Змееныш

д дальней дорогой.

Труп старика нимало его не смущал. Положение дел представлялось ему не таким уж плохим. Он даже не подозревал о том, что мокши уже нанес свой самый страшный удар…

Холодным осенним утром Слот отправился в путь через застывший лес.

Он шел по толстому ковру из опавших листьев, на каждом из которых обозначился рисунок из прожилок, похожий на рыбий скелет. Над этим бескрайним кладбищем возвышались деревья – дворцы, внушавшие теперь Стервятнику ужас. Дважды он видел человеческие фигуры – тела, уже принадлежавшие мокши. Они казались не старше Люгера; их выдавали глаза и немного странная семенящая походка.

Никто не пытался его остановить. Каждый из народа мокши обладал абсолютной свободой. Это было одно из их неотъемлемых прав, оплаченных вечной жизнью.

К вечеру мокши «вывел» Люгера из рощи гигантских деревьев, и он оказался в полосе болот, запах которых ощутил уже издали. Болота представляли собой прекрасную естественную преграду, отделявшую место обитания Ведьм от остального мира. Слот не имел понятия о том, сколь обширны эти топи, хотя однажды уже преодолел их со стороны каменоломни. Похоже, теперь он оказался совсем в другой стороне, и у него не было магического «беличьего колеса».

Стервятник утолил жажду мутной водой из мелкого лесного озера, покрывшегося тонкой коркой льда, но более серьезной помехой на его пути мог стать холод. Холод и голод долго не давали ему уснуть, пока он лежал, закопавшись в опавшие листья, сильно отдававшие гнилью, и смотрел в темнеющее пасмурное небо.

Осенний дождь прикончил бы Люгера. Его одежда давно превратилась в лохмотья. Дождя он опасался больше, чем диких зверей, которых на этом обширном острове посреди болот, похоже, не осталось вовсе…

Его отчаяние вновь вызвало мокши из глубин подсознания. Мучительное раздвоение на этот раз не было противостоянием. Нечто неописуемое металось между рассыпавшимися осколками сознания, разделенными черными провалами беспамятства, как будто Люгер смотрел в отверстие тонкой трубы и видел светящиеся острова, всплывающие из темноты.

Тем временем мокши начал создавать «беличье колесо». И создавал он его из того материала, который был под рукой, – то есть из собственной плоти, которая одновременно являлась и плотью Стервятника.

Теперь Люгер начинал понимать, почему старые тела мокши выглядели такими «изношенными». Сам он чувствовал себя так, словно с него во сне медленно, почти безболезненно, тончайшими слоями снимают кожу. Непередаваемое ощущение пористости и прозрачности охватило его… В полной тьме рождалось нечто, заглушавшее звуки… Стервятник начал согреваться внутри невидимого кокона, который мокши медленно плел из частиц его тела. Потом незаметно для себя самого Люгер уснул.

Ему снилось, что он идет над затянутой туманом водной гладью, по бесконечно длинному мосту, и его сопровождает некто, чье лицо невозможно увидеть. Каждый шаг был смертельно опасен, и каждый шаг на самом деле ни к чему не приближал…

Когда он проснулся, его сразу