Змееныш

лот был слабым медиумом, то ли расстояние слишком велико, то ли дух слишком коварен. Проще всего было предположить, что старик жив и посмеивается сейчас над безграничной наивностью своего отпрыска.

Потом у Люгера возникла мысль обратиться к духу матери, умершей сразу после его рождения, но что-то удержало его от этого – может быть, осознание грани, которую нельзя переступать ни в коем случае.

Все это время его не тревожили видения, кошмары, воспоминания. Однажды в глубине парка он набрел на осевшую земляную насыпь, похожую на могилу. Здесь Густав Баклус когда-то закопал тело Хоммуса. Призрак старого врага также ни разу не потревожил Стервятника. Спустя неделю выпал снег и скрыл под чистой мертвой белизной опавшие листья, могилу и осеннюю грязь…

Гадательная колода лежала нетронутой, хотя, как показалось Люгеру, она стала значительно толще с тех пор, как он пользовался ею в последний раз. Даже Превращения, сокращающие жизнь и разрушающие тело, не вызывали в нем опасений и сожалений, и Стервятник готов был превращаться столько раз, сколько понадобится, даже если к губам Сегейлы в конце концов прикоснутся губы дряхлого старика… Для него не осталось ничего особенно важного, ничего, кроме неразличимой дороги, на которой он стоял, и черного злого ветра, подталкивавшего его в спину.

По прошествии тридцати дней после возвращения в заброшенное поместье этот ветер погнал Люгера в Элизенвар на поиски земмурского меча.

Глава двадцать третья

ХОЗЯИН МЕЧА

Королевский прокурор Мальвиус стоял голый возле роскошного ложа и приходил в возбуждение при виде красных рубцов, вспухавших на теле его сожительницы Венги, а также от ее сдавленных стонов. Рубцы вспухали после каждого удара плетью, которые Мальвиус обрушивал на бедра и живот Венги.

Ее рот был закрыт белым платком, а руки и ноги широко разведены и привязаны к ажурным спинкам кровати, служившей прокурору для ночных утех. Иногда женщина смотрела на звезды и луну сквозь застекленный потолок спальни, но в ту ночь небо было закрыто тучами, и на стеклах медленно таяли снежинки. Ей было тепло и больно; она не могла представить себе, что где-то может быть холодно и спокойно…

Мальвиус вовсе не издевался над своей любовницей. Он знал, что ей нравилось то, что он делал. Она была проституткой из Круах-Ан-Сиура, привезенной для продажи в один из публичных домов Элизенвара, владелец которого, уличенный в кое-каких темных делишках, пытался откупиться ею от королевского прокурора.

Мальвиус снисходительно принял выкуп, но спустя сколько недель бывший хозяин Венги был найден в одном из беднейших кварталов Элизенвара с перерезанным горлом! Поиски убийц ничего не дали; официальная версия гласила, что скорее всего человек был убит в уличной драке, однако не объясняла главного – как богатый владелец дома свиданий оказался один в столь неподходящем месте.

Таким образом Мальвиус стал единоличным обладателем женщины, отличавшейся несколько вульгарной красотой, удобной молчаливостью и весьма извращенными