Иван - царский сын. Часть 1(СИ)

- Я подумаю, как нам это использовать, - произносит Гвидон.

Ваню совсем не прельщает идея использования чего-либо в нём, но он догадывается держать при себе своё бесценное мнение. Гвидон кивает - ему или своим мыслям - и разворачивается, уходя в сторону и почти сразу скрываясь в тумане. Морана смотрит то на него, то на Ваню, торопливо делая выбор. Ей нужно несколько минут, пока фигура Гвидона почти не исчезнет из видимости - тогда она решается, зло шипит под нос на знакомом языке и идет за ним. На вкус Вани, и у них странноватые отношения.

- Сиди здесь, - коротко бросает она напоследок.

Как будто ему есть куда идти. Она больше не говорит с ним чарующе, наигравшись, как кошка с мышью - потеряв интерес или наоборот - только теперь начав воспринимать всерьез. Теперь Ваня не просто забавная игрушка, теперь он - Кощеев сын, и, он боится, слишком скоро узнает, что же это значит.

Пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, Ваня забирается обратно в палатку и приобнимает Василису, согревая её хотя бы теплом тела. Перевертыш лежит тут же, по-собачьи горячий, и Ваня подтягивает поближе и его, укладывая морду на колени девушке.

- Зачем им я? - только сейчас спрашивает сама Василиса.

Ступор, охвативший её, отступает, и она начинает понимать.

---

Следующим утром мужчина в военной форме будит Ваню и жестом приказывает следовать за собой. Вася с перевертышем еще спят - они прижимаются друг к другу ночью, греясь - и Ваня выбирается как можно осторожнее, стараясь не разбудить их. Ему удается аккуратно переложить Василису, перевертыш-собака тоже похрюкивает во сне, но Ваня уверен - он проснулся еще до того, как мужчина подошел к их палатке. Мысль об этом вселяет в него странное спокойствие.

На второй день туман немного рассеивается, и Ваня может различить множество палаток, раскинутых в степи - утром они еще утопают в белесой дымке. Только рассветает, и лучи с трудом пробиваются сквозь серость, выхватывая фигуры людей - часовых и ранних пташек. Большинство еще спит, но, судя по количеству машин и палаток, с ними около сотни военных. Никто не обращает на них внимания, и они легко проходят сквозь лагерь. Вдалеке, уже различимый без серого марева, Ваня видит огромный, раскидистый дуб - высотой он этажей в десять, не меньше; и даже сейчас его крона скрывается в дымке. Старика нет, но он может представить звон его цепи и шаркающие, дерганые шаги.

За палатками, у ряда джипов, расположился огромный фургон-трейлер, черной громадиной возвышающийся над их палаточным лагерем. Ваню ведет тот же мужчина, что привез Морану к поезду - он не сразу узнает лицо, но уверен - видимо, кто-то особо доверенный. Лицо это жесткое, но не жестокое, и Ваня не уверен, стоит ли бояться его - может, и стоит, на всякий случай. Мужчина прикладывает палец к панели у двери трейлера, и дверь отодвигается в сторону, пропуская их - высокими технологиями, впечатляющими Ваню не меньше магии. Они поднимаются по лестнице, и внутри эта машина выглядит круче, чем квартира Вани и большинства его одноклассников - за годы в школе он побывал не у всех.

Кухня оборудована по последнему слову техники, и в ней сам Гвидон стоит у кофеварки. Несмотря на время, он уже одет в идеально отглаженный костюм, и рубашка его свежее и белее, чем когда-либо у Вани. Мужчина в военной форме остается стоять у двери, сложив за спиной руки - вышколенным привычным движением, не меняясь в лице. Гвидон ставит на стол три чашки и жестом подзывает к себе Ваню. Морана тоже сидит здесь, за столом, в домашнем шелковом халате, который скорее подчеркивает, чем скрывает её прелести. Смущенный, Ваня старается как можно меньше смотреть на неё, и только кивает, приветствуя.

- Доброе утро, - тянет Морана, явно забавляясь его реакцией.

Гвидона не веселит и не злит это, он разливает по чашкам кофе, садится за стол и снова жестом велит ему сесть. Ваня аккуратно садится, стараясь не задеть Морану коленом, и она вытягивает стройную ножку, поглаживая его лодыжку. Интерес её вспыхивает так же быстро, как пропадает.

