Тысяча и один призрак

зились красивые ангелы с белыми крыльями, отвратительные демоны с красными лицами, которые при каждом солнечном луче сверкали на расписных окнах, одни — небесным огнем, другие — пламенем ада. Наконец, церковь Божьей Матери была моим жилищем. Так я жил, думал, молился. Предоставленный мне маленький приходский домик был для меня лишь временным жильем: там я ел, спал и только.

Довольно часто я уходил из церкви Божьей Матери в полночь или в час ночи.

Все знали это. Когда меня не было в приходском доме, я находился в церкви Божьей Матери. Там меня искали, и там меня находили.

Все происходившее в мире до меня доходило плохо, я скрывался в этом святилище религии и поэзии.

Однако же во внешнем мире происходило нечто такое, что интересовало всех: простых и знатных, духовных и светских. В окрестностях Этампа совершал грабежи преемник или, вернее, соперник Картуша и Пулаллье и по дерзости своей, казалось, шел по стопам своих предшественников.

Этого разбойника, который грабил всех и особенно церкви, звали Артифаль.

Меня особенно интересовали похождения этого разбойника, так как его жена, жившая в нижней части города Этампа, постоянно приходила ко мне исповедываться. Эта хорошая и достойная уважения женщина, которая испытывала угрызения совести за преступления своего мужа и считала себя за него ответственной перед Богом, проводила жизнь в молитвах и на исповеди, стараясь своим благочестием искупить безбожие мужа.

Что касается его самого, то я должен сказать, что он не боялся ни черта, ни дьявола, считал общество плохо устроенным, а себя — призванным к его исправлению. Он полагал, что благодаря ему установится равномерное распределение богатства, и смотрел на себя лишь как на предтечу секты, которая должна появиться в будущем и будет проповедовать то, что он проводит в жизнь, а именно, общность имущества.

Двадцать раз его ловили и отправляли в тюрьму, и почти всегда на вторую или третью ночь тюрьма оказывалась пустой, а так как не знали, как предотвратить его побеги, то стали поговаривать, что он нашел такую траву, которая перепиливает кандалы.

Таким образом, этого человека окружало нечто загадочное. Я вспоминал о нем только тогда, когда ко мне являлась на исповедь его жена, исповедывалась в переживаемых ужасах и просила моих советов.

Вы понимаете, что я советовал ей употребить все свое влияние на мужа, чтобы вернуть его на добрый путь… Но влияние бедной женщины было очень слабое. У нее оставалось одно лишь вечное прибежище в молитве и выпрашивании помилования у Господа.

Приближались праздники Пасхи 1783 года. Был вечер со страстного четверга на страстную пятницу! В течение четверга я выслушал много исповедей и к восьми часам вечера так устал, что заснул в исповедальне.

Пономарь видел, что я заснул, но зная мои привычки и зная, что у меня есть ключ от церковной двери, он не разбудил меня, так как это случалось со мной сотни раз.

Я спал и во сне услышал как бы двойной шум. Я слышал удары часов, бивших двенадцать, и затем шум