Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Отчасти церковники были правы: в Сайтроми плескалось жгучее нетерпение. Но то была не ярость, а желание поставить точку в неприятном инциденте и вернуться к личным делам.

И тут особо меткий служитель проткнул бедро Короля наконечником, являвшимся продолжением цепи. Сайтроми не смог быстро избавиться от приметной и причинявшей неудобство вещи, и, следуя за жёлтой лентой, в него полетело ещё больше кровожадных змеек. Бессмертный скривился от злости и боли. Возможно, ему всё же не суждено выкарабкаться из передряги.

«Не уследил? Ты же знаешь, что она на грани и может сделать с собой что-нибудь… непоправимое! И ты обязан предотвратить это до того, как она подумает о возможности причинить себе вред!».

Милая, заботливая Сат’Узунд сильно недооценила племянницу. Из-за трагедии Королева стала иначе рассматривать свою родню и не ожидала подвоха от самых близких. Она потеряла подозрительность, веря, что никто из бессмертных не посмеет плести интриги сейчас, когда их мучает чувство потери. Эта наивность подвела не одну её.

Когда Нахиирдо исчезла из города и не обращалась к бессмертным на расстоянии, Сайтроми заподозрил, что она ушла выпускать пар. Она была в смятении последние дни и заикалась об избавлении от внутренних страданий. И вполне вероятно, она ушла, чтобы отвлечься. Королю было интересно, куда именно отправилась дочь, и он обратился к самому надёжному источнику.

Сат’Узунд обернулась паникёршей с тех пор, как равновесие в мире было нарушено. Они все переживали потерю, из-за чего в любой мелочи видели намёк на грозящую беду. И сестра словно сорвалась с цепи, когда узнала, что Нахиирдо пропала. Она незамедлительно устремила внутренний взор в будущее. Только Сат’Узунд не умела читать намерения и характеры, а затуманенные сценки показывали лишь события. Интерпретировать же их можно по-разному. И бессмертная, не растеряв зоркости в предвидении, ослепла из-за ложных представлений о членах семьи. Что уж там, если даже Сайтроми, не лишившийся подозрительности, не в первую очередь мог бы подумать о хитрости дочери.

Тогда Королева узрела, что Нахиирдо привлекала внимание церковников мелкими пожарами в городах людей; устроила драку со служителями в таверне; даже беседовала о чём-то с ними. Сат’Узунд решила, что девушка мечтает отыграться на представителях Lux Veritatis и устраивает мелкие и осторожные стычки. Подумал так и Сайтроми, хотя свою дочь он знал лучше сестры и понимал, что, наверное, в поступках Нахиирдо смысла куда больше, чем глупая месть всем церковникам подряд. Возможно, она искала что-то… или кого-то.

Король не стал отправлять по следу дочери Спустившихся. Рискованно засылать слуг на территорию врагов (а сейчас любое поселение с людьми считалось таковым, именно поэтому последние деревни и города с мирными не-Спустившимися на землях бессмертных были стёрты с ландшафта). Сайтроми верил, что свободная от законов Леса девушка не прекратит существование от рук служителей. И она не настолько глупа, чтобы переходить черту. Перебесится и вернётся. Найдёт успокоение, или что она там пробует сделать, подустанет и приползёт обратно. Сат’Узунд настаивала на вмешательстве, поражённая беспокойством. Говорила, что убить Нахиирдо нельзя, однако та не освобождена от физических страданий. Кое-что в будущем девушки было не так уж и гладко, но что Король мог предпринять? Он ей не нянечка. Если раньше Сайтроми позволял себе держать дочь поблизости, когда в путешествии они были вдвоём, то теперь бессмертного окружал народ, о котором тоже приходилось заботиться. У него не было времени гоняться за одним существом, или тратить ресурсы на преследование.

Вспоминать об их общем заблуждении было не менее неприятно, чем терпеть болезненные тычки противников. Какими же колючими были эти желтоватые зубья! Дыр в теле Короля становилось всё больше. Церковники жалили Сайтроми издалека, а Нахиирдо усмиряла огонь. Каждый раз, когда бессмертный намеренно создавал новый очаг, девушка подавляла его намерением. Огню приходилось следовать двум командам, а Сайтроми был занят служителями, чтобы концентрировать волю на пламени и пересиливать желания Нахиирдо. Окажись они на поле вдвоём, дочь не была бы помехой, но Сайтроми отвлекали служители. Защищаться от их магии, уворачиваться, атаковать и следить за развитием белого огня одновременно было сложно. Бессмертному следовало избавиться для начала от Нахиирдо, однако тут были свои тонкости. Он ещё не решил, хочет ли убить девушку, которая может исполнить угрозу и не вернуться из Леса, или просто покалечить её. А может, ничего из перечисленного.