- Доброе, - выдавливает Ваня, не отрывая глаз от чашки кофе.

- Прекрати, - коротко бросает Гвидон, без злости, но неоспоримо.

Морана вздыхает, садится ровнее и запахивает халат. Ваня с благодарностью смотрит на Гвидона, и тот спокойно кивает в ответ, отпивая свой кофе. За ночь в палатке Ваня успел промерзнуть до костей, и он обхватывает руками горячую чашку, согреваясь. Гвидон говорит с ним прямо, не насмехаясь, не загадывая загадки, не таясь - прямо, как, Ваня думал, совсем не принято у волшебных существ.

Он говорит с ним, как с равным.

- Ты сын Кощея. Знаешь, что это значит?

Ваня не знает, и отрицательно мотает головой. Морана фыркает, но Гвидон совсем не выглядит удивленным. Он хмурится своим мыслям и продолжает - достаточно медленно, чтобы Ваня успел понять.

- Кощей - вроде великого древнего колдуна. Уверен, ты видел таких в блокбастерах. Он был еще до того, как появился ты, я или даже мой отец. Слышал, у тебя есть фонарь с пером жар-птицы - это одно из его сокровищ. Тысячи его сокровищ спрятаны по миру, мы ищем их.

Ваня кивает на каждое слово и даже удивляется - всё это он мог бы представить еще по сказкам, которые слышал в детстве. Единственное, что он не мог представить - это действительно его касается. Гвидон убеждается, что он слушает, и продолжает:

- Но самое главное его другое умение. Он бессмертный.

Конечно, Кощей Бессмертный - это знают даже дети в детском саду, и Ваня снова кивает, переставая чувствовать себя таким уж глупым. Он отпивает немного кофе, и терпкий вкус его бодрит.

- Его убивали много раз, - говорит Гвидон. - Или думали, что убивали. Но каждый раз он ускользал, сливаясь с людьми. Кощей живет обычной жизнью, пока не решит снова обрести власть. Кощей порождает детей, и иногда мы находим по миру его потомков.

Тот старик с котом на голове сказал, что давно не видел сыновей Кощея; а еще сказал, что давно - это даже не сотня лет. Гвидон не акцентирует на этом внимание, и Ваня не уточняет - не хочет показаться выскочкой. Он уверен - Гвидон замечает и это, и в его взгляде проскальзывает одобрение.

- Свою силу он получает не самым приятным способом. Не хочу обсуждать подробности.

Они в лагере, окруженные военными, доставленные сюда на зачарованном поезде, сбежавшие от нечисти и ведьм, рядом со стариком, цепью прикованным к дереву, и Ваня не хочет знать, что именно этот человек считает "не самым приятным способом". Вместо этого он спрашивает:

- Зачем вы его ищете?

Ответ прост, но Ваня не ожидает его услышать:

- Мы хотим найти его и убить навсегда.

- Но ведь он, типа, мой отец? - Ваня поражается откровенности. - Разве я не должен быть на его стороне?

Морана хохочет в голос над его словами - у неё неприятный, низкий, гортанный смех. Гвидон не улыбается, но и не заставляет её замолчать - тоже понимая шутку. Отсмеявшись, Морана садится расслабленнее, и халат снова сползает, открывая больше, чем можно видеть спокойно.

- Поверь, родство с ним не значит ничего хорошего, - воркует она умиленно.

Ване нужно научиться её игнорировать; он отрывает взгляд от её груди и смотрит только на Гвидона - куда-то на его выглаженный воротник, не решаясь смотреть в глаза. Спрашивать, как равный, ему нужно научиться тоже.

- Это значит, я тоже бессмертный?

Морана смеётся снова - тише в этот раз, качая головой, и даже Гвидон улыбается кончиками губ. Чувствовать себя дураком Ваня научился еще с перевертышем, и его не особенно гнетет это чувство.

- Нет. Совсем нет, - отвечает Гвидон терпеливо. - Это значит, у тебя может быть парочка необычных умений. Сила, если ты любишь Звездные Воины. Кощей не родился таким. Он сам себя таким сделал.

Ваня замолкает, размышляя над услышанным. Фильмы он смотрел, и ему вполне ясна аналогия - там тоже родство со злодеем не делало тебя плохишом автоматически. Есть небольшое "но" - окончив школу, он уже понимает, что жизнь отличается от экранных сказок.