-белые пятна, Ване приходится часто моргать, прогоняя их, но - он идет, и ноги его послушны. У него получается выйти на кухню, и Ваня открывает кран и жадно пьет, подставив рот под струю воды. Вода ледяная и приводит в чувство, возвращая связь с реальностью.

Ваня пьет так много, как может уместить в себя и даже немного больше, умывается, снова пьет и замирает, приходя в себя. Дело не только в кружащейся голове и слабости мышц - пол под его ногами действительно мелко трясет. Снаружи темно, и ветер бьется в стекла, немного качая машину. Трейлер огромен, и Ваня с трудом представляет, какой должен быть ураган. Это не может значить ничего хорошего.

Он должен найти Васю и перевертыша. Ваня собирается с силами, чтобы встать и пойти на их поиски, и с трудом отталкивается от раковины. Ходить прямо получается с трудом, но - получается, и он идет к двери. Еще до того, как Ваня успевает потянуться к ручке, дверь распахивается, и в трейлер входит Гвидон. Один, без охраны, и лицо его спокойно, как всегда, но костюм помят, и голос срывается, как после долгого бега. Он приподнимает бровь, увидев Ваню - и это всё, что выдает в нём удивление.

Ваня сейчас явно не самая большая из его проблем.

- Собирайся, - коротко бросает Гвидон.

- Куда?

Гвидон быстро обходит трейлер, собирая вещи - несколько маленьких резных коробочек, какую-то деревянную палочку и плащ. Ване он бросает тяжелое серое пальто - для его ослабшего тела оно кажется неподъемной ношей.

- Некогда объяснять, нам нужно уходить отсюда.

Так быстро, как может, Ваня натягивает на себя пальто, встает и идет за Гвидоном. Снаружи действительно буря, ветер срывает палатки, поднимает в воздух пыль и комья земли. Ваня слышит частый, размеренный рокот - так в фильмах приземляются вертолеты, и где-то вверху, в пыли, он различает быстрые лопасти.

- Где Вася? Жар-птица? - Ваня спрашивает, замирая на лестнице трейлера.

- Уже ждет нас в машине. Идем.

Гвидон уверенно двигается в сторону, и Ваня спешит за ним, придерживая великоватое пальто. Внедорожники уже выстроились в кордон, ровными рядами, и, Ване кажется, их куда меньше, чем было в лагере. Морана там, с пластиковым ведром в руке; второй она выводит на двери машины какую-то причудливую вязь буро-зеленой краской - Ване важно верить, что это краска, и её роскошные золотые волосы треплет ветер. Другие машины уже украшает узор, и, закончив, она оборачивается к ним.

Гвидон не орет, не хватает её, но даже во взгляде его чувствуется, если бы мог - заорал бы.

- Как он нашел нас? Рельсы зачарованы, Дуб скрыт туманом.

- Не стоит его недооценивать, - шипит Морана вместо ответа.

Она делает пасы руками в воздухе, и, отзываясь на её движения, вязь на машинах разгорается белым светом - постепенно, как включаются дорогие плавные лампы. Гвидон подталкивает Ваню к джипам, и он замечает Васю в одной из машин. Перевертыша нигде не видно. Гвидон садится на передние сидение, рядом с водителем, и за рулем тот же мужчина, что вез Морану и привел Ваню к трейлеру - явно самый доверенный из его бойцов. Ваня берется за ручку задней двери, но отчего-то замирает, медля. Узоры на металле горят уже ярко, галогеном пробиваясь сквозь зелень краски, и Ваня оборачивается.

Глаза Мораны закрыты, она напряженно хмурится - и между бровей её, у глаз пролегают грубые, жесткие морщины. Она быстро и ровно говорит что-то - заклинание, наговор, ворожба, на том же языке, на котором колдует перевертыш, но четче, жестче - и Ваня за свистом ветра все равно не может разобрать слов. Волосы взвиваются вокруг неё в воздух, будто живые - золотые змеи, в агонии, и она кричит - слова или животным криком. Их обдает мощным порывом ветра, волосы звереют, путаясь, закрывая её лицо, всю её фигуру, и белый свет горит ярко даже сквозь бурю. Ваня вскидывает руки, защищая глаза от травы и грязи, и сжимается всем телом, пытаясь устоять. Он слышит грохот, его кидает в сторону, ударяя о землю, и какое-то время он лежит, пытаясь прийти в себя - в груди сжимает от удара, с трудом давая вдохнуть. Ему удается подняться на четвереньки и тут же хочется лечь обратно, слиться с травой.

Мощные внедорожники раскиданы в траве, как надоевшие детские игрушки, и вертолет приземляется прямо перед ними. Он не единственный, первый - и другие вертолеты опускаются со всех сторон, лопастями гоняя ветер. Из двери первого вертолета выглядывает Рита - та самая Рита, которая оставила его блуждать в Битцевском парке, та самая Рита, которая завтракала с ним в доме Салтана, та самая Рита, которая служит ему, в которой тоже есть кощеева кровь. На глазах её авиаторские очки - тоже те самые, видящие волшебство, и они отлично еще и защищают от пыли и ветра. Она выглядит собраннее и опаснее, чем Ваня помнит, и в руке её длинная палка с причудливым наконечником. Магическое оружие против магии. Она спрыгивает с веревочной лестницы, не дожидаясь, пока та коснется земли, и усмехается Ване.

- Я же говорила, что приду за тобой в любом случае.

Она усмехается совсем не доброй улыбкой.

4.

Ни Гвидона, ни Мораны не видно - наверное, они где-то там, среди раскиданных джипов, и Ваня остается один на один с Ритой и приближающимися вертолетами. Из других вертолетов выбираются уже знакомые Ване охранники Салтана - одинаковые квадратные фигуры в темных костюмах. В руках их автоматы, и где-то вдалеке, за свистом ветра, Ваня слышит первые выстрелы. В него никто не стреляет.