- Где ты, Сайтроми? - уже не в первый раз позвала Цехтуу. - Ты нужен мне и Цеткрохъев! Это срочно!

Бессмертный резко дёрнул цепи на себя, и некоторые служители не устояли на ногах, повалились и выпустили концы. Яркие белые вспышки, последовавшие за этим, обязаны были навредить Сайтроми, однако тот и вида не подал. Прикрывавшие Спустившиеся мешками с костями лежали на земле. Вот уже несколько минут Король был единственным, кто сопротивлялся служителям. Сайтроми остался один, окружённый толпой врагов, но хищником тут был он. Люди боялись опрометчивых действий, не осмеливались подойти близко, пока великан держался ровно и мог выбить из них дух за пару замахов. И тут бессмертный выстроил белоснежную стену и направил её во все стороны.

Король сожалел только о том, что не взглянет в лицо церковнику, который диктовал на расстоянии условия, так как всматриваться в противников и гадать, кто из них нужная личность, некогда. Тот служитель заинтересовал Сайтроми. В его голосе слышалась сталь и проступала выдержка лет. Странным было отсутствие самодовольства, страха или презрения, которым служители часто награждали бессмертных. Мужчина говорил спокойным, деловым тоном, каким договариваются о сделке и обсуждают условия. Сайтроми ни секунды не сомневался, что церковник не врал. Услышав тогда о плене Нахиирдо, Король, конечно, позвал дочь, но результат был очевидным.

И в то мгновение, слушая угрозы церковника, Сайтроми разозлился по-настоящему. Они в такой глубокой яме, а эта бестолковая девчонка ещё и позволила себя схватить! Ему хотелось бросить её на растерзание служителей, чтобы пытки пробудили в ней ответственность и привили разумности. Сат’Узунд вновь запричитала о необходимости держаться вместе, но Король упорствовал долго – до тех пор, пока Нахиирдо не сбежала и по каким-то причинам не последовала за посланным Спустившимся. Королева предупредила, что, если Сайтроми пойдёт сейчас, его ждёт битва с церковниками, и она будет сложной. Только средняя сестра продолжала верить, что Нахиирдо в беде, и драка между бессмертным и людьми произойдёт за её свободу. Предвзятость Королевы исказила факты. Она настаивала пойти с братом, правда, если бы ещё и Сат’Узунд покинула города Спустившихся, те остались бы совсем без защиты. А потому Король собрал небольшой отряд воинов и выдвинулся без сестры. Стычка с церковниками, обещавшая быть непростой, тогда его не пугала.

Сейчас Сайтроми видел всю иронию положения и мысленно усмехался храбрости Нахиирдо. Или всё же глупости. За все эти годы Король не был уверен, что достаточно разгадал натуру дочери. Усыпляющая предсказуемость в ней перебивалась эмоциональными выпадами, которые сложно было предугадать и блокировать. Один раз у Сайтроми получилось: он пресёк побег девушки к любимому служителю. А другие разы – упрямство в Байонеле, истерика после убийства Катрии, теперь это – застали его врасплох.

Стена огня сильно разрослась, и служители попрятались за щитами. Нахиирдо попробовала подавить пламя, но Король бросил камень, который обязательно угодил бы девушке в лоб, если бы она не пригнулась. А так он разлетелся на крошку над головой дочери, и повреждённая стена едва не засыпала её целиком. Оглушённая ошарашено заёрзала под навалившимся препятствием.

Из тела Сайтроми до сих пор торчало много цепей. Мышцы разъедало энергией света, от кожи шёл дым, а кровь пузырилась в ранах. Вспышка света ослепила, и стена пламени сама собой сошла на нет, чувствуя, как слабеет хозяин. Сайтроми и впрямь терял силы, опутанный цепями, но продолжал упорно выдёргивать из тела золотые изогнутые наконечники.