Змееныш

л в него оптимизм, так как нижнюю часть его лица прорезала трещина с рваными краями. Люгер понял, что ему повезло, – он увидел улыбку своего мучителя.

Палач сделал неопределенный жест, и солдаты швырнули Стервятника на стол животом кверху. Затем в нескольких местах перехватили его тело металлическими хомутами. Руки и ноги были привязаны кожаными ремнями так, что Люгер едва мог пошевелить пальцами. Зато голова могла поворачиваться более или менее свободно, и в этом был понятный; смысл – жертва могла видеть собственную истерзанную плоть.

После того как солдаты удалились, палач медленно приблизился к столу. Перед глазами Стервятника появилась его ряса, многократно залитая кровью, отчего она приобрела твердость и багровый цвет. Узника обдало непередаваемым зловонием. Если бы Люгер больше ел, его бы стошнило. Потом он понял, в чем дело: человек в рясе возбужденно дышал. Белые руки с расплющенными фалангами пальцев запорхали над Слотом, раздевая его.

Раздетый донага Люгер почувствовал себя еще менее защищенным, хотя ему должно было быть все равно. Между тем человек из подземелья принялся поглаживать его тело, тщетно пытаясь возбудить, и по-видимому, от этого все сильнее раздражаясь. Стервятника душили отвращение и ненависть, а извращенец вскоре пришел в неистовство. Его смердящий рот прикасался к телу Люгера, а потом приблизился к его губам, и, чуть не задохнувшись от зловония, тот сделал единственное, что ему оставалось: прокусил зубами губы своего мучителя.

Подвывая от боли и ярости, палач отшатнулся. Кровь заливала его подбородок, но это было слабым утешением для Стервятника. От запаха свежей крови у него закружилась голова – темный потолок угрожающе накренился. А чудовище уже улыбалось и, макая палец в собственную кровь, что-то рисовало на теле жертвы. Это были замкнутые линии на руках, ногах и вокруг шеи. Человек из подземелья нагнулся и почти ласково прошептал Люгеру на ухо:

– Эти болваны плохо тебя привязали. Мы займемся любовью после, когда у тебя уже не будет зубов, чтобы кусаться.

Откуда-то из-за спины он вытащил длинную иглу и с улыбкой загнал ее под ноготь указательного пальца на правой руке Стервятника.

Так начался двенадцатичасовой кошмар, на протяжении которого Люгер остался жив только благодаря присутствию мокши.

Он совершенно не чувствовал боли, однако безнадежность, страх и унижение терзали его душу не меньше, чем инструменты палача терзали его тело. Хуже всего было то, что он видел свою изуродованную, окровавленную, обугленную плоть и осознавал, что в лучшем случае навсегда останется калекой, а в худшем – просто умрет от потери крови.

Спустя два часа после начала пытки у него были вырваны ногти на обеих руках, обожжена грудь и отрезано правое ухо. Хозяин подземелья постепенно приходил в бешенство. Люгер понял, что нужно имитировать боль, чтобы не раздражать палача, и вместо стонов начал издавать дикие вопли. Впрочем, это не намного облегчило его участь.

Когда у него были сожжены ступни обеих ног и выбиты