Тысяча и один призрак

94 года после уничтожения гробницы Франциска I открыли гроб графини Фландрской, дочери Филиппа Длинного.

То были последние гробницы, которые надо было осмотреть: все склепы были опустошены, все гробы открыты, все кости выброшены в яму.

Последняя гробница была неизвестно чья. То была, вероятно, гробница кардинала Ретца, которого, говорят, похоронили в Сен-Дени.

Закрыли почти все склепы: склеп Валуа, склеп Каролингов; оставалось закрыть на следующий день склеп Бурбонов.

Сторож проводил последнюю ночь в этой церкви, в которой уже нечего было больше сторожить. Он получил разрешение спать и воспользовался им.

В полночь его разбудили звуки органа и церковное пение. Он проснулся, протер глаза, повернул голову к клиросу, то есть туда, откуда слышалось пение.

Тут он с удивлением увидел, что места на клиросе заняты монахами Сен-Дени; он увидел, что архиепископ служил у алтаря; он увидел, что катафалк освещен горящими свечами, а на катафалке лежит покров из золотой парчи, покрывающий, обыкновенно, только тела королей.

Когда он проснулся, обедня кончалась, и начиналась похоронная служба.

Скипетр, корона и жезл правосудия, положенные на красную бархатную подушку, переданы были герольдам, те передали их трем принцам.

Скоро подошли, скорее скользя, чем шагая, и не издавая никакого шума, который могло бы подхватить малейшее эхо зала, придворные, которые приняли тело и отнесли его в склеп Бурбонов, который один был открыт, между тем как все другие были закрыты.

Тогда спустился герольдмейстер и подозвал других герольдов для исполнения своих обязанностей.

Герольдмейстер и герольды составляли группу из шести лиц.

Из склепа герольдмейстер позвал первого герольда, тот спустился, неся шпоры; следом спустился второй, неся латные рукавицы; за ним спустился третий, неся щит; затем спустился четвертый, неся гербовый шлем; наконец, спустился пятый, неся кольчугу.

Затем он позвал знаменосца, который нес знамя, капитанов швейцарцев, стрелков гвардии, двести придворных; великого конюшего, который нес королевскую саблю; первого камергера, несшего знамя Франции, главного церемониймейстера, перед которым прошли все церемониймейстеры двора и бросили свои белые жезлы в склеп, кланяясь трем принцам, которые несли корону, скипетр и жезл правосудия, по мере того, как они проходили. Наконец, три принца, в свою очередь, отнесли скипетр, жезл правосудия и корону.

Тогда герольдмейстер воскликнул громким голосом три раза: «Король умер, да здравствует король! Король умер, да здравствует король! Король умер, да здравствует король!»

Герольд, оставшийся на клиросе, три раза повторил этот возглас.

Главный церемониймейстер сломал свой жезл в знак того, что жизнь королевского дома прервана и придворные короля должны думать о себе.

Вслед этому затрубили трубы, заиграл орган.

Затем трубы играли все слабее, орган звучал все тише, свет свечей бледнел, тела присутствовавших исчезли, и при последнем стоне органа и последнем звуке труб все исчезло.

На