Ожидание

— И ещё! — Нинель Петровна торжествующе улыбнулась. — Пусть ваша красавица на-пишет расписку в том, что она не беременна, и не ждёт от Игоря ребенка.

— Вы что, издеваетесь над нами? — Люся вскочила со стула, но Нинель Петровна пока-чала связкой ключей перед носом оторопевшей Люси, и проговорила:

— Я вас не выпущу до тех пор, пока у меня не будет этой расписки.

— Я вам её не обязана давать! — засмеялась Ника, но Нинель Петровна вдруг визгли-вым голосом стала кричать что-то о простынях, крови, о жалости к матери Ники.

Люся сидела вся красная, а когда Ника опять весело засмеялась, она словно очнулась и схватив ручку с листком бумаги, бросила их на колени младшей сестре и срывающимся голосом приказала:

— Пиши!

— Не буду! — упрямо, по-девчоночьи, насупилась Ника.

— Ради меня, прошу, напиши! — тихо произнесла Люся и Ника, глянув сестре в лицо, поняла ей надо быстрей сделать то, что от неё требует эта пожилая женщина с глазами серыми и холодными, как у её сына. Сделать всё, и убираться прочь, поскорее из этого дома.

— Я, Вероника Осипенко пишу расписку в том, что я не беременна от Игоря Юркова, и беременной быть не могла… — читала Нинель Петровна вслух эту смешную в чем-то расписку. Смешную и нелепую!

Дочитав до конца, Нинель Петровна спросила:

— Почему ты пишешь, не могла быть беременной?

— Потому что он не дееспособный… — зло ответила Ника, и перехвалив на лету, взмет-нувшую в воздух маленькую сухонькую ладонь, проговорила тихо: — Скажите спасибо себе, за то что воспитали такого сына…

— Ах ты мерзкая тварь, да ты…ты… — задохнулась от возмущения немолодая женщина с трясущимися губами и руками, нервно сжимающимися в кулаки.

— Уходите! — вдруг раздался сдавленный мужской голос, и, обернувшись, Ника с изумлением увидела высокую сгорбленную фигуру Игоря, идущего к дверям.

Значит, он был дома, вопреки заверениям его матери. Он был дома, и сидя в спальне, слышал весь этот нелепый и нелицеприятный разговор!

Распахнув настежь двери, Игорь сел на стул, стоявший тут же в прихожей, и закрыл лицо руками.

— Прочь! Прочь из моего дома… — визжала Нинель Петровна, и две сестры, подхватив свои сумочки, выскочили из квартиры, и бегом помчались на остановку.

А ещё через месяц Ника приехала на развод. Они шли рядом, вдвоём. Оба высокие, стройные. И кто-то, оглядываясь на эту пару, наверное, думал и гадал, отчего и почему так сумрачны эти молодые люди, отчего идут они, опустив низко головы, словно каждый из них боится взглянуть другому в лицо. Ника думала о том, как быстро можно всё пере-вернуть в этом мире с ног на голову и обратно. Как у неё! Да и у Игоря тоже!

— Послушай, куда ты дела своего ребенка? — вдруг нарушил молчание Игорь, и Ника с удивлением спросила: — Какого ребенка?

— Которого ты родила в Крыму! Ведь ты там, говорят, вовсю гуляла с моряками!

Словно потеряв дар речи, не мигая, Ника смотрела на этого красивого и сильного парня, вернее всего мужчину, вышагивающего рядом с ней неторопливой степенной походкой.

— Неужели тебе так интересны эти сплетни? — наконец вымолвила она тихо.

— Ты ведь моя жена! — ответил Игорь, и мучительная судорога прошлась по его краси-вому лицу.

— Тебе это сказала твоя мама? — спросила Ника, но ответа не последовало.

Правда, через пять минут молчания, Игорь опять повернулся к ней:

— Так у тебя был один ребенок?

Ника вновь удивленно глянула на Игоря. Почему он делает ударение на "один"?

— Нет, ты глубоко ошибаешься, у меня было два ребенка! — торжествующе произнесла она и чуть не рассмеялась вслух.

— Куда же ты их дела? — раздался опять вопрос, но Ника беспечно махнула рукой:

— А, сдала в дом малютки. Зачем они мне? Мне ведь гулять надо!

Ника еле сдерживала смех, глядя на уныло опущенное лицо Игоря.

— Или он до сих пор глупый маменькин сыночек, или болван, каких мало! — думала она.

— Лучше бы ты их мне отдала! — послышался грустный голос, и Ника опять с удив-лением посмотрела на бредущего рядом с ней Игоря.

Их развели удивительно быстро и легко. Оказавшись на улице, Ника, подавая руку грустному Игорю, сказала

— Не расстраивайся! Может, я и в самом деле была бы плохая жена. Но теперь ты стал умным, найдёшь жену по себе…и по маминому вкусу.

— Лучше бы я в монастырь ушел! — произнёс хмуро Игорь, но Ника, хлопнув его вдруг по плечу, как когда- то в детстве при игре в салочки, весело воскликнула:

— Не горюй, Игорь! Жизнь, она ведь всё равно продолжается!

И пошла вперёд, быстро, не оглядываясь. Она шла по Центру их огромного и красивого се-ла, скорее похожего на маленький провинциальный городок, и ей хотелось петь и тан-цевать. Она шла мимо магазинов, заглядывая в огромные стеклянные витрины, и с ин-тересом вглядываясь в отражение своей фигурки, ещё по девичьи тонкой и стройной.

— Ничего! Жизнь, она ведь как книга! Вот и перевёрнута страница с черной полосой. А теперь пора радоваться. Её свободе, и того малыша, чьи позывные толчки она уже слы-шала сегодня утром. Надо жить!

ГЛАВА 10.

— Ты беременна? Почему же ты мне этого раньше не сказала?

Желто-зелёные глаза Ленуси смотрели так, словно Ника в чем-то крепко провинилась.

Девушка сидит на диване, равнодушно уставившись в окно. Ей уже всё равно!

Пусть Лена бесится и выговаривает ей, что Ника полная идиотка, если, зная, что у неё большой срок беременности позволила Игорю развестись с ней, и вдобавок отказаться от всего.

— Ну, для чего вы ещё и расписку писали, неужели ты не подумала о том, что твоему ребенку нужен отец!

— Но не такой! — процедила сквозь зубы Ника.

Ленуся возмущенно фыркнула:

— Что ты понимаешь в жизни, глупая самонадеянная девчонка. Неужели ты не поду-мала, что тебе будет очень трудно самой воспитывать ребёнка, тем более на твою ни-щенскую зарплату. Мотаться по квартирам, проводить бессонные ночи, когда болеет ре-бенок. А тем более видеть, что у других детишек есть отцы, а у твоего лишь ты! Ты бу- будешь просто матерью-одиночкой! Ты никому не будешь нужна, кроме себя. И нас разу-меется, родных!

Ника слушала сестру и знала, что всё это правда! Всё будет именно так, как говорит сей-час её умная сестра, прошедшая именно такой путь. Вот поэтому Ленуся сейчас и злится, что Ника беременна и не вовремя развелась. А ещё она злится, что сорвались её планы насчет дальнейшей жизни Ники, так бурно обрисованные неутомимой фантазией Ленуси.

Несмотря на некоторую полноту, которая появилась у средней сестры после рождения второго ребенка, Лена была очень деятельной и энергичной женщиной. Она работала сре-ди мужчин, занимая должность инженера, и её уважали на работе за поистине богатый склад ума, тактичность и проницательность, которые совершенно отсутствовали у кол-лег мужчин. Долгое время она занимала должность председателя профсоюза, и мо-жет поэтому, улаживать конфликтные ситуации она умела лучше всех. Вот и теперь, когда появилась Ника, Ленуся приняла самое горячее участие в её жизни. Понимая, как тяжело девушке в большом городе без друзей, она решила познакомить Нику с неп-лохим парнем. Знакомство отчего-то откладывалось со дня на день, то Ника работала без выходных, то парень, то Ленуся сдавала очередной отчет.

— Скоро Новый год! Желательно встретить его в хорошей компании с кем- нибудь. Ты это не забывай! — Философски изрекала Лена, торопливо справившись у Ники о делах, о работе, здоровье, и опять мчась куда то, довольствуясь тем, что её младшая сестра лишь улыбается в ответ.

Ника ничего не говорила Ленусе о себе, а её умная сестра почему-то никак не замечала у Ники немного изменившийся цвет лица, и появление нескольких пигментных пятен на щеках и лбу, немного располневшей фигурки младшей сестры, и её странное чувство неутолимого голода. И хотя Ника носила постоянно свой любимый сарафан — балахон, да широкие юбки с кофтами на выпуск, по нынешней моде, но любая женщина каким- то шестым чувством угадывала "интересное положение" другой женщины, как это произо-шло у Ники на работе. Да, но этого не произошло с её сестрой! В отношении Ники, у Ле-нуси произошла промашка!