Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

- Как будто он мог что-то изменить.

- Он же был недалеко. Ты бы как себя чувствовал на его месте?

Сайтроми мотнул головой, отказываясь отвечать. Он понимал состояние Цеткрохъев, который преуспел в том, что выжил и скрылся от владельцев артефакта, но провалился в спасении младших брата и сестры. То, что оба «Х» порой выводили его из себя, не означало, что Цеткрохъев не страдал из-за их ухода… как и все они.

- Так не отвечает почему?

- Ну ты как маленький, - Цехтуу подначивала брата на шутливую ссору.

Все они так и не договорились между собой, что же лучше: держаться подальше друг от друга, чтобы в случае смертельной опасности пострадал один, а не все; или объединиться, увеличив шансы дать отпор мудрецам и забрать артефакт. Сат’Узунд проголосовала за близкое соседство. Настояла на этом и Цехтуу, испугавшаяся, что может никогда больше не увидеть как близкую половинку, так и других членов семьи. А вот Сайтроми не был уверен в правильности данного решения. Как и Цеткрохъев, который, вероятно, наблюдал гибель одного из «Х», однако не мог предотвратить трагедию. Единство ничего не значило, когда враг размахивал инструментом, которым мог за раз стереть одну, пять, десятки вещей.

Не до конца затянувшиеся раны доставляли дискомфорт Королю, и он время от времени кривился. Цехтуу на удивление никак не прокомментировала его состояние.

- Они такие мягкосердечные, великодушные, - разглядывая горизонт, сказала Королева. - Мы же с тобой похожи. Мы жаждем расправы. Нас одолевают обида и ярость. Мы всегда выступаем на одной стороне и отлично исполняем свои миссии. Жаль было бы потерять тебя.

Сайтроми усмехнулся на слова сестры. Не так давно они дрались друг с другом, непримиримые в конкретном вопросе, а теперь… Как никогда им не хотелось оставлять друг друга. Им всем. Цехтуу закрыла глаза ладонью, справляясь с внутренней бурей, и спустя пару минут уверенно заявила:

- Цеткрохъев уже близко. Встретим же его.

Когда энергия проходила сквозь тело Рандарелла, мышцы сводило. Ему казалось, что он лопнет, разлетится изнутри на мириады светящихся пылинок. Больно не было, но само существо парня кричало от мук, будто… что-то было неправильным. А потом ощущения отступали, перетекали из одного тела в другое, и второй человек должен был испытывать в разы больше недомогания, нет, бездну, что вливалась в него. Рандарелл без сил опускался на землю, ёрзал, чавкал грязью. В ушах стоял гул. Служитель знал, что, когда он поднимет голову, второй человек уже будет мёртв.

Был бы мёртв, если бы то были не тренировки. Но поскольку Рандарелл ещё учился направлять силу артефакта, он пропускал мизерную часть энергии через себя и выбрасывал её в пространство, где незаконченная мощь растворялась. А служитель, опустошённый, покалеченный на уровне духа, падал на колени. Когда он дорастёт до реальной битвы, впечатления будут в разы хуже. Рандареллу мерещилось, что с каждой новой тренировкой часть его отмирает, словно от него отрывали маленький кусочек.

- Я хочу участвовать в настоящем деле, - твердил парень из раза в раз.

- Ты ещё не готов, - осаждал его мудрец. - Твой разум не абсолютен для успешного применения.

Рандарелл не вполне понимал, что мудрец имел в виду под абсолютом, но слово ему не нравилось. Служитель упорно вчитывался в данную Хареном де Хардени бумажку с загадочными фразами, и всё равно испытывал неудовлетворение от результатов. Мудрец был прав, однако парень не желал признавать собственную бесполезность.

Весть о гибели Хатпрос выбила у Рандарелла почву из-под ног. Артефакт работает! Надежда на избавление от гнёта есть! Служитель не присутствовал при историческом событии, а вот в другой раз… Мудрецы взяли молодого человека с собой, и Рандарелл пускай и не участвовал, но наблюдал издали за битвой с Хат’ндо. Хотя то была не битва, а добитие раненного зверя. Зверя, который за пару дней уничтожил больше невинных людей, чем умирает на войне, и тем вызвал истерику у мирного населения. Если в страхе перед смертью или горе за других королей бессмертные будут устраивать кровавые бани, это кончится опустошением материков.

Хат’ндо нарывался на неприятности. Король встретил мудрецов с безумным весельем и провоцировал их на драку, после чего исчез в ослепительной вспышке. У служителя Лангзама, смотревшего издали, заслезились глаза, а в животе заворочалось недовольное чудовище. Рандарелла накрыло таким нестерпимым чувством печали, которую он ранее никогда не испытывал к бессмертным, что парень сорвался и побежал без разбора. Его ноги заплетались, а сердце отбивало неровную дробь. Упав на твёрдую землю, Рандарелл вцепился в волосы и взвыл. Что это такое? Почему ему так дурно от соприкосновения с силой артефакта? Несомненно, его выворачивало не из-за сострадания к Королю, а потому что производимый артефактом эффект лежал за пределами осознания смертных.

И тогда, ворочаясь в сухой траве, Рандарелл узрел чудо: к нему с небес спустилось блистательное нечто. Не то женщина, не то видение. Существо, окутанное светом, протянуло к служителю тонкие руки и зашептало быстро-быстро, но парень разобрал обращение. Его просили не сдаваться, сопротивляться сомнениям и слушаться мудрецов. Прекрасная женщина хвалила его доблесть и верила в великие свершения, которые ждали Рандарелла в будущем. Когда позже он проснулся в чистом поле, то понял, что обращение свыше ему причудилось в бреду. Однако была ли это простая фантазия, или некто, может, даже Сама Терпящая, и впрямь разговаривал с ним?

Служитель убежал далеко от своих, и знакомая протоптанная дорога осталась в неизвестном направлении. Испугавшись, что, получив поддержку свыше, он никогда не отыщется на чужой земле (а раньше Рандарелл никогда не бывал на Ролуангэ), парень напористо понёсся туда, откуда, как ему казалось, он пришёл. Природа словно издевалась над ним. Солнце напекало голову, а холмы водили нескончаемые хороводы. Рандареллу чудилось, что место волшебное и всё время переставляет декорации, как фишки на доске. А потом он заметил окаменевшие растения и догадался, что близок к выходу из ловушки. Следов омертвления становилось всё больше, и тогда служитель вышел на главный путь между городами.

И Рандарелл воспрял, внушил себе, что отступать нельзя. Каким жалким плаксой он был до этого! Хныкал, что мудрецы не допускали его до настоящих сражений, когда в действительности был тем ещё недоученным ребёнком. Теперь представитель Лангзама видел, что обязан пойти на всё.

Мудрецы продолжали таскать его и других кандидатов в исполнители из одной точки в другую. Рандарелл не сопротивлялся. И вот ему сообщили, что Цеткрохъев покинул материк, а значит, и им пора тронуться в путь по морю. Служитель Лангзама возвращался домой на Хатостро. У него защемило сердце, и защипали глаза… хотя, возможно, в них попали солёные брызги.

- Он захочет встретиться со своими, - инструктировал Харден де Хардени. - Мы столкнёмся со скопищем. Поймаем разом двоих или троих, а то и всех четверых!

Рандарелл с восторгом слушал представления мудрецов, понимая, что его вновь не подпустят и на сто шагов к эпицентру сражения. Пусть теперь парень прилагал в разы больше усилий, он всё ещё был не готов.

- Но ты можешь наблюдать издалека и учиться.

Родные берега приветствовали Рандарелла танцующей зеленью. Парня будто тепло приглашали за порог знакомого дома. Давно он не испытывал нечто похожее на счастье. Скалы загораживали леса от путешествующих на корабле, однако служитель знал, что те открываются сразу за чередой холмов и нескольких невысоких гор. Равнины и низменности Ролуангэ успели поднадоесть ему.

- Откуда вы знаете, где искать Короля?

Как мудрецы вообще выслеживали бессмертных? Рандарелл иногда задавал мудрецам этот вопрос, но каждый раз слышал, что старцы не раскрывают своих секретов посторонним. Служитель Лангзама был помощником, добровольцем в походе, но не одним из них. И оттого тайные методы не раскрывались. Парень сообразил, что мудрецы пользовались особой магией для поиска, причём отслеживали беглеца по имени